У Фелипе и Елены перехватило дыхание. Луис Артуро и Жозефа взялись за руки, в их глазах появился ужас.

– Аккуратнее в выражениях, молодой человек! – выпалила Ана Карлота.

На губах Хантера появилась зловещая улыбка.

– Сеньора, почему вы называете меня бастардом, а вашего собственного сына законнорожденным? Ведь всем известно, что Альберто не его отец.

Глаза Аны Карлоты сделались огромными, как два блюдца, и, качнувшись, она упала на руки сыну.

Держа мать в объятиях, Фелипе свирепо посмотрел на Хантера. К его лицу прилила кровь, его темные глаза сделались еще темнее, в них светилась ненависть.

– Я убью тебя! – злобно прошипел он.

– За то, что я назвал тебя так, как ты называл меня всю жизнь? – Глаза Хантера сузились. – Ты бастард, Фелипе. Ты точно такой же, как и я. Но я никогда не совал тебя носом в это дерьмо, как все время делал ты.

– Я не бастард! – Фелипе стал дико вращать глазами, оглядываясь по сторонам и ища поддержки у своих родственников. Встретившись взглядом с Луисом Артуро, он прохрипел: – Отведи мать в ее комнату и пошли за доктором.

Жозефа подняла бокал бренди и вдруг произнесла тост:

– Выпьем за моего мужа, бастарда!

– Заткнись! – Фелипе ударил жену по щеке. – Уведи мать отсюда, а я сейчас займусь этим ублюдком.

Дейдре в ужасе подскочила к Жозефе и Фелипе:

– Как вы можете бить женщину?!

– И тебе достанется. Подожди вот… Сначала я прикончу твоего муженька, а потом займусь тобой!

Дрожащими руками Жозефа налила себе еще бренди. Без сомнения, Фелипе и раньше вымещал на ней свою злобу.

– Ни один из вас не покинет сейчас гостиную, – решительным тоном произнес Альберто. Он взял колокольчик в руки и позвонил. Через минуту в комнату вошел слуга. – Сейчас я пошлю за охраной. Если кто-то попытается уйти отсюда или напасть на меня, будет иметь дело с моими людьми.

– Отец, мы не собираемся нападать на тебя! О чем ты говоришь! – воскликнула Елена и поднесла к носу матери коробочку с нюхательной солью. – Как ты только мог подумать такое…

– Достаточно причитаний! – Альберто прошел через комнату и налил себе виски. Торопливо проглотив содержимое бокала, он окинул взглядом всех присутствующих. – Сядьте все. Обед немного подождет.

– Разве ты не видишь, что матери нехорошо? Ей надо прилечь, – со слезами на глазах проговорила Елена.

Ана Карлота положила руку на грудь и шумно вздохнула.

– Садитесь.

Альберто открыл дверь, выходящую во внутренний дворик, и, увидев вооруженных людей, стоявших в глубине двора, Дейдре инстинктивно схватила Хантера за руку. У нее по спине пробежал холодок.

– В этом нет никакой необходимости. И в конце концов, это просто оскорбительно, – возмутился Фелипе, увидев охрану. – Мы должны отвести мать в ее комнату.

– Сядьте, – снова приказал Альберто.

Хантер сжал руку Дейдре, усадил ее в черное плетеное кресло и налил ей и себе виски.

Фелипе помог матери перебраться на диван, подсунул ей под спину подушку и сел рядом с ней. С другой стороны от матери присела Елена. Она стала гладить Ану Карлоту по руке и шептать ей слова утешения. Луис Артуро и Жозефа устроились в креслах, стоявших рядом с диваном.

Удовлетворенный тем, что семья повиновалась ему, Альберто посмотрел на Хантера:

– Садись и ты, сын. И потрудись объясниться.

– Моего слова будет недостаточно. Спроси об этом Томаса, когда он придет сюда. Ему уже почти сто лет, ион знает обо всем, что происходит на ранчо Раймундо.

– Этот грязный старик! – воскликнула Ана Карлота и, вытянув кружевной платок из рукава, стала прикладывать его к своим глазам. – Как можно слушать этого лгуна, грязного мексиканца!

Альберто покачал головой.

– Я знаю, ты всегда гордилась своим происхождением, Ана Карлота, своей кастильской кровью. И моя родительская семья под стать твоей. Но это вовсе не означает, что мы идеальные люди. Мы должны выслушать Томаса.

– Что здесь происходит? – снова вскрикнула Ана Карлота. – Сделай же что-нибудь, Фелипе. Прекратите немедленно это глупое расследование.

Фелипе поднялся со своего места.

– Сядь, Фелипе! – скомандовал Альберто. – Я не хочу делать тебе больно, но я должен выяснить, в конце концов, как в действительности обстоят дела.

Фелипе медленно опустился на диван. Ана Карлота театрально застонала, и Елена снова погладила ее по руке.

В эту минуту в комнату вошел Томас, окинул взглядом всех присутствующих и подошел к Альберто. Маленький, сухой и сгорбленный человечек, с венчиком пушистых седых волос на шишковатом черепе, с умными и живыми глазами.

– Томас, я вот о чем хотел поговорить с тобой… – начал Альберто. – Дело в том, что ты живешь в нашей семье уже много лет.

Томас послушно кивнул головой.

– Сегодня было сделано одно заявление насчет Аны Карлоты и Фелипе. – Альберто вдруг замялся, нахмурил брови и замолчал. Затем он встрепенулся, словно ему в голову пришла какая-то неожиданная мысль, и решительно проговорил: – Скажи мне честно, кто отец Фелипе?

Лицо Томаса неожиданно побледнело. Старик резко шагнул назад и словно от удара качнулся.

Альберто закрыл глаза и с силой сжал кулаки. Затем снова посмотрел на Томаса:

– Ты знаешь, вернулся Хантер. Он женился на Дейдре Элинор, владелице ранчо Бар-Джей в Техасе. Я хочу официально сделать его членом своей семьи и уравнять в правах с остальными моими детьми.

Томас снова кивнул.

– Но для начала я должен знать правду о Фелипе.

– Никто не хотел делать вам больно, сэр. – Старик с преувеличенным вниманием разглядывал пол.

– Пусть этот болван замолчит! – Фелипе бросился к Томасу.

Но перед ним тут же выросла мощная фигура Хантера.

– Ну же, Фелипе, давай, наберись мужества и узнай то, что тебе давно следовало узнать.

Фелипе посмотрел на Хантера снизу вверх, как-то сразу сник и поспешно вернулся на свое место.

– Я не стану устраивать здесь сцен, – сказал он матери и ласково потрепал ее по руке. – Я не оставлю тебя, что бы они о тебе ни говорили.

– Кто отец Фелипе? – прогремел голос Альберто. Томас съежился под взглядом своего господина.

– Трудно сказать, сэр.

– Что?! – надтреснутым голосом воскликнул Альберто. Из груди Аны Карлоты снова вырвался приглушенный стон, и она потеряла сознание.

– Ей всегда нравились молодые парни, – прошептал Томас.

– Господи Боже мой! – Альберто с изумлением смотрел на свою жену. – И ты еще смеешь рассуждать о том, что есть грех? Ты просто обесчестила мою семью.

Ана Карлота пришла в себя и медленно поднялась с дивана.

– А чего ты ожидал: что ты будешь цепляться к каждой смазливой девчонке на ранчо и тащить ее в постель, а я, твоя жена, должна лежать одна в постели и послушно ждать того момента, когда мой муж соблаговолит зачать ребенка?

– Ты нарушила данную мне клятву верности. – Альберто с ужасом посмотрел на Елену. – Чья это дочь?

– Ваша, сэр, – ответил Томас. – Она ведь родилась через год после вашей свадьбы.

– Благодарю тебя, Томас. Можешь идти. – Альберто налил себе еще виски.

Томас подошел к Ане Карлоте:

– Мне очень жаль, сеньора. Оба ребенка ваши, и для вас не важно, кто их отец. Прошу прощения…

– Убирайся отсюда! – По лицу Аны Карлоты струились слезы. – Я люблю обоих, и для меня не имеет значения, кто их зачал. – Она ткнула пальцем в Альберто: – Имя отца имеет значение только для закона и церкви. И мои дети могут остаться ни с чем, если этот человек откажется от отцовства.

Томас поспешил покинуть комнату.

– После всего того, что я сделала для этого ранчо и для тебя, Альберто, мои дети и я, мы можем остаться ни с чем из-за этого негодяя. – Ана Карлота дрожала от гнева. – Я вложила сюда столько любви и труда… – Она посмотрела на Хантера. – Это несправедливо. Ранчо принадлежит не мне, у меня и образования нет. Мой удел – это быть матерью и женой. Но я ни на что не жаловалась, потому что всегда любила своих детей и хотела для них только самого хорошего.

Лицо Альберто потемнело. Он снова налил себе выпить. Осторожно кашлянув, Дейдре сказала:

– Вы знаете, а ведь она права.

Потрясенные этими словами, все посмотрели на Дейдре.

– Это действительно несправедливо. Но в том нет вины Хантера. Если бы Ане Карлоте досталось что-то из имущества ее отца, если бы о ней позаботились так же, как и о ее братьях, то она бы была спокойна за своих детей. Она бы знала, что они не останутся нищими. – Дейдре приподняла подбородок. – Женщина любит своего ребенка независимо от того, кто его отец. Мужчина тоже хочет любить своего ребенка и заботиться о нем, но для этого он должен быть уверен в том, что ребенок, которого он воспитывает, действительно его ребенок. Именно поэтому для мужчин важны такие вещи, как брак и верность. Но сами они отнюдь не собираются хранить верность. В этом-то и вся проблема. Мужчины часто пытаются усидеть на двух стульях.

Альберто бросил свой бокал в стену, и тот со звоном разлетелся на множество мелких осколков.

– Не нужно наши жизни превращать в предмет для философствования. У меня в жизни были только две женщины. Я никогда не прикасался ни к одной из служанок. – Альберто хмуро посмотрел на Фелипе. – А именно так делают большинство мужчин, и так делает мой сын. Мужчина может иметь множество женщин тогда, когда на нем не лежит обязанность продолжать свой род. Право наследования всегда передавалось по мужской линии, потому что мужчина обязан защищать свою семью и заботиться о ней. Так было всегда. Но теперь…

Дейдре подошла к Альберто и положила руки ему на плечи.

– Менять что-то совсем не просто. Но время перемен пришло. Женщины больше не могут довольствоваться тем, что им давали прежде. Жизнь должна быть равной для всех. Нам известно, что случилось с Флорой. Вы знаете, что пережил Хантер. Ноне нужно заставлять страдать других членов вашей семьи.

Ана Карлота внимательно посмотрела на Дейдре. На ее лице появилось озадаченное выражение.