Hold-held-held. Run-ran-run.

– Как ты? – спросил он. – Выглядишь усталой. Надеюсь, перелеты были не слишком долгими.

На ощупь он, казалось, дрожал от волнения. Или это я тряслась от того, что забралась так кошмарно далеко от дома.

Тристан подвел меня к своей машине – пыльному пикапу – и открыл для меня дверь со стороны пассажира.

– Хочешь, остановимся где-нибудь и перекусим?

Я смущенно покачала головой, вспомнив, как мы с бабулей насильно пичкали его разными разносолами, когда он только приехал в Одессу. Но я же ж тогда понятия не имела, что после длительного перелета живот словно наполнен гелием, и все, что внутри, просится наружу.

– Тогда поедем прямиком домой.

На автостраде я разглядывала машины. Они были разных цветов и размеров и мчались так стремительно, будто участвовали в гонке. Вдали маячили небоскребы Сан-Франциско. Мои веки сами собой сомкнулись. Тристан что-то мне втолковывал, и я пыталась сосредоточиться на его словах, но уши почему-то не слышали, а глаза не видели.

Он сжал мое бедро.

– Я тебе все покажу, когда не будешь такой сонной.

Дорога стелилась ровно, как простыня. Несмотря на радость от пребывания в Америке, гул мотора меня усыпил. Тристан потряс меня за плечо, когда мы уже свернули на подъездную дорожку. Он ткнул в какую-то кнопку, и дверь гаража сама поднялась. Невероятно! Автоматический смыв в туалете, автоматический кран, автоматический открыватель дверей. Все автоматическое. Увидев мой восторг, Тристан сказал:

– Нажми вот эту кнопку.

Я нажала, и дверь гаража поползла вниз. Глупо, конечно, разевать рот на такие мелочи, но именно они показали мне отличие моего старого мира от нового.

Тристан взял меня за руку и повел к своему дому. Наружные темные доски красиво сочетались с цветами, кустами и деревьями. У парадного входа пышно цвели розовые розы, окна были большие и без решеток. Наверное, это безопасный район. Я заметила трубу на крыше. Неужели и камин тоже есть? Прямо как в кино? И тут Тристан подхватил меня на руки и перенес через порог.

Bite-bit-bit. Sweep-swept-swept.

Очевидно, он уже считал меня своей невестой. Оказавшись на ногах, я почувствовала, что крепко тронута его романтическим жестом. Таки да, Тристан не из тех, кто по-быстрому затаскивает в постель, а потом сбегает с утра пораньше.

– Вот мы и на месте, – выжидающе глядя на меня, произнес он.

– Да, – неуверенно кивнула я.

Никак не получалось угадать, как себя с ним вести и чего он от меня хочет. Жизненный опыт подсказывал, что мужчины всегда чего-то хотят. Тристан развел руками, словно приглашая меня осмотреться. Весь дом был залит светом. Белые стены, бежевый ковер, плакаты с видами Йосемитского национального парка, фотографии смеющихся детей на холодильнике. У Тристана есть дети? Мысли заметались в голове. Он же говорил, что никогда не был женат. Неужели соврал?! Или они внебрачные? Тряхнув головой, я прогнала эти ужасные мысли. Необходимо научиться доверять Тристану. Я же, на минуточку, не в Одессе, где с мужчинами всегда надо быть начеку, а в Штатах, и рядом со мной натуральный американец, мой добрый школьный учитель. Ради встречи со мной он из-за тридевять земель приехал в Одессу, а сведя знакомство, сделал мне приличное предложение и оплатил билет до Сан-Франциско. И кто же ж он после этого, как не порядочный мужчина с чисто благими намерениями?

Я прошла из передней в гостиную, которая заключала в себе еще и кухню, и столовую. Никаких перегородок между помещениями – одна сплошная комната и много-много света. Мне все понравилось, особенно камин из кирпича.

– У тебя уютный дом. Светлый и просторный.

– Я сам его спроектировал, – расплылся от гордости Тристан.

Я тоже за него порадовалась.

Проведя меня дальше по коридору, он показал мне спальню, кабинет и ванные комнаты. Да уж, не халабуда захеканная. Я начала немножко расслабляться, как вдруг Тристан поставил мои вещи возле своей кровати. От удивления я чуть язык не проглотила.

– Мы еще не женаты, – чопорно напомнила я, вернувшись в сознание. – С удовольствием посплю на диване.

Бабуля говорила, мужчины не покупают курицу, если получают яйца бесплатно. Я заценила эту истину с Владом и не собиралась обратно наступать на те же грабли.

Сказав, что уважает мои чувства, Тристан перенес чемоданы в кабинет. Мы с ним разложили и застелили диван, и, хотя до ночи было далеко, я, даже не умывшись, легла покемарить.

Как и дома в Одессе, я проснулась в шесть утра. Джейн однажды пожалилась, что, сдвинувшись на несколько часовых поясов, чувствует себя разбитой, а на меня разница во времени, похоже, ни капельки не повлияла. Я лежала в постели и слушала. Машины не гудели, дети не вопили, соседи не лаялись, и никто не топал над головой. Тишина. Если б не щебет птиц, я испугалась бы, что оглохла.

Полежав, я встала и приготовила кофе. Кофемашина Тристана была попроще той, которую подарил мне Дэвид. Пока кофе варился, я выглянула в каждое окно – отовсюду виднелись деревья, деревья и деревья. Словно дом находился на хуторе в глухом лесу, а не на окраине большого города. Мама дорогая, куда же ж это меня занесло?

Уже одетый в джинсы и футболку Тристан вышел из спальни.

– Прости, что оставляю тебя одну, но я потратил весь свой отпуск на поездку в Будапешт, где мы не встретились.

В его голосе действительно прозвучал упрек или мне послышалось?

– И на поездку в Одессу, где мы встретились и где ты наслаждался гостеприимством моей бабушки, – напомнила я. – В Америке учителя работают летом?

Мой вопрос его явно удивил.

– У вас учителя работают и летом? – повторила я. – Тебе надо прибрать в классе? В Одессе учитель отвечает за свое классное помещение и за лето обязан произвести подготовку к первому сентября. Стены покрасить, или там линолеум перестелить.

– Нет, – ответил Тристан. – В Америке учителя не обязаны делать ничего подобного. Но у нас есть летняя школа.

– Летняя школа? – удивилась я. От когда родилась не слышала о летней школе.

– Для отстающих детей.

– Можно я пойду сегодня с тобой? Интересно посмотреть, где ты работаешь.

– Нет!

Получив столь категоричный отказ, я округлила глаза.

– Нет, тебе лучше отдохнуть. Не напрягайся в первый же день. К тому же наши дети очень стеснительные.

Ну да, если дети не успевают в школе, им, ясен пень, не понравится, чтобы за их промашками наблюдали.

Тристан открыл буфет, достал большую красочную коробку, высыпал содержимое в миску и залил молоком. Потом сел за стойку и принялся с хрустом грызть какие-то сушеные ломтики. Скрылки, одним словом. Очень похожие на недавно завезенный в Одессу товар – готовый корм для животных. Наша соседка-иностранка покупала такой для своей кошки.

– Хочешь? – предложил Тристан.

Я покачала головой.

– Что это?

– Хлопья. Тебе понравится.

– Он толкнул коробку, и она проскользила по столешнице ко мне. Прочитав состав и не опознав большую часть ингредиентов с хитрыми названиями, я попросила овсянку: бабуля всегда готовила мне овсянку по утрам. А потом спросила, как можно позвонить бабушке, чтобы известить, что я благополучно доехала.

– Нажми единицу на быстром наборе, – пробормотал Тристан.

– Что?

– Прости, милая. Я еще не до конца проснулся.

Он меня обнял.

Я вспомнила, каким был наутро Влад, и попробовала внести ясность:

– Ты жалеешь, что пригласил меня к себе?

– Нет! Боже, нет. – Тристан сам набрал номер и чмокнул меня в губы. – Мне пора на работу. Поболтай с бабушкой. Вернусь в пять.

– Алло? Бабуля, бабуля, это я. Ты не поверишь, но здесь все как по телевизору! Красотень! И дом ну очень большой. Только он не в самом городе, а немножко сбоку.

– Ты все правильно сделала, – ответила она.

Родной голос еле слышно шуршал в трубке. Бабуля осталась где-то там, далеко-далеко. Коленки дрогнули, я села, погладила пушистую обивку белого дивана, обвела взглядом белые же стены и представила бабулю за нашим кухонным столом, глядящую в никуда. Она так рьяно выпихивала меня в Америку, что сумела внушить, будто я поступаю правильно, оставляя ее в Одессе одну-одинешеньку.

Только когда поезд уже отваливал от вокзала, она на мгновение забылась, и я увидела на ее лице тоску и печаль. И поняла, что вся ее убедительность была лишь маской. Ах, бабуля-бабулечка...


                  * * * * *

Наконец любопытство взяло верх над унынием, и я принялась обследовать новое окружение, чтобы разложить для себя по полочкам жизнь Тристана и его самого. Первым делом ноги завели меня в хозяйскую спальню – за ответом на вопрос, много ли в ней общего с Владовым сексодромом.

В спальне Тристана стояла большая кровать, устланная стеганым ватным одеялом в разноцветную клетку. На прикроватной тумбочке ни одной книги – лишь телефон и часы с крупными цифрами. А вся стена напротив изголовья была увешана моими фотографиями. Я на пляже. С бабулей на диване. В офисе (от этого снимка пришлось отрезать Дэвида, но его рука все еще покоилась на моем бедре).

Зазвонил телефон, и я взяла трубку.

– Привет, милая. Уже соскучился.

Ах, какой же ж Тристан заботливый.

На кухне мне бросилась в глаза посудомоечная машина – заветная бабулина мечта. Большой блестящий холодильник вдруг расшумелся, и я открыла дверцу. Это кубики льда шмякались в пластиковую коробку. Бабуля ни в жисть в такое не поверит! В буфете, откуда Тристан доставал хлопья, хранились еще банки консервированного супа и коробки с начиночными смесями и фирменным лакомством Сан-Франциско – полуфабрикатами «Райс-а-Рони». В столовой обнаружились книжные полки, содержавшие сборники фотографий вроде «Один день из жизни СССР», серию энциклопедий, с десяток книг о Гражданской войне в США. Романов было немного, но поскольку среди них присутствовало величайшее произведение всех времен и народов «Анна Каренина», я почувствовала себя культурно обнадеженной.