Вне зависимости от моего расписания, мы с бабулей всегда завтракали вместе. За чаем она мягко распекала меня за то, что я слишком много тружусь и слишком мало кушаю. Таким образом она выражала свою любовь – как говорится, кого люблю больше, того браню дольше.

Как-то вечером Валентина Борисовна указала на хорошо одетого мужчину с серыми волосами, серыми глазами и серой кожей.

– Помоги ему, – велела она.

Я предложила клиенту бокал шампанского, чтобы немножко расслабился, и спросила, какую женщину он ищет.

– Красивую с маленьким подбородком.

– Простите?

– Такую как вы. У вас маленький подбородок.

Я посмотрела в его холодные как Сибирь глаза, и в сердце закралась тревога. Большинство американцев, приезжавших в «Совет да любовь», производили впечатление хоть и слегка неотесанных, но добрых людей. Этот же был совсем другим.

– У меня есть парень, – сказала я, обратно радуясь, что могу прикрыться Уиллом.

Маячившая рядом Валентина Борисовна осторожно шепнула:

– Помоги ему.

– Не могли бы вы конкретизировать ваши пожелания? – спросила я гостя, гоня прочь опасения. – Я здесь знаю практически всех. Чем точнее вы опишете, какой вам видится будущая супруга, тем быстрее получится подобрать для вас подходящую кандидатуру.

Он оглядел зал и выдал:

– Вау! Здесь я чувствую себя капитаном на море грудей, бедер и волос.

Вот ведь хам! Сдается мне, он прилично раскошелился, поскольку Валентина Борисовна продолжала топтаться поблизости. Я бросила на нее умоляющий взгляд, а она в ответ крепко сжала губы и многозначительно прищурилась.

– Мне нравятся блондинки, – помолчав, уточнил странный тип.

Я закатила глаза. Блондинкой может стать любая.

– Чем вы увлекаетесь в свободное время? – спросила я. – Читаете? Ходите под парусом? Слушаете оперу?

– Я юрист. У меня нет увлечений. Время – деньги.

Я кивнула.

– Катя! – позвала я и быстро проговорила по-русски: – Тут нарисовался такой штымп, какого ты ищешь – богатый юрист, дома почти не бывает.

Катя цепко оглядела предлагаемого кандидата.

– Превосходно, – одобрила она по-русски же, обращаясь ко мне. И не позыбилась, что он годился ей в отцы. – Хэллоу, – сказала она уже американцу с мягкой улыбкой и взглядом жестким, словно советская арматура.

Цирк и атас, я больше не могла этим заниматься. Внезапно все происходящее обернулось до одури неправильным. Я валилась с ног и скучала по бабуле. Как давно я в крайний раз видела море? Как давно в крайний раз думала о чем-то, кроме работы? Как давно в крайний раз читала постороннюю книгу? Я решительно подошла к начальнице и объявила:

– Я увольняюсь.

– Дашенька, послушай, ты не можешь так вот просто взять и уволиться. Ты мне очень нужна. Понимаю, тебе сейчас трудно, но надо просто пережить этот неизбежный период, когда  иллюзии сменяются здоровым цинизмом. Ах, такова жизнь, рыбка моя сладенькая. – Валентина Борисовна обвела рукой собравшихся в зале людей. – Да, это не любовь. А по большей части коммерция. Однако ты же помнишь нашу Машу? С ней ведь ты попала в самую точку. И сейчас она безумно счастлива в Америке.

Таки да. Чуть не каждую неделю мы получали от Маши письмо с восторгами и благодарностями. Валентина Борисовна взяла глаза в руки и решила создать на нашем сайте страницу отзывов. Я же крепко радовалась за Машу. И за ту надежду, что она всем нам подарила. Теперь я впустила в голову мысль, что и сама смогу на хапок поиметь полное счастье.

«Моя русская красавица, надеюсь, мы очень скоро увидимся», – написал Уилл. Неужто он действительно проделает длиннющий путь до Одессы? Я потерла глаза. Дни промелькивали все быстрей и быстрей, но тянулись все дольше и дольше.

Ах, ты, ноченька, ночка тёмная,

Ночка тёмная, да ночь осенняя.

C кем же ноченьку, c кем осеннюю,

С кем дождливую я, о-о-ой, коротать буду.

– Дорогая, ты выглядишь усталой, – посочувствовала начальница. – Помоги еще одному гостю и можешь идти домой. Я чересчур тебя нагружаю, да?

Я помотала головой.

– Компьютерщик как раз закончил программу, которая будет подбирать нашим женщинам пары из западных мужчин. Не хочешь сама попытать счастья?

– Я уже пробовала знакомиться через Интернет. Ничего хорошего не вышло. Кроме того, я до сих пор переписываюсь с одним из клиентов Милы из Донецка.

– Если он для тебя все еще клиент Милы, значит, пока не успел занять место в твоем сердце. Уверена, по последнему слову техники все будет в лучшем виде. Программист сказал, что сделал очень простой опросник, по которому выдается надежнейший результат. Пожалуйста, соглашайся. Ради меня. Чтобы испытать технологию. Я выпишу тебе премию. – Валентина Борисовна победно улыбнулась.

Таки ясно, через чего она сумела выбиться в партийные деятели. И через чего я пашу на нее по пять вечеров в неделю.

– Хорошо. Ради вас. Я попробую, – согласилась я.

К нам подошел один из клиентов.

– Здравствуйте, я Роберт, – взволнованно представился он, протягивая правую руку, которую я пожала. С виду милый интеллигентный юноша из тех, кого Джейн окрестила ботаниками: высокий, тощий и по-мальчишески симпатичный. Ему не помешало бы подстричься и надеть что-то более презентабельное. За кого он нас тут держит, раз явился в мешковатой футболке и обшарпанной обуви?

– Вы молодо выглядите, – улыбнулась я.

– Мне часто так говорят. На самом деле мне уже тридцать. Самое время остепениться и начать строить жизнь. У меня есть приличная работа и хороший дом. И я готов его с кем-нибудь разделить.

Я кивнула.

– Определились, с кем?

– Ну, я немного не такой, как большинство в этом зале. Не могу просто с бухты-барахты взять и выбрать девушку наугад. Вся надежда на вашу... помощь. Мне нужна умная, добрая и не слишком красивая девушка.

– Не слишком красивая? – переспросила я. Таки да, он точно не такой, как остальные клиенты, «не слишком красивых» до него еще никто не заказывал.

– Внешность – это не главное, – пояснил он.

– Знаете, работая здесь, я подзабыла эту истину. По моим наблюдениям, красотки первыми находят пару.

Впервые с начала соушлов я с неподдельным удовольствием разговаривала с клиентом и даже ему сочувствовала.

Роберт кивнул и добавил:

– В идеале хотелось бы, чтобы она уже владела английским.

– Чем вы любите заниматься в свободное время? – спросила я.

– Люблю читать, готовить и копаться в саду.

Я пристально посмотрела на Роберта, примеряя его к себе. Интересная вырисовывалась картина… Но тут я вспомнила об Уилле из Альбукерке и почувствовала себя немножко предательницей. Начальница прикончила мои сомнения, вклинившись в этот самый момент с актуальным замечанием:

– Дашенька, ты моя лучшая переводчица – единственная, кто не зарится на клиентов. Спасибо за твою добросовестность и профессиональность. Ты молодчинка, какую поискать.

Вид на море и обратно. Вина и стыд – чудные мотиваторы.

Я помогла Роберту найти скромную милую одесситку, достаточно умную, чтобы не козырять своей внешностью, и оставила их упражняться в английском. Валентина Борисовна посоветовала мне поспешить, чтобы не пропустить крайний автобус. Но тот, как всегда, опаздывал, а когда наконец появился, мы с соседкой по остановке, завидев его, хором застонали. Время к полуночи, а набито битком. Мы с ней переглянулись и пожали плечами, как бы говоря: ну что тут поделаешь? На этом маршруте мне ни разу не свезло проехаться сидя. В голове закопошились мечты, чтобы вот сейчас мимо ехал Владлен Станиславский и предложился бы меня подвезти. Он часто такое предлагал, но я всегда отказывалась. И дальше всю дорогу смотрела прямо перед собой, решительно не замечая, как он тащится за мной к остановке, а потом еще следует за автобусом, будто бы желая убедиться, что я добралась до дома в целости и сохранности. Только однажды я приняла его приглашение, когда мне до паморока захотелось посмотреть с бережка на волны. Приехав на пустынный пляж, мы сели на песок и долго любовались на горизонт. Влад тогда держал меня за руку. Тем случаем я ни с кем не поделилась, целиком заныкала в глубине души.

Еж ты ж господи же ж, боже ж мой же ж! На своей остановке я вылезла и застыла, разглядывая облитые лунным светом многоэтажки. Если Уилл приедет, вот что он увидит – торчащие врастопырку из земли бетонные надгробия. Ну только этого не хватало! И тут в голове щелкнуло, что с зарплат на двух работах и поощрений за растаможивание грузов накопилось почти достаточно, чтобы купить квартиру в центре. Эта мысль захватила меня со всех сторон.

Уже давно наш дом бесил меня до чертиков. Да и собственная жизнь все чаще бесила. Но от ничего не поделать  я замалкивала свой рот и копила злобу где-то под сердцем.

Тротуары были забиты машинами. Мистер Хэрмон припарковался прямо перед подъездом. Он как-то обронил, что было бы удобнее, если бы Оля жила вместе с ним. В офисе даже начали делать ставки на то, в какой день она к нему переберется. Вита и Вера сказали за следующую пятницу. Я же отмерила до переезда два месяца. В Олиных окнах еще горел свет. Я вздохнула, нырнула в затхлый, сумрачный склеп и потащилась вверх по лестнице.

Как обычно, бабуля успела открыть крайний замок. Взяла у меня сумочку и приняла скинутый жакет. Джейн говорила, что в Америке много «детей с ключом на шее», которые после школы приходят в пустой дом. Жаль ребятишек, не имеющих представления, как это здорово, когда тебя встречает любящая бабушка.

– Труженица ты моя, – сказала она с улыбкой. – Я сготовила на ужин кое-что особенное.

– Ты всегда меня балуешь, бабуля. Спасибо, – чмокнула я ее в щеку.