Иоланда Олсон - Одержимый Райли

Я кивнула. Что, черт возьми, за десерт и когда он уже будет? Я устала находиться здесь, и моя еда уже осела.

— А что на десерт? — с любопытством спросила я.

Джекс усмехнулся, встав с табурета, и подошел ко мне.

— Еда уже усвоена?

Я кивнула и повернулась на стуле к нему лицом. Джекс смотрел на меня с улыбкой, а затем, наклонившись, поднял меня с табурета и посадил на остров.

— На десерт будешь ты, Райли. Я позволю тебе прикоснуться ко мне, но не переходи свои границы, — предупредил он, а затем снова поцеловал меня так, как накануне.

Я потеряла себя в его объятиях, отвечая на поцелуй так же жадно, как он давал его мне. Однако я задавалась вопросом, что он посчитал бы выходящим за мои границы? Было очевидно, к чему это приведет прямо сейчас, что я собиралась коснуться его, но что будет, если я сделаю то, что ему не понравится? Остановится ли он как вчера вечером?

Обняв меня за талию, он занялся моей шеей, облизывая и покусывая ее, отчего мое сердце начало беспорядочно биться. Боже, ощущения, которые пробегали по моему телу, когда он прокладывал дорожку из поцелуев вниз, стягивая мой корсет, были ошеломляющими. Еще один рывок, и моя грудь обнажилась. Джекс опустил рот еще ниже и взял мой левый сосок в рот, облизывая его и нежно посасывая.

Я начала проверять свои границы с Джексом. Мои руки безотчетно пробежались по его волосам и сжали их в кулаках. На мгновение он остановился, но когда я сильно дернула его за волосы, переместился с моего левого соска на правый. Я так сильно закусила губу, не желая издавать никаких звуков, которые заставили бы его прекратить то, что он делал, что могла поклясться, что на ней появилась кровь. Несмотря на то, что я ненавидела его за то, что он сделал со мной и за то, что он был моим похитителем, я нуждалась в этом.

Почувствовав его руки на своих бедрах, я услышала звук рвущейся ткани, когда он срывал с меня трусики. Крепко схватив, он потянул меня к краю острова, спустил штаны и боксеры и, сделав глубокий вдох, глубоко в меня вошел.

Первоначальный толчок был болезненным, но это была чувственная боль, и я хотела, чтобы он сделал это снова. И он сделал, снова и снова — толкался в меня, заставляя обнимать его за плечи, крепко сжимая их. Я хотела кричать, хотела стонать ему на ухо, но он не дал мне на это разрешения. Джекстон немного подался назад, и я испугалась, что он остановится, но мужчина этого не сделал. Он запечатал мой рот глубоким поцелуем, застонав в него.

— Райли, — выдохнул он и еще два раза глубоко вошел в меня.

То, как звучал его голос в этот момент, и то, как мое имя сошло с его языка с этим акцентом, было самым сексуальным в мире.

Джекс на мгновение вышел из меня. Я подумала, что он закончил, или, возможно, хотел перевести дыхание, но вместо этого он стащил меня с островка и развернул к себе спиной. Яростным толчком он нагнул меня и снова в меня вошел.

На этот раз он сжал мои волосы в кулак. Вцепившись второй рукой мне в бедро и удерживая мое лицо на столе, он продолжил свои ритмичные толчки. Это продолжалось около десяти минут. Еще несколько яростных толчков, и я почувствовала, как меня наполняет теплая жидкость. Когда это произошло, он громко застонал, и я почувствовала, как мужчина, наклонившись вперед, на мгновение уперся лбом мне в спину, а затем вышел из меня.

— Ну, что ты думаешь о десерте? — спросил он со сдавленным смешком, переводя дыхание.

Положив руки на стойку, я выпрямилась. Моя голова болела в том месте, где он вдавливал ее в кухонную поверхность, а в ногах ощущалась слабость. Почувствовав, как его сперма стекает по внутренней стороне моего бедра, я сделала несколько успокаивающих вдохов, прежде чем ответить.

Джекстон

Повернувшись лицом вверх и вправо, я внимательно его осматривал, желая быть уверенным, что Райли не поцарапала мне его во время нашей маленькой вечеринки на кухне. Видите ли, я был тщеславен не для себя, а для своих завоеваний. Я хотел, чтобы им было приятно на меня смотреть. Это была одна из причин, по которой я сохранял свое тело в том состоянии, в котором оно было сейчас. Таким образом, я всегда был уверен, что им, по крайней мере, понравится смотреть на меня, даже если им будет не по душе то, что я с ними сделаю.

Усмехнувшись, я выключил свет в ванной и вышел. Ни на лице, ни на теле царапин не было. Не то чтобы я возражал. Райли была для меня единственной, моей парой во всех отношениях, и я знал это. Ощутил это так сильно в первую встречу, что все, что мне нужно было сделать, это заставить ее заметить меня.

Я прошел по коридору и, остановившись на вершине лестницы, увидел Райли, стоящую внизу спиной ко мне. Улыбнувшись, я сел на верхнюю ступеньку.

Из всех завоеваний, которые у меня были до сих пор, Райли была моей любимицей. Она возродила во мне пристрастие к девственницам, а это было тем, чем без нее я бы никогда не стал заниматься.

Но пока я сидел и смотрел на нее, одетую в обрезанные джинсовые шорты, черный жилет и с волосами, собранными в гладкий хвост, я не мог найти в себе силы отказаться от нее. Даже если она ослушалась и подвела меня в процессе нашей договоренности, я бы не избавился от нее. Позволил бы ей избавиться от себя, и тогда моя совесть была бы чиста. Потеря была бы для меня большой, но я бы пережил ее и двигался дальше.

— Привет, — обратился я к ней.

Она слегка повернулась и посмотрела на меня.

— И тебе привет, — ответила она с улыбкой.

Поднявшись, я сбежал по лестнице. Она все еще была босиком, потому что я не дал ей туфли или сандалии. В случае чего, они помогли ей сбежать, а я еще не потерял ни одного завоевания из-за этого, и не хотел бы начинать сейчас.

— У меня для тебя кое-что есть, — сказал я, вытаскивая из заднего кармана узкий кожаный черный ошейник.

Райли мгновение с любопытством смотрела на него, а затем повернулась и подняла вверх свои волосы.

— Спасибо. Это ты сделал его? — спросила она, пробегая по нему пальцами.

— Да. На самом деле он единственный в своем роде. Я еще ни на кого его не надевал, — ответил я.

— Тогда почему я? — с любопытством поинтересовалась она.

— Потому что ты хотела узнать, какое у меня хобби. Нам нужно выйти на улицу. В этом ошейнике есть чип, который всегда будет сообщать мне, где ты находишься. Если попытаешься сбежать, я узнаю, где ты.

Я увидел, как она занервничала, и в этот момент понял, что, если бы могла, она бы ушла от меня. И почему-то мне было больно, настолько сильно, что я сорвался и влепил ей пощечину. Как она могла думать о том, чтобы покинуть меня?

Она упала на пол и приложила руку к левой щеке, выглядя потрясенной. Ее прекрасные голубые глаза наполнились слезами. Все еще тяжело дыша, я наклонился и, потянув за руку, поднял ее. Судя по всему, Райли ничему не научилась, находясь в той комнате только один день, поэтому сейчас я собирался показать, насколько плохо для нее все может быть.

Девушка попыталась вырваться, но я, крепко держа ее за руку, потащил к двери в подвал, игнорируя ее крики боли и попытки вцепиться в мою грудь, чтобы заставить меня освободить ее. Перекинув ее через плечо и обхватив руками, словно тисками, чтобы она не крутилась, я понес Райли вниз по лестнице и, пройдя по узкому коридору за потайной панелью, я сердито вбил код открытия двери. Бросив Райли на холодный бетонный пол, я закрыл за собой дверь.

Стянув рубашку через голову, я отбросил ее в сторону и потянулся к Райли, когда она пнула меня. Действительно пнула меня. Засмеявшись, я отбросил ее ногу в сторону и, схватив за другую лодыжку, потащил в центр комнаты. Оглядевшись вокруг, я нашел самую прочную веревку.

— Шевельнешься или нападешь на меня, и я сломаю тебе ноги. Ты меня поняла? — задал ей вопрос.

Она кивнула и разразилась слезами. Я злился из-за того, что чувствовал себя обманутым — Райли оказалась намного умнее, чем я думал. Вероятно, она имитировала все свои эмоции, а также единственный секс, во время которого находилась в сознании.

«Все нормально. Я все равно ее сломаю, — думал я, продевая веревку через металлический крюк, свешивающийся с потолка. — Сначала ее дух, а затем и тело».

Убедившись, что веревка выдержит ее вес, я вернулся к ней и, встав на колени, начал срывать с нее одежду. Не для сексуального удовольствия, а для того, чтобы заставить ее в полной мере почувствовать унижение. Чтобы она поняла, что должна всегда подчиняться мне, что меня больше не проведешь.

Подняв ее на ноги, обнаженную и дрожащую, и снова схватив за руку, я повел ее к веревке, которой связал ее запястья и закрепил их над головой.

— Единственный способ, благодаря которому ты запомнишь, — это побыть здесь какое-то время. На этот раз не будет отсрочки за хорошее поведение, — сказал я, нежно обхватив ладонью ее шею. — Ты обманула меня, заставив думать, что у нас все начало получаться. Такого больше не повторится. Я вернусь за тобой, когда того захочу.

Она заплакала, а я подошел к фальшивой панели, спрятанной в дальнем левом углу комнаты, и оттолкнул ее в сторону. Зайдя внутрь, я оглядел содержимое полок, которое здесь спрятал. Это, конечно же, были вещи, предназначенные для «последнего дня», но я не хотел слышать ее крики и не мог видеть ее слезы.

Выбрав черную кожаную маску с заклепками на глаза и тонкий шелковый шарф, я вышел из комнаты, установил фальшивую панель на место и вернулся к плачущей красавице.

— Тебе нужно успокоиться, иначе это попадет тебе в глотку, — спокойно заметил я, встав перед ней.

— Джекс, пожалуйста. Прости! Пожалуйста, не оставляй меня так, — умоляла она.