Кристина Додд - Один прекрасный вечер

Фэйрфут метался по камере, изрытая грязные ругательства. Он приближался к ней.

И сквозь шум его шагов и его проклятий Клариса расслышала тонкий свистящий звук. Она уже слышала его раньше. Подняв голову, она попыталась определить, что это, и вдруг…

Бум!

Взрыв оглушил ее. Вспышка ослепила. Она почувствовала едкий запах пороха. Красные и золотые искры сыпались со всех сторон, и за каждой искоркой волочился тонкий шлейф дыма.

Фейерверк. Она видела его на балу в Маккензи-Мэнор.

Праздничный салют.

Салют свободы.

Не раздумывая, она выкатилась, из-под кровати и бросилась сквозь искры и пламя к визжащему Фэйрфуту. Сильнейший удар под колени, и он упал, ударившись головой о ножку кровати.

Клариса пробралась к нему поближе.

Он не шевелился.

Сняв с пояса ключи, Клариса бросилась к двери. Искры все еще летали по камере, когда она вставляла ключ в замок.

Она слышала топот ног в коридоре. В ушах стоял шум. Господи, только бы это был Роберт!

Молитва ее была услышана. Роберт бежал по коридору с факелом в руке, и никогда она не любила его сильнее, чем в эту минуту.

Шатаясь, она вышла из камеры. Он обнял ее свободной рукой.

– Ты пострадала? – Он пробежал рукой по ее волосам, по ее телу. – Ничего не загорелось? Ты не обожглась?

– Нет!

– Где Фэйрфут? – Роберт направил пламя факела так, чтобы осветить камеру. – Черт! Ты сама его убила?

– Я его просто вырубила. – Клариса закрыла дверь и заперла на замок. – Пошли!

– Могла бы оставить его для меня. – Схватив ее под руку, он побежал туда, где в конце коридора маячил свет.

– Я была под кроватью. И это меня спасло. – Клариса обнаружила, что, несмотря на недавнее удушье, дыхания у нее вполне хватает для бега. У нее мелькнула мысль, что страх – отличный стимулятор.

Когда они добежали до комнаты охраны, Клариса увидела на полу три трупа, связанного охранника и поджидавшего их незнакомца, одетого во все черное.

Ей не понравилось его лицо. Он был слишком худ, слишком суров и мрачен, к тому же он ей кого-то напоминал. Кого-то, кто внушал ей беспокойство.

Клариса была в замешательстве, но Роберт закинул сумку на плечо и сказал:

– Ну что, пошли. – Незнакомец присоединился к ним.

Все трое побежали вверх по лестнице, потом вниз, по темным коридорам. На бегу Роберт вытащил нож из рукава. Незнакомец сделал то же самое. Роберт остановился перед входом в последнюю комнату, толкнул Кларису спиной к стене и приказал:

– Стой здесь.

Незнакомец ворвался в помещение. Следом за ним Роберт. И когда борьба была закончена, Клариса осторожно просунула голову в дверь.

Охранник лежал на полу, незнакомец связал ему за спиной руки.

Затем они снова побежали: на благословенный свежий воздух, через двор. В боку у нее кололо, но она не останавливалась. Она готова была бежать втрое быстрее, лишь бы вырваться из этом! проклятой крепости, подальше от проклятого судьи Фэйрфута и его проклятой виселицы.

По мере приближения к караульной будке они замедлили бег. Роберт поднял руку, призывая всех к тишине, и мужчины жестом дали ей знать, чтобы она подождала их снаружи, пока они очистят караульное помещение.

Клариса и сама не рвалась в бой. Горло у нее болело, ей казалось, что она никогда ненадышится всласть. Многочисленные синяки и ссадины давали о себе знать, особенно синяк, оставленный на скуле кулаком Фэйрфута. Клариса усмехнулась про себя, решив, что она явно идет на поправку, раз подумывает о том, что завтра ей лучше в зеркало не смотреть. Но она с удовольствием думала о том, что вернется домой с Робертом.

Она, не отрывая глаз, смотрела на него, когда он, подкравшись к дверям караульной, кивнул незнакомцу. Мужчины проскользнули внутрь. Она услышала глухой удар, затем крик, после чего наступила тишина.

Роберт подошел к двери и поманил ее, и она с удовольствием пошла за ним. Он спас ее. Ничто в жизни не могло сравниться с этим моментом. Слишком долго ей приходилось вытаскивать и себя и Эми из всевозможных неприятностей. А теперь Роберт пришел ей на выручку, спас ее, словно она и вправду была хрупкой сказочной принцессой, а рыцарем на белом коне был Роберт.

Внутри караульной незнакомец вытаскивал дубину из рук валявшегося без сознания стражника.

Со вздохом облегчения Клариса упала в объятия Роберта.

Он так крепко держал ее, что тела их словно слились в одно, стали единой плотью. Он потерся щекой о ее макушку. Она прижалась щекой к его груди, слушая, как бьется его сердце.

Но незнакомец шумно покашлял.

Роберт поднял голову и, словно незнакомец что-то сказал произнес:

– Он прав. Надо как можно быстрее убираться отсюда. Когда охранники придут в себя, освободятся от веревок и выпустят Фэйрфута из камеры, нам несдобровать.

– Я знаю. – Клариса неохотно отстранилась.

Незнакомец молча наблюдал за ними. Лицо его было непроницаемым, как маска, и вновь что-то в его облике привлекло внимание Кларисы и заставило ее приглядеться к нему повнимательнее. Она знала его. Она готова была в этом поклясться. Шагнув ему навстречу, она требовательно спросила:

– Где я вас раньше видела?

– Три дня назад, в моем поместье, он крался под деревьями, – сказал Роберт.

– Нет. – Клариса покачала головой.

– Нет, вовсе нет. – Бездонные темные глаза незнакомца пронизывали ее насквозь. – Вспомни, Клариса. Вспомни… тот день, когда твоей сестре Сорче присвоили титул принцессы крови и обручили с…

– С вами, – прошептала она, потому что не могла произнести это громче. Не было сил. – Вы – Рейнджер. Принц Ришарта.

Слишком поздно. Роберт смотрел на Кларису, на ее принца и думал: слишком поздно…

Он так долго ждал, чтобы сказать ей, что любит. А теперь здесь оказался этот принц, и этот принц готов был увезти ее в Бомонтань, и она поедет с ним в Бомонтань, потому что…

– Нет, – сказал он, – нет, послушай!

Принц Рейнджер повернул голову, насторожился, словно услышал что-то со стороны тюрьмы.

– Нам надо выбираться отсюда, – сказал он и подал руку Кларисе.

Самонадеянный ублюдок. Роберт тоже предложил Кларисе руку. Она перевела взгляд с одного на другого и взяла под руку Роберта.

Принц отступил. Он не покорился. Он просто выжидал.

– Ты можешь бежать? – спросил ее Роберт.

– Чтобы выбраться отсюда, я готова бежать всю дорогу, хоть до…

Клариса осеклась.

«Маккензи-Мэнор. Скажи это. До Маккензи-Мэнор». Но вместо этого она сказала:

– Да, я могу бежать.

Он поддерживал ее, когда они выбежали за дверь. В том не было нужды. Она вполне уверенно держалась на ногах. Но он хотел прикоснуться к ней, увериться в том, что она все еще принадлежит ему.

Он так долго этого ждал.

Пока Роберт и Клариса бежали, принц Рейнджер со стуком захлопнул ворота.

Примерно на полпути на вершину поросшего лесом холма, что высился напротив крепости, Клариса начала задыхаться. Она еще не вполне оправилась от пережитого, бедная девочка, и Роберт остановил ее. Теперь со стороны крепости их уже увидеть не могли, и судья Фэйрфут, по мнению Роберта, еще не мог появиться у ворот.

Принц Рейнджер не подходил к ним. Возможно, из вежливости. Или же знал, что для Роберта слишком высока цена, которую принц потребует с него за свое содействие.

Возможно, он ждал, что Клариса скажет Роберту, что все кончено и он может увезти ее в Бомонтань. Немедленно. Но еще не все кончено. Роберт еще не сказал своего слова.

– Клариса. – В мутном свете луны он видел грязь на ее лице. Но когда попытался стереть эту грязь, Клариса поморщилась от боли и отстранилась. Счет, который Роберт намерен предъявить Фэйрфуту, ограничен. – Что этот кровосос с тобой сделал? Она криво усмехнулась:

– Не сделал даже сотой доли того, что хотел. Ничего… ничего… он не надругался надо мной.

Роберт снова обнял ее. Он почувствовал громадное облегчение. Ибо если бы Фэйрфут надругался над ней, Роберту пришлось бы идти в тюрьму за убийство английского судьи. Прижимая Кларису к себе, он вдыхал ее аромат. Он держал ее, словно самое драгоценное из сокровищ.

Слишком поздно.

Клариса высвободилась из его объятий.

– Фэйрфут весьма чувствителен к оскорблениям, особенно если намекнуть ему на то, что он не в состоянии удовлетворить женщину.

Роберт был ошеломлен ее заявлением.

– Только не говори, что ты ему это сказала! Наедине с ним, в камере!

Гордо вскинув голову, Клариса ответила:

– Да, так я ему и сказала. За это он меня и ударил, но удовольствие увидеть, как он покраснел, того стоило. Я думаю, что оказалась ближе к истине, чем подозревала.

Сердце Роберта наполнилось гордостью за нее. Гордостью и страхом. Он мог бы оградить ее от опасности, но… Роберт бросил взгляд в сторону принца, который стоял в отдалении, предоставив им возможность пообщаться с глазу на глаз. И этот принц бы совсем не таким, как описывал его Вальдемар. Не женоподобный размазня с девичьей кудрявой прической и забавной шепелявой речью. Этот принц, казалось, отлит из стали. Он был силен и решителен и взывал к тому единственному в ней, над чем у Роберта не было власти: к ее, Кларисы, чувству долга.

Слишком поздно.

Роберт опустил руку в седельную сумку, пошарил в ней и на самом дне нащупал деревянную шкатулку.

– Клариса, послушай меня.

– Нет.

– Я купил тебе кольцо. – Он вытащил шкатулку, неуклюже попытался открыть крышку. – В Эдинбурге. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

Она закрыла глаза и отвернулась.

– Нет, не надо.

– Я молю тебя выйти за меня, – Он не мог поверить в то, что она не хочет его слушать. Он – граф Хепберн. Настоящий герой Пиренейской кампании, и она это знает.