— Ты так живёшь? — спросила Тая.

— Мечтаю. Пока не получается так жить. Но я к этому стремлюсь. Шаг за шагом. Но медленно иду.

— Зато верно, — ответила Тая. Он взял подушку. Закинул её за голову, устраиваясь поудобнее. Закрыл глаза.

— Ты спать?

— Устал. Сегодня полночи не спал. Отец всё бродил.

— Я вначале боялась с тобой в одной кровати спать, но за эту неделю поняла, что ты спишь урывками.

— Когда мои не буянят, тогда и сплю, — согласился Гена. — Полежишь со мной?

— Полежу. С тобой спокойно.

Тая легла рядом, отставив пустую тарелку в сторону. От Гены пахло лимоном. Он крепко обнял её, прижимая к себе. Ласково провёл ладонью по спине. Тая машинально закрыла глаза. С ним было спокойно. До такой степени спокойно и приятно, что хотелось, чтоб этот момент длился вечно.

— Не бойся. Всё у нас с тобой будет хорошо, — прошептал он и уснул. Тая только вздохнула. Как же порой всё сложно.

Гена не хотел ехать на шашлыки. Пытался отказать, ссылаясь то на родителей, то на Таю, но Данко был непреклонен. И так пришлось перенести шашлыки на две недели позже, чем планировали из-за работы Данко и Сережи. Поэтому Данко столько привёл доводов в пользу этой поездки, что Гена в итоге сдался и согласился поехать. Польза для родителей, которые почти не выбирались из квартиры, польза для ребёнка, да и Гене надо иногда менять обстановку — всё это Гена пересказывал Таи, после разговора с Данко.

— Чего ты так боишься? — улыбаясь, спросила Тая.

— У нас ещё ни одна поездека не заканчивались без приключений. То мать ругаться начинает, то отец дурит. В августе он купаться пошёл и чуть не утонул. А мать пыталась баню поджечь. В мае она пила с местными самогон и до такой степени перепила, что отравилась. Пока я её вылавливал, отец сбежал. Ребята Ваньке разбитую коленку мазали, отвернулись, а отец в это время пошёл ландыши искать. Так каждый раз. Зимой по сугробам в одних штанах прыгает. Летом за ландышами ходит. Я понимаю, что ребята хотят как лучше, но это лучше меня до седых волос доводит, — ответил Гена.

— В этот раз я тебя подстрахую, — сказала Тая.

— Я справлюсь, — вздохнул Гена.

— Не сомневаюсь в этом. Ты всегда со всем справишься и не разрешимых вопросов для тебя нет. И я не собираюсь сомневаться в тебе. Просто подстрахую, — ответила она. — Вместе же живём.

— До сих пор кажется это сном, — ответила Гена.

— Сплю в твоё кровати, ем за твой счёт. Не слишком ли дорогой сон?

— Мне по карману, — ответил Гена.

Он продолжил работать за компьютером, а Тая слушать музыку. Редкие минуты тишины в этом доме ценились. Дом. Тая не хотела привыкать, но начинала считать эту квартиру именно домом. Она незаметно взяла на себя уборку и стирку. Гена продолжал кулинарить у плиты и мирить родителей. Жизнь здесь словно остановилась. Лишь появление друзей вносило некоторое разнообразие.

Дом у родителей Данко находился недалеко от города. В соседней деревне. При желании можно было и пешком дойти, но Данко отвёз их на машине. Несмотря на пасмурное небо, дождя не было. Серёжка уже готовил мясо. Рядом крутился Ванька. Мать Данко звали Полиной, а отчима Василием. Они собирали с огорода капусту. Эля пыталась разжечь самовар. Настоящий пузатый самовар с трубой и дымом.

— Первый раз такой вижу, — сказала Тая, подходя к ней. — Вот чтоб в реальности, а не в музее.

— Сама удивилась, когда его увидела у Полины. Но чай из самовара действительно волшебный получается.

— Началось, — пробормотал Гена, когда его мама довольно громко потребовала бутылки и закуски, а потом начала поучать всех, как жизнь. Отец же заявил, что не так лежит уголь у мангала. Его надо в ведро переложить. Поэтому начал из бумажного пакета перекладывать его в старое ведро.

— Ген, ты слишком серьёзно к этому относишься, — сказал ему Данко. — Пусть развлекаются.

— Ребят, выльете воду из бочки. На днях морозы обещают, — попросила их Полина.

— Будет велено! — встав по струнке смирно, сказал Данко. — Рядовой, бери ведро. Пора мышцы размять.

— А кто тебя командиром назначил? — спросил его Гена.

— Самовыдвиженец, — усмехнулся Данко. — Никуда твои родители не денутся. На виду.

Гена поглядел на него с сомнением, но ведра взял. Скоро около бочки с водой раздался его смех.

— У вас здесь интересно, — заметила Тая.

— Данко. Всё объединяет и заставляет общаться. Он праздник, а мы антураж этого праздника. Крутимся вокруг него. Но уже привыкли.

— Может так и должно быть?

— Может быть, — ответила Эля. Она села на бревно рядом с самоваром и стала смотреть, как поднимается дым.

— Неприятности? — садясь рядом, спросила Тая.

— Скриниг плохой. Возможно ребёнок больной родится. Данко не знает, — выпалила Эля. — Посылают к генетикам в Москву.

— А ты не знаешь, что ему сказать?

— Не знаю. Почему-то не везёт мне с беременностями. Прям проклятье какое-то. Это третья! Первая чуть не убила, вторая сорвалась, а третья бракованная. И ведь не пила, не курила. Даже в весе скинула десять килограмм. Я просто не понимаю.

— Бывает же, что несовместимость.

— Бывает. Но ребёнок уже есть, — ответила Эля. — И не знаешь, чего делать.

— Тебе надо с Данко поговорить. Съездить в Москву.

— Надо. А язык не поворачивается, — сказала Эля. — Ты-то как себя чувствуешь?

— Лучше. Уже не так сильно рвёт. Только всё равно ощущение пороховой бочки.

— Если что, мы тебя приютим. Не бойся. Своих не бросаем, — улыбнулась Эля.

— У вас и своих проблем много.

— А их всегда много. Знаешь, сегодня есть проблемы, а завтра их нет. Потом опять много проблем. Это жизнь. Но надо радоваться вот таким моментам, какие есть сейчас. Я тебе рассказывала, что когда Серёжку родила, страшно было. Мы с подругой вместе тянул эту лямку. Сидели с детьми по очереди. Надеялись, мечтали. Выжили же. Серёжка уже взрослый. Школу окончил. В армии отслужил. Жаль, что Пашка не дожил до этого возраста. Упустили, недоглядели. Не увидели проблему, не объяснили, как её можно решить. Как бы не было тяжело, жить надо. Даже если проблемы кажутся совсем нерешаемыми. В жизни есть место чуду.

— Есть, хотя порой в это верится с трудом, — согласилась Тая. Мама Гены решила куда-то сбежать. Тая решила её остановить. Эля осталась сидеть около самовара. К ней подбежал Ванька. Сел рядом.

— Мам, вот если Серёжа женится, то у него дети будут.

— Возможно, — ответила Эля.

— Точно будут. И кем они мне будут приходиться?

— Ты будешь их дядя. Они твои племянники.

— И жениться мне на его дочке будет нельзя?

— Так кто на родственниках жениться? — в свою очередь спросила Эля.

— А если он женится, а у его жены уже будет ребёнок? То тогда я могу на Ленке жениться?

— Мы же с тобой договорились, что ты Ленке предложение сделаешь, когда в армию сходишь, а она к тому времени научится готовить, — сказала Эля.

— Так если Серёжка с ней жить будет, то ей готовить не придётся. Он нас кормить будет. Но ты права, мам. Надо вначале в армии побывать.

— Серёжа собирается жениться на мамы Лены?

— Нет. Он пока не знает, что Ленка решила его своим папой сделать. Ты знаешь какая она хитрая? Если решила что-то сделать, то сделает. Вот я и думаю мешать её планам или нет.

— Вань, что тут сказать? Насильно мил не будешь. Не нравится тебе горох, так ты его всё равно не ешь, как бы я тебя не уговаривала. Поэтому не надо давить на Сережу. Хорошо?

— Я это передам Лене, — он соскочил с бревна и побежал к Полине, вспомнив, что хотел бабушке конфету к чаю подарить. И пусть эта конфета уже вся растаяла у него в кармане, но подарок должен быть подарен.

Эля смотрела на мальчишку, который стал её названым сыном. Потом и официально она над ним опеку взяла. Данко попросил, чтоб в случае чего, мальчишка не попал в детский дом. Эля к тому времени уже привыкла к нему. И теперь он уже жениться собирается. Забавно слушать все эти планы. И проходить всё это второй раз. Теперь Серёжа стал серьёзный. Так легко словами не разбрасывается, как в детстве. Изменился. Отдалился. Теперь всё больше с Данко болтает. Хотя они давно уже сошлись вместе. Друзья, которые в огонь и в воду кинутся друг за друга. Данко и к Ваньке так относился. И пусть сейчас Ваньке нужен был скорее папа, чем друг, но Данко так и не видел себя в роли отца. Эля не знала, каким он будет отцом их общему ребёнку. Сейчас же стоял вопрос о том, будет ли этот ребёнок жить. Страшно. Неприятно и обидно. Непонятно за что и почему так всё произошло. Эля уже несколько дней хотела всё рассказать Данко, но не могла. Начинала и замолкала. Только тянуть время было бесполезно. Ей же не двадцать лет, как Таи, которая боялась идти на аборт, думая, что проблема рассосётся. Решив, что обо всём расскажет Данко вечером, она успокоилась. Всегда становится проще, если решение принято.

Гена отошёл перекурить на задворки за баню. Это были его моменты, когда можно было остаться наедине с собой или просто отдохнуть от родителей, которые вели себя хуже детей. Опять закатили скандал. Чего-то не поделили. Пришлось их разводить по разным углам. Просить вести себя тише. Отца Полина забрала в дом. Включила ему передачу про рыбалку. Василий обещал присмотреть, пока Гена успокаивал мать. Вроде уже должен был привыкнуть. А всё равно неприятно. Дико от всего этого. И Тая смотрит на всё это с каким-то сочувствием, жалостью, которая коробит.

— Не помешаю? — к нему подошёл Данко.

— Нет.

— Дай сигарету.

— Неприятности? Курить вредно.

— Элька беременна.

— Поздравляю.

— Урод родится. Или больной. Вчера нашёл результаты анализов. Случайно, — ответил Данко. Гена только скептически на него посмотрел. — Ладно, специально. Она молчит всё по этому поводу. А сам знаешь, что… Короче, там такое прочитал. А она молчит. О чём думает?