Я не собирался влюбляться, так как считал, что с ненужной привязанностью моё внимание рассеется, и дела в компании пойдут хуже. Еще я никогда не обманывал женщин, ясно давая им понять, что не настроен на отношения, которые могут продлиться дольше одной ночи, но Кэрол это явно не волновало. Вспомнив обо мне спустя пять лет, она всячески пыталась стать миссис Олдридж, постоянно шуточно намекая мне о своих намерениях. Я сразу ясно дал ей понять свою позицию, но не отказался от её услуг в подборе новой няньки для Мартина, так как был слишком занят новым контрактом. Однако я просчитался — для того, чтобы дольше зависать в моем доме, блондинка отклоняла все кандидатуры. На третий день, когда основные вопросы в фирме были решены, я, наконец, осознал свою ошибку и отправился её исправлять. Идя в сторону Кэрол, я сразу обратил внимание на девушку в красной блузке. Не замечая меня, она рассматривала свои ботинки, но я уже успел оценить претендентку.

— Меня зовут Глория Пейдж, мне двадцать два и я бывшая студентка… — дальше я не слушал. К данному периоду своей жизни я уже четко осознавал, что мне нравятся женщины старше меня. По моим меркам, эта девушка была для меня малолеткой. Неожиданно словив себя на мысли о том, что рассматриваю девушку не в том ракурсе, я, в итоге, решил нанять её и пожилую женщину. Я делал это с четким расчетом на то, что в любой момент, если вдруг что-то пойдет не по плану, я всегда смогу уволить малолетку, подстраховавшись пожилой дамой. И вскоре, из-за этой девушки, абсолютно всё пошло не по плану, но я так и не смог её уволить.

Я слишком часто начал думать о том, что происходит в другой части дома, в которой обитала новая няня. Стал встречать её взглядом каждое утро, наблюдая за её приходом из своего кабинета. Начал с любопытством слушать о ней рассказы Мартина, который обожал всячески на нее жаловаться. В итоге, я даже неосознанно начал пытаться избегать встречи с ней, хотя прекрасно понимал, что хочу её видеть. А потом случайно столкнулся с ней в коридоре, когда она пришла в своих дурацких рваных джинсах. Рассматривая её с ног до головы, я мысленно пытался сделать её одежду прозрачной, и у меня это почти даже получилось, но я вовремя остановился, встретившись с девушкой взглядом. Мы перекинулись парой слов, и я отправился в свой кабинет, тщетно пытаясь думать лишь о удачно подписанном с утра контракте.

Я понимал, что Глория выбивает меня из колеи, и уже даже собирался её уволить, сославшись на постоянные жалобы со стороны Мартина, которого я ежедневно отчитывал за его непристойное поведение по отношению к этой девушке, как вдруг произошел инцидент с Шейлой Хиггинз. В секунду, когда Глория полетела под колеса красного шевроле, я перестал существовать. Не помню, как я добежал до обездвиженного тела девушки, над которой уже ревели два ребенка, и бегала на лабутенах, словно на шестах, стриптизерша. Пока я нес её к больнице и не был уверен в её целостности, моё сердце отказывалось биться. Услышав от доктора удовлетворительные новости, я с облегчением выдохнул и набрал номер Рика.

С Риком мы познакомились еще в Кембридже. Он был из тех «самых верных друзей», которых бывает весьма сложно обрести на протяжении даже очень длинной жизни. Можно сказать, что мне повезло стать его другом.

После этого инцидента, я постепенно начал осознавать, что, кажется, впервые в жизни по-настоящему влюбился. Естественно, по обыкновению, первым делом мне хотелось затащить её в постель, но еще сильнее мне хотелось знать, что с ней всё в порядке.

Спустя неделю увидев Глорию на ярмарке, в сапогах с изображением какой-то размазанной розовой свиньи, я потерялся в реальности, что осознал лишь после того, как она скрылась из виду, вместе со своими чудо-родственниками. Слова её отца о положении Глории в моем доме заставили меня напрячься и задуматься над тем, не эксплуатирую ли я её на самом деле. Следующий час я объяснял Мартину промахи его поведения с Глорией.

Несколько дней спустя, увидев её спящей во внутреннем дворе, я подошел к ней, но она не отреагировала на звук моих шагов. Около пяти минут я смотрел на нее, раздумывая, стоит ли пригласить её в качестве своей спутницы на бал, который я планировал с начала года, чтобы заключить одновременно три выгодных контракта с потенциально выгодными партнерами. К моменту, когда Глория проснулась, я уже окончательно решил её пригласить, но вдруг, вспомнив слова её отца о работодателе-извращенце, решил не трогать эту тему и предложил ей познакомить её племянников с Мартином. Впервые в жизни проявив робость, я вдруг возненавидел эту девушку, буквально превращающую меня в тряпку при каждом своем возникновении на моём горизонте, но моя злоба прошла уже на следующий день, как только я снова увидел её. Она собиралась домой, параллельно что-то весело рассказывая мне о внуке Доротеи, пока я изо всех сил старался не вскипеть от её улыбки. Еще эта дурацкая шляпа, сказочно украшающая её шоколадные волосы…

* * *

Двойняшки так тонко выбивали свою тетю из колеи, и она так остро переживала каждое сказанное ими слово, что я внезапно смог увидеть Глорию с другой, таинственной для меня стороны. Наблюдая за тем, как она кормит Элис, я впервые в жизни восхитился женщиной, держащей на руках ребенка. Я снова расслабился, мысленно довольствуясь тем, что уговорил Рика пригласить Глорию на бал. Рик давно заметил, как я смотрю на новую няню, поэтому с радостью согласился мне помочь, прозрачно намекнув мне на то, что он «всё» знает.

Я полностью оплатил расходы на создание нового образа Глории, заранее выкупив в ювелирном магазине гранатовый набор, но я даже не представлял, что Бен Болдуин превзойдет самого себя.

В день бала Рик изрядно задерживался, и я уже начинал переживать, но когда я вернулся в зал после удачно подписанных контрактов и увидел Глорию Пейдж в алом платье, я застыл на фоне дурацкого бронзового пегаса, словно бык, распознавший мулету[31]. Я чувствовал себя настоящим кретином из-за того, что пялился на шикарную девушку, боясь к ней подойти. Комок злости снова подступил к моему горлу. Кажется, я начинал ненавидеть эту девушку за то, что влюбился в нее, словно семнадцатилетний подросток. Я так сильно желал сделать её только своей, сколько и ненавидел за бросаемые ею улыбки, приглашающим её мужчинам. Если бы Глория вдруг согласилась хотя бы на один танец с одним из этих идиотов, бал был бы прекращен сию же секунду. Но она не соглашалась, и уже после второго танца я понял, что она откровенно избегает встречи со мной. Дойти до нее мне удалось лишь к концу вечера, когда она отвлеклась на специально подосланного мной официанта.

Я предполагал, что она откажется со мной танцевать — не просто так ведь она бегала от меня по всему залу! — но я знал, что танец состоится, даже если мне придется тащить её в центр зала насильно.

Встретившись с ней взглядом, я впервые смог рассмотреть цвет её глаз — они были сизые.

Моя собственная няня так сильно пыталась от меня отстраниться во время нашего танца, что я едва не оступился, после чего попросил её прекратить сопротивления. Танцуя с ней, я вдруг задумался над тем, могла ли она приревновать меня к танцующим со мной этим вечером женщинам так же, как я ревновал её к каждому, бросающему на нее взгляд? Перед балом Рик словно мимолетом сказал мне, что Глория всё это время думала, будто Кэрол является моей девушкой. Большего безумия придумать было нельзя, но как только я узнал о умозаключениях Глории, меня буквально замучал вопрос о том, испытывала ли эта девушка хотя бы грамм ревности по отношению ко мне?

После танца Глория буквально вывела меня из себя, но я старался не показывать этого ни единым своим жестом. Фраза: «Скорее я соглашусь быть Вашей горничной за дополнительную плату, но точно никогда не стану Вашей любовницей», — буквально заставила меня вскипеть. Еще ни одна девушка в мире не говорила мне подобных слов! В порыве пламя сопротивления, разбушевавшегося внутри меня, мне захотелось схватить нахалку за её тонкое запястье и затащить в ближайшую пустую комнату. В этот момент её спасло только то, что нас окружало слишком много напыщенных индюков, с любопытством глазеющих на нас со всех сторон. Как же сильно я хотел сию же секунду покончить с этим балом, чтобы заняться Глорией!

В эту ночь я не спал, думая лишь о наглой девушке, её сизых глазах и о том, что нужно было наплевать на напыщенных индюков.

Так и не заставив себя заснуть, я встал с постели в шесть утра и отправился бродить по дому. Наткнувшись на стол с подарками ко дню рождения, которые я обычно даже не рассматривал, я начал искать подарок от Глории. Найти его было не сложно — им оказался единственный неподписанный сверток в красной фольге. Красная блузка, красное платье, красные камни граната, красная фольга, красная нить… Красный — цвет страсти. Самым дорогим для меня подарком на этот день рождения оказалась красная нить, ассоциирующаяся в моем сознании с желанием, которое я рано или поздно смогу утолить. Я надел нить на запястье, с конкретной целью увидеть реакцию Глории.

Я внимательно наблюдал за её растерянностью, пытаясь уловить малейшее движение её мимики. Она наверняка смутилась, после чего неожиданно взбодрилась и через минуту уже завязывала на моем запястье семь узлов счастья, каждый из которых я ассоциировал с ней. Последний узел я пожелал наименовать «взаимностью» и она исполнила мое пожелание. Теперь я наверняка знал, что она от меня не убежит — где бы она ни была, я всё равно нагоню её. Пусть даже в конце бала, но она будет моей.

Когда Глория, сразу после принятого ей, телефонного звонка, умчалась в неизвестном мне направлении, я весь оставшийся день расхаживал по кабинету, пытаясь сосредоточиться на работе и одновременно понять, что же могло её так сильно напугать. Ведь я был уверен в том, что она ушла испуганной.

Когда на следующий день Глория подошла к дому и впервые остановилась у входа в палисадник, чтобы посмотреться в карманное зеркало, я сразу понял, что с ней что-то произошло. Она не знала об этом, но я каждое утро наблюдал за её приходом из своего кабинета и уже наверняка мог распознать, в каком именно настроении она приходит в мой дом.