— Аккуратно передайте это мне, — потребовал Роланд и выдернул из моих рук заветную булочку. — Как знал, что Вас нужно искать в фастфуде.

— Зачем меня искать? Эй, Вы что делаете? — возмутилась я, когда легким движением руки Олдридж запустил мой завтрак в рядом стоящую урну. — Класс. Вы только что оставили меня без обеда, ужина и завтрака, которых у меня не было со вчерашнего дня.

— Я взял Вас не для того, чтобы во время путешествия мне было кого спасать от отравления. Не создавайте мне проблем. Пойдемте, поедим в другом месте. Я тоже сегодня не завтракал.

Через пятнадцать минут мы сидели в небольшом ресторанчике и уплетали полноценный завтрак.

— Почему Вас не хотели отпускать Ваши родственники? — поинтересовался Олдридж, задав, наконец, вопрос, интригующий его на протяжении всего утра. — Это как-то связано с Мартином?

— Я никому не рассказывала о… Мартине. За исключением Сэм и Тэмми — они никому ничего не расскажут.

— Тогда в чем суть проблемы?

— Обычное, семейное недоразумение, — ушла от ответа я, и Роланд тактично не стал продолжать меня расспрашивать. Было заметно, что он с первого раза понял, что это дело действительно из разряда семейных разборок.

Мы вернулись к Доротее и Мартину за пять минут до начала посадки.

— Сказали, что вернетесь через полчаса, а ушли на час! — Возмутился мальчишка. — Хорошо, что мы с Доротеей умеем рационально мыслить и удосужились позавтракать дома, в отличие от вас обоих.

— «Рационально», «удосужились», — передразнил брата Роланд. — И где ты таких слов нахватался?

— Это всё твоя нянька. Она дурно на меня влияет, — ответил Мартин, когда мы почти подошли к пункту пропуска на борт, как вдруг я неожиданно для самой себя поняла, что боюсь чего-то, о чем еще мой мозг не успел догадаться. Я сделала глубокий вдох, затем не менее глубокий выдох и только после этого осознала, что помимо аблутофобии награждена еще и аэрофобией.

Пройдя мимо улыбающейся стюардессы, я вдруг почувствовала, как по моей спине пробежал холодок. Неожиданно мои руки начали трястись, и к горлу подступил комок паники. В очередной раз, сделав глубокий выдох, я отправилась вслед за Олдриджем, пытаясь отвлечься, рассматривая его широкую спину в светлом поло. Зайдя в салон, я села на указанное Роландом место и начала наблюдать за тем, как он укладывает свою ручную кладь на полку сверху. У меня в ушах слегка зазвенело, поэтому я не сразу услышала возмущенный голос Мартина.

— …вообще-то я, — только и смогла я расслышать отрывок заявления мальчика, стоящего сбоку от меня.

— Глория останется сидеть здесь, — ответил за меня Роланд. — Если ты хочешь сесть у окна — садись рядом с Доротеей.

— Оу, нет, я могу пересесть, — нервно захлопала ресницами я.

— Мартин? — многозначительно поднял бровь Олдридж.

— С Доротеей сегодня куда интереснее, чем с вами вместе взятыми, — пожав своими детскими плечами, разочарованно, но точно без обиды в голосе, ответил мальчишка, после чего взял из рук Роланда «витамины» (пара таблеток для лучшей переносимости перелета с аневризмой головного мозга) и отправился на место, расположенное в противоположной стороне салона. Я распустила волосы, пытаясь расслабить в себе хотя бы туго натянутые корни волос, но это совсем не помогло моим туго натянутым нервам.

К началу полета оказалось, что бизнес-классом до Берна летим только мы и еще двое мужчин средних лет, которые сели слишком далеко от нас. Доротея с Мартином сидели тоже вне поля нашего зрения, отчего, когда самолет начал движение, мне вдруг показалось, будто кроме меня и Роланда во всем самолете вообще больше никого нет — даже летчика! А это значит, что последнее лицо, которое я увижу перед своей гибелью, будет спокойное и самоуверенное лицо Олдриджа — в общем, не самый лучший вариант того, что можно увидеть перед полным забвением.

Роланд отложил глянцевый журнал и, случайно проскользнув по мне взглядом, вдруг повернулся ко мне всем своим телом, чтобы внимательнее рассмотреть моё лицо. Мимолетно посмотрев на свои руки, покрывшиеся гусиной кожей, я поняла, что моё тело стало мертвенно-бледным.

— Что случилось?! — обеспокоенно поинтересовался Роланд.

— Всё в порядке, — дрожащим голосом ответила я и, трясущейся рукой, стряхнула испарину со своего лба.

— Вы что, боитесь летать? — слегка наклонившись в мою сторону, тихо спросил Олдридж.

— Наверное. Я… Я не знаю. Это мой первый полет, — нервно сглотнула я, глядя на движущуюся землю за иллюминатором.

— Глория, — попытался привлечь моё внимание Роланд, но, не возымев успеха, еще раз позвал меня. — Глория, посмотрите на меня.

Я оторвала взгляд от иллюминатора и повернулась в его сторону. Серые глаза Роланда оказались неожиданно близко и, смутившись, я на секунду забыла о том, что именно со мной происходит. Но то была всего лишь секунда.

— У меня закладывает уши, — пожаловалась я, понимая, что моё паническое состояние растёт в геометрической прогрессии.

— Такое бывает. Успокойтесь. Чтобы стало легче, возьмите конфету и рассасывайте…

Я последовала совету Олдриджа, но это мало помогало. Из-за давления в ушах, я совершенно забыла о том, что за мной наблюдают, и так сильно зажмурила глаза, что, наверное, со стороны казалось, будто душа у меня заячья — такая же трусливая и трясущаяся. Роланд внезапно дотронулся до моего околевшего плеча своей горячей ладонью и начал его растирать. Странно, но это подействовало. Через пять минут, когда заложенность в ушах начала постепенно спадать, я открыла глаза и посмотрела на своего соседа. Он оторвал взгляд от обивки расположенного напротив него кресла и, посмотрев на меня, убрал с моего плеча свою пылающую ладонь.

— Легче?

— Да, — ответила я, сделав глубокий выдох.

— Летать не так страшно, как Вам кажется.

— По-видимому, Вы часто этим занимаетесь.

— Довольно часто.

— Можно задать вопрос, который меня мучает последние несколько дней?

— Задавайте, — заинтересованно разрешил Роланд.

— У нас всего два варианта: Швейцария и Канада. Так?

— Так.

— Почему Вы решили сначала лететь в Швейцарию? Потому что она ближе или потому, что в Швейцарии больше вероятность добиться успеха?

— Шансы в обеих странах одинаковы. Просто Оттава дальше Берна.

— Понятно, — вздохнула я и, после минутного молчания, не выдержала. — У нас ведь есть реальный шанс, а не пустая надежда, да?

— Хьюго Бьянчи — один из лучших специалистов Европы в области операций на головном мозге. Я переслал ему показания Мартина, и он решил лично осмотреть мальчика. Он явно дал понять, что хотя и небольшой, но шанс у нас всё же есть. Он примет нас уже завтра.

— Пффф… Замечательно, — тяжело выдохнула я. — Через сколько мы приземлимся?

— Примерно через час и пятнадцать минут.

Впоследствии, посадку я перенесла немногим легче, чем взлёт.

Глава 51

В аэропорту Берна нас уже ожидало очередное vip-такси, сев в которое мы вскоре оказались у пятизвездочного отеля. На имя Роланда Олдриджа было зарезервировано два номера, в одном из которых разместились я с Доротеей, номер же по соседству обосновали Роланд и Мартин. Убранство отеля было настолько шикарным, что поначалу мне было даже не по себе от вычурных излишеств, но вскоре я с ними свыклась. В нашем просторном номере расположились две двуспальные кровати из резного дуба с покрывалами из золотистых нитей, на полу лежал мягчайший молочный ковер с изысканным рисунком, на потолке висела необычайной красоты люстра, в стену была встроена огромных размеров плазма, а прикроватные комоды были украшены декоративными бра. Но вся эта роскошь меня больше нагнетала, нежели успокаивала. Глядя на нее, я осознавала, что нахожусь в параллельном для себя мире, и нахожусь я в нем лишь потому, что в голове Мартина застряла смерть.

Не разложив чемодана, я отправилась в ванную, оставив Доротею восхищаться видом из окна. Ванная комната оказалась размеров гостиной в родительском доме, отчего мне было немного неловко раздеваться — создавалось впечатление, словно я оголяюсь в проходной комнате, в которую в любой момент может кто-нибудь войти. Я решила не смывать отлично держащиеся, крупные волны локонов и заколола волосы на макушке. Приняв душ с какими-то невероятными маслами, гелями и шампунями, я вдруг запахла словно лучший цветник Якоба в поместье Роланда. Доротея последовала моему примеру, после чего я, наконец принялась разбирать свой гардероб. На улице было +25, так что в итоге я остановила свой выбор на не слишком коротких, потертых, темных джинсовых шортах, легкой белоснежной вязаной майке в сеточку, которая не просвещала только зону декольте, и бежево-серых сандалиях на резинке.

Как мы и договорились, Олдридж зашел за нами ровно в два часа дня. К этому времени я с Доротеей уже были в полной боеготовности (женщина даже дважды успела в скоростном режиме перебрать свои вещи и всё-таки отыскать свои любимые бусы, подаренные ей мужем на тридцатую годовщину брака). На стук в двери ответила я, так как Доротея как раз в этот момент застегивала на себе свои драгоценные бусы. Открыв дверь, я сразу же посмотрела на стоящего передо мной Мартина и лишь потом перевела взгляд на Роланда, отметить странное выражение лица которого мог даже младенец — может быть, я слишком откровенно оделась? Навряд ли. В коротких шортах и полупрозрачных майках здесь ходила каждая вторая девушка.

— Готовы? — весело подпрыгнул Мартин.

— Да, — ответила я, поправив на плече алебастровый клатч, подаренный мне Эмилией в честь моего двадцатого дня рождения.

— Да-да, уже иду, — послышалось за моей спиной, и Доротея поспешила в нашу сторону через весь номер, что-то нервно ища в своей небольшой сумочке.