Anne Dar - Один год жизни

— Она согласилась выйти за него замуж? Да?

— Кто? Тэмми?! Пффф… Э-ми-ли-я! Эмилия выходит замуж за Тэмми… Ой, за Эмметта. Он был её бойфрендом на протяжении последних пяти, почти шести лет.

— То есть Эмметт не парень Тэмми?! — округлил захмелевшие глаза Рик.

— Не-а, — снова икнула я. — С чего ты вообще такое взял?!

— Просто Роланд играл однажды с тобой в шахматы и тебе позвонил Эмметт. Он подумал, что это твой парень, но ты сказала, что это парень твоей сестры… Вот я идиот! Почему я не вспомнил о том, что у тебя есть еще одна сестра? Я подумал, что это из-за Эмметта Тэмми тогда была заплаканной в парке…

— Не-а… Она была заплаканной из-за того, что её уволили с работы… Гхмм… Подлей мне, пожалуйста, еще… К ней приставал её начальник и она врезала ему пощечину…

— Ублюдок! — неожиданно бурно возмутился Рик.

— Не то слово, — нахмурилась я и сделала еще один глоток, совершенно не уловив нить чувств Рика.

— Значит, я могу остаться? — пьяным голосом поинтересовался у меня Рик, словно от моего ответа зависела его судьба.

— Наверное, можешь… Я не знаю, что у тебя там за безысход… Безысходность от которой ты уезжаешь за океан.

— Всё из-за твоей сестры.

— Из-за Эмилии?! — округлила глаза я, чувствуя себя круглой идиоткой.

— При чем тут Эмилия? Я влюбился в Тэмми еще когда подвозил тебя и увидел её на крыльце вашего дома. Она смотрела на луну и… Была такой красивой… Как русалка!

— Так, — пытаясь понять смысл его слов, я сделала еще один глоток. — Так-так-так… Да, Тэмми обожает русалок с детства… Подожди, ты что, влюбился в мою младшую сестру?!

— Да, — смущенно пробормотал Рик, после чего снова отпил из бокала.

— О-о-о… Так ты мой будущий… Ой, а кто ты мне будешь, если женишься на Тэмми?

— А на ней можно жениться?

— Дружище, на таких как Тэмми либо смотрят, либо женятся — другого не дано… Она знаешь какая?

— Какая?

— Она прекрасная! Но очень-очень-очень ранимая, — прочертив в воздухе петлю указательным пальцем, добавила я. — Понимаешь, она в подростковом возрасте пережила сильнейшую травму.

— Умер старший брат?

— И это тоже… Она после смерти брата съехала с катушек… Ну, понимаешь, подростковый максимализм и чувство… Чувство брошенности, вседозволенности и самостоятельности… Она начала курить травку и однажды её опоили, и затащили в туалет клуба… В общем, дальше она ничего не помнила и даже не подозревала, что потеряла девственность и, тем более не подозревала, что беременна… А потом у нее началось кровотечение и произошел выкидыш… С тех пор она боится всех и вся… Она шугается чужих взглядов, боится жить на полную катушку… Гхм… Она, знаешь… Живет в своих мыслях… Вся её жизнь протекает внутри её, а не снаружи. Ей стыдно за то, что с ней произошло, и она боится того, что подобное может повториться. Ой, зря я тебе это рассказала… Ты, наверное, презирать её начнешь…

— Кажется, я полюбил её еще сильнее, — глубоко и печально вздохнул Рик. — Она такая беззащитная… И…

— И что?

— Идеальная… Я еще ни разу не видел, чтобы девушка смущалась от уделяемого ей внимания. Она даже не посмотрит в мою сторону…

— Рик-Рик-Рик, — заговорчески придвинулась к собеседнику я, словно мне что-то известно.

— Ты что-то знаешь? — вдруг выпрямился парень. — Она что-то говорила тебе обо мне?

— Нет, она ничего мне о тебе не говорила, — ответила я, и Рик тут же сник. — Но-о-о… — Многозначительно добавила я, заставляя парня снова напрячься. — Я знаю свою сестру все её двадцать лет… Ты единственный человек во всей Британии, которому она жмет руку, не боясь, что в ответ ты её проглотишь. Ты бы видел, как она тебя слушает!

— А как она меня слушает?

Я скорчила гримасу восхищения, пытаясь продемонстрировать ему Тэмми, и мы одновременно брызнули смехом, подливая еще алкоголя в свои бокалы.

— Для нее ты… Я не знаю, если честно, кто ты для нее, но я ух… Уверена в том, что у тебя есть большие шансы на успех.

— Правда?

— Правда.

— Значит, я остаюсь в этом городе, пока не завоюю твою сестру, — самоуверенно заявил мой собутыльник.

— Тебе придется с ней тяжело.

— С женщинами из вашей семьи, по-видимому, иначе не бывает. Но мы-то точно справимся.

— Кто «мы»? — выпив залпом оставшееся в бокале вино, спустя полминуты спросила я, налив себе еще необычного алкоголя

— Ты о чем?

— Ну ты сказал… Гхм… Про женщин нашей семьи… И, типа, трудности. А потом сказал, что вы справитесь. Кто это — вы?

— Ну это мы… Я и Роланд, — словно не понимая моего замешательства, ответил Рик, подливая себе виски.

— Ро-о-оланд?! — удивленно протянула я. — Олдридж что ли? Он что, тоже влюблен в Тэмми? Гхм… Как так, он ведь даже с ней не знаком…

— При чем тут Тэмми. Тэмми моя.

— А кто его? — по-моему наш диалог становился похожим на детский лепет.

— Ты.

— Что я?

— Не что ты, а кто ты… Вернее, чья ты. Ты — его.

— Я своя.

— Тэмми — моя русалка, а ты, типа — его, понимаешь?

— Не-а, — уставилась я на Рика.

— Ну это о-о-он попросил пригласить тебя-я-я на ба-а-ал, оплатил твоё пла-а-атье, купил тебе дорогущие украшения, духи и прочую чушь… Он сказал, что ты будешь красива либо в красном, либо в рваном, — засмеялся Рик, и я тоже в ответ хихикнула, вспоминая инцидент с рваными джинсами.

— Какие украшения? — вдруг непонимающе спросила я.

— Ну, вот эти штуки у тебя на груди и в ушах из натурального граната, и белого золота на миллион баксов…

— Чего?! Ты издеваешься?! Они лежат в шкафу спальни для гостей… Вдруг их украдут? Олдридж меня на органы сдаст…

— Скорее в сексуальное рабство заберет, — засмеялся Рик и я, почему-то, тоже засмеялась, всё никак не в силах понять, о чем вообще идет речь.

— Он, что, извращенец? — продолжала глупо хихикать я.

— Роланд? Еще какой… Половину женщин Лондона подмял под себя. Только они всегда были старше его и модельной внешности… Хотя, знаешь, он ведь рос в относительной бедности, в каком-то затертом, частном пансионе… То есть, он воспитывался как обычный, среднестатистический ребенок, а не как наследник миллионов. Может это сказалось, и поэтому он обратил на тебя внимание?

— Кто обратил на меня внимание? — я снова потеряла нить логики в словах Рика.

— На тебя-а-а… Няню своего брата. Он вроде как с первого взгляда что-то там почувствовал… Я думал, как обычно, что-то в штанах он там почувствовал, но, вроде, на сей раз под рубашкой.

Мы снова сорвались на дурацкий смех, но на сей раз смеялись так сильно, что сползли на пол и сели под столом, друг напротив друга.

— Я еще ни с кем так весело не пил! — заявил отсмеявшийся Рик. — Кстати, ты заметила, что Роланд носит твою красную нить?

— Угу.

— Он только твой подарок и носит, а мои запонки так и не распаковал — с какой-то неубедительной обидой в голосе, произнес Рик. — А они стоили знаешь сколько?

Мы откупорили еще одну бутылку вина, уже совершенно забыв и о его стоимости, и о его хозяине. Кажется, я так и не поняла, о чем именно только что рассказал мне Рик. Я определенно никогда в жизни так сильно не напивалась. Последний раз я пила год назад, на вечеринке, устроенной в честь помолвки своей однокурсницы, но даже тогда не чувствовала себя такой хмельной. Сидя на полу и смакуя дорогущее вино, я абсолютно была уверена в том, что сотрясение мозга играло свою роль против моего адекватного состояния.

Еще через полчаса мы опустошили вторую бутыль вина, и Рик отправился к черному ходу, через который я обычно впускала в дом курьера с продуктами. Перед уходом Рик уверил меня в том, что не сядет за руль и попросит Якоба, чтобы тот отвез его домой. Я же отказалась пойти с ним, убедив Рика в том, что необходимо, чтобы кто-то изнутри запер дверь, так как ключей у нас не было (впрочем, мы их и не искали). Заплетающимися ногами проводив Рика до выхода, я заперла за ним дверь и вернулась назад на кухню, после чего направилась к главному выходу, совершенно забыв о своей сумочке.

Роланд Олдридж

Мы вернулись домой в начале двенадцатого, решив не оставаться в Лондоне на ночь. Мартин спросил разрешения спать сегодня в моей спальне, и я ему позволил. После того, как я узнал о диагнозе своего младшего брата, я не мог думать ни о чем и ни о ком кроме него. Поэтому, когда в мои мысли проникала Глория, мне неосознанно становилось стыдно за то, что я позволяю себе думать о ком-то еще. Я твердо решил забыть об этой девушке, по крайней мере до того момента, пока всё не разрешится. Откровенно говоря, я уже начал жалеть о своем решении взять Глорию с собой в Швейцарию — будет только отвлекать. Поэтому, часом ранее, окончательно решил оставить её здесь, под железобетонным предлогом сотрясения её хрупкого мозга.

Довольный моим согласием на ночевку со мной, Мартин отправился наверх, а я пошел за шахматами в его спальню, пообещав перед сном сыграть с ним одну партию. Когда я вошел на территорию внутреннего двора, разделяющего основную часть особняка с придаточной, я остановился, заметив бледную, покачивающуюся фигуру у входа в дом Мартина. Лишь спустя секунду, когда девушка, совершенно не замечающая меня, вышла под густой, лунный свет, освещающий её снизу до пояса, я понял, что передо мной Глория. Она вдруг дернулась и резко остановилась примерно в пяти шагах от меня, очевидно, испугавшись моего внезапного появления.

— Пффф… Это Вы, — явно заплетающимся языком, произнесла девушка.

— Вы что, пьяны?

— Да, я выпила с Риком бокальчик… Ой, бутылочку, — захихикала Глория, и я подошел к ней ближе. — Рик уже ушел, я закрыла за ним дверь, так что не переживайте… Вы такой большой вблизи! Хмммм… Не замечала этого раньше. Или я Вас не видела вблизи? Как медведь, честное слово. Зачем Вам такие широкие плечи?