— У вас отвратительные повара за это время можно было уже десять коров приготовить и поле картошки зажарить. Пока не поем, разговаривать не буду.

Сначала в медпункт, порезы обработать, затем вернули в камеру, мой обед, вперемешку, судя по всему, с завтраком ожидал на столе, есть это месиво не хотелось, но пришлось, несколько ложек, чтоб не качало, но не больше. Прошлась по камере, места для прогулок маловато, надо успокоиться, взять себя в руки или … Сползла по стене, разрыдавшись.

Следят, круглосуточно, даже в этом номере люкс. Дверь открылась, что ожидаемо, девочке требовалась ласка и жилетка. Прошел к столу, что-то поставил, потом направился ко мне. И все равно хорош, даже с расцарапанной физиономией хорош, гад црушный.


— Не сиди на полу, еще замерзнешь.

— С каких это пор ЦРУ репродуктивной функцией озаботилось?

Вставать, конечно, не стала, ему надо пусть и поднимает. Вернулся к столу, забрал поднос, сел рядом.

— Запах мяса, в ресторане был?

— Тебе принес нормальной еды, повар сегодня явно не в духе, такой бурды наготовил.

— Решил прикормить, потом подсечь и рыбку выпотрошить?

— Что-то в этом духе.

— Нож, вилку в этот раз выдадут?

— Нет, даже пластмассовые под запретом.

— Стейк так буду грызть?

— Порезал уже все.

С пафосом фокусника открыл крышку, положил ее рядом, словно соблазняя, возьми, вдарь по кумполу, попробуй сбежать. Добрый полицай режим забота в действии, сейчас должна оценить, рассиропиться и поддаться, задушевные беседы прилагаются. Только не уверена, что хочу слушать о том, как и у него все в жизни было плохо, почти как у меня.

— Соль, перец?

Достал из кармана порционные пакетики, маловато, не хватит, а однажды этот набор специй меня очень выручил, один никак посылы не понимал, вот и пришлось проперчить и просолить особо нежные места, интересно, сколько у него потом глаза болели?

— Эх, не надо было накрывать, вся корочка пропала, но все равно вкусней той мути в тарелке. Черт!

— Обожглась?

— Соль в раны попала.

— Ложку?

— Нет.

— Помочь?

— Сам кормить будешь?

— Почему нет? Ведь кормил когда-то.

— Ну, когда клубники захочу, тогда и покормишь. Сама справлюсь.

Ещё пару кусочков мяса в рот, вкуснота. Выберусь отсуда, свалю во Францию отъедаться.

— Ну, давай, вещай, какое трудное детство у тебя было, как ты тоже вдруг узнал, что твои родители агенты, и стал добрым спасителем мира во всем мире.

Салфетки мог бы и принести, раз не догадался, использую его рубашку.

— У меня было счастливое детство, Одет.

— У меня как выясняется тоже.

— Любящая мать, прекрасный отчим.

— Тут я должна удивленно приподнять бровь и спросить 'отчим'.

— Да, должна. Но не станешь. Отец погиб, когда я был еще мелким.

— От пули бандитов, и это стало поворотным моментом в твоей жизни?

— От пули, поворотным его назвать сложно, мне было полгода, когда это случилось. Мать уверяла, что погиб он геройски, но рассказывала об этом редко и неохотно. Потом она вышла замуж, Марк и был моим отцом.

— Агент?

— Банкир.

— Теперь понятна тяга к качественным костюмам. Что еще слезливого произошло?

— Ничего, в моей жизни все стабильно, запланировано и прекрасно.

— Узнал кто пристрелил отца?

— Да, полиция, за незаконную продажу оружия.

Расхохоталась.

— Отец бандит, сын агент, ирония судьбы.

— А у тебя наоборот.

— По твоим уверениям — да, мать суперагент, я суперзлодейка, только вот доказательств моего криминального гения так и не предоставил.

— Где ты была пять лет назад одиннадцатого октября?

'С объектом на яхте каталась, а двенадцатого он не смог прийти на регистрацию, из другой страны проблематично добраться за час до мэрии'.

— Издеваешься? Я что робот чтоб выдать сразу информацию с почасовкой где и что делала. Пять лет назад, точно была в Латинской Америке, в какой стране точно не скажу, я моталась из одной в другую, это надо блог посмотреть, я там подробно по дням расписывала свои приключения.

— Блог?

'Угу, а то, пока я слежу, за меня путешествует. И где справедливость?'

— Старомодна, люблю набивать всякие отчетики, вот селфиться не особо, и видео не люблю, хотя там пара-тройка фоток с местными были.

— Два года назад в мае, время не такой далекое.

— О, тут я точно могу сказать где была, последние три года в мае отъедаюсь во Франции, какой там хлеб, какие сыры, мммм. Два года назад меня так ограбили, представляешь, прилегла позагорать, и мои вещи тютю, прям расстроилась, как свадьба в соседнем городишке. Меня чуть в участок не замели, но разобравшись проводили до магазина. А ты когда разберешься, куда меня проводишь?

— В окружную тюрьму, но обещаю проводить до камеры.

— Сам туда иди.

Последний кусочек картофеля. Обед окончен, как и задушевные беседы.

— Все, я спать. Предложила бы провести время в постели вместе, но тебе же нельзя, ты же на работе.

— А твоя работа тебя сдала, Одет. Сдала, и подставила.

Уснула быстро, я уже привыкла спать со светом, смена времени суток здесь никак не отражалась, мог быть день, могла быть ночь, одно я знала точно, больше спишь — меньше думаешь. Вентиляция тут не радовала, мое шелковое белье сохло по моим ощущениям часов пятнадцать, иногда приходилось обходиться без него. Однажды приперлась на допрос в простыне, постиранная одежда никак не желала сохнуть, да и белье к ней присоединилось. Можно было конечно хоть трусики на себе высушить, но куда интересней было наблюдать, как Курт отбивается от желаний, а уж с меня сталось, подначивала как могла, то сползет слегка простынка, то упадет, то распахнется. Зато к моему возращению в камеру так появился спортивный костюм, пара футболок и некое подобие банного халата. И где они только такое барахло нашли.

Очередные допросы по кругу, одни и те же фото, одни и те же лица, воспоминания о проведенных ночах, о моих планах по использованию его тела по прямому назначению, сменялись всевозможными заключениями всевозможных экспертиз. Протоколы допросов моих «легенд» где они с удивлением узнавали, что были в таком-то месте, в такое-то время, сравнение меня, доказательства присутствия, оригиналов, даже как-то обидно, что моя натура с «легендами» совпадала от пятидесяти до семидесяти процентов, «легенда» и оригинал все же выше процент, а я так старалась. Я и «мое алиби» совпадала процентов на семьдесят, и то за счет пластики, если честно, даме предложили путешествия в обмен на легкую коррекцию лица, но вот движения, речь, это с ней не отрабатывалось. Мил хотел, чтоб в случае чего у меня был прикрыт зад. Старательные агенты подняли все документы, что «алиби» купила за последние лет пять. К несчастью, синхронизация моего организма и «алиби» не произошла, меня долго пытали, почему же я покупала так часто средства гигиены лет шесть назад, ответ универсальный — жадность, были по акции на пять баксов дешевле, прикупила в запас, а то этим календарям доверять нельзя, вечно пикают позже. В определенный момент был небольшой нахлест в наших с ней расходах, заказов было много, мелких, что нужны для тренировки больше, чем для прибыли, карточкой пользовалась часто и не сильно сверяла график ее путешествий с моими поскакушками. Потом пришлось «поумнеть» и уделить время на четкое взаимодействие с «алиби», она получала указания куда ехать, на какой срок и оплату, когда заказ занимал значительное время. Мелкие подобного не требовали, но большую часть расходов оплачиваю наличными, я и раньше больше любила живые деньги, а сейчас моя любовь к ним возросла, отследить их куда сложней, если только тебе изначально не подсунули меченые банкноты. Вот и Кура с его приятелем аналитиком очень удивляла моя банковская выписка, официальная зарплата поступала регулярно, даже за то время, что я сижу у них (директор все же, могу себе позволить сидеть где хочу и получать вознаграждение), а вот тратилась она неохотно, только когда мне надо было проявиться в конкретном месте. А приличная сумма скопилась, надо будет отметить свободу на все. Осталось только понять, когда же сие мотовство случится.

Мои ответы про богатых любовником им не очень нравились, но и опровергнуть не могли, были у меня такие, на всякий случай, с кем можно было провести приятно время полностью за их счет, часто даже не требовались постельные подвиги. Обеды мне тоже охотно оплачивали, надеясь на что-то, но чаще всего не получая. Решили привязаться к одежде, проверка моих последних приобретений их не сильно обрадовала, купил мне комплект одежды, белья, сумку, туфли и даже косметику один из приятелей Мила, сенатор, в этом всем богатстве меня и загребли.

И главное их абсолютно не интересовали те, кто реально умер недалеко от меня, их тревожили люди, что получали свою долю свинца через пару-тройку недель после моего отбытия из их жизни. Например, Янсен, что могло привлечь профессионального киллера в этом старом одиноком смотрителе маяка, он то в мое поле зрения попал случайно, просто городок небольшой, и все кто появляется сразу выделяется. Изображать из себя тупую было легко, выслушав множество «лестных» эпитетов, порвав карту при попытке понять где я нахожусь, снеся пожарный гидрант при сдаче назад, покарябав машинку, с «чистой совестью» и печалью в глазах застряла в этом богом забытом городишке на неделю. Пока штраф оплатила, пока машину подремонтировала, подняла им экономику сразу, столько наличности они давно не видели, ну захотелось взбалмошной девице бабки потратить, так почему бы не помочь. Они охотно рассказали мне про женишка Олафа, что строил из себя богатейку, пользуясь сходством паспортных данных и фейсом с реальным мультимиллионером, немного пластики, немного кредита на приличную одежду и он вхож в любой закрытый клуб для избранных. Вот реального миллионерчика с трудом затащила на свадьбу двойника, по иронии судьбы он потом женился на невесте, может у двойника вкус совпадает с оригиналом? Может и мой любит ром?