Даже на таком расстоянии Селия видела его высокие точеные скулы и острый подбородок. Волосы он стриг в своей обычной манере, сзади на дюйм длиннее, чем у ее брата, ровно настолько, чтобы они касались края воротничка. Пробор сделан слева, и волосы зачесаны набок, конечно же, для того, чтобы усмирить прядь, всегда норовившую упасть на высокий лоб. Эту прядь Селия часто приглаживала в своих снах.

У Джонаса были пухлые губы, и она часто думала, каково это…

Селия оборвала безудержную игру воображения и череду воспоминаний о том, как часто она представляла ощущение его губ на своих губах. Хотя он никогда ее не целовал. И никогда не поцелует. И даже страсть между ними существовала только в снах Селии.

Сейчас она чувствовала, как пульсирует от волнения кровь в ее жилах.

Но очень скоро ее мысли уже занимала не внешность Джонаса, а размышления о том, что произойдет, когда ее брат увидит Джонаса здесь.

Селия оторвала взгляд от фигуры на лестницы и поискала глазами Хардли.

Много времени для этого не потребовалось, и когда Селия увидела его, ей бросилось в глаза мрачное выражение его лица. Устремленный на Джонаса взгляд брата не был убийственным, но в нем ясно читалось грозное предупреждение. Это предупреждение для любого, кто имел дело с братом, служило сигналом для проявления осторожности.

– Как ты думаешь, что сделает Хардли? – прошептала Аманда.

– Не знаю.

Сразу после смерти Мелисент хозяйки всех домов в Лондоне всячески старались избегать включать в списки своих гостей одновременно и герцога Хардли, и Джонаса Армстронга.

Когда Джонас первый раз появился на приеме там, где присутствовал Хардли, ее брат немедленно распрощался с хозяевами приема, заявив во всеуслышание, что считает для себя невозможным находиться в одном помещении с Джонасом Армстронгом. В одно мгновение Джонас Армстронг превратился в изгнанника лондонского общества.

Но теперь обстоятельства складывались иначе. Джонас больше не был вторым сыном обедневшего графа, у него имелся титул. В качестве графа Хейвуда он являлся важным членом общества. Кроме того, он вернулся из Крыма героем войны, имеющим награды. Сама королева отметила его заслуги. Только одно это вызывало у каждой хозяйки дома желание заполучить его на свой прием или бал.

– Твой брат больше не посмеет вести себя так, как три года назад. Если он объявит хозяину и хозяйке о своем немедленном уходе, боюсь, леди Пламптон с улыбкой проводит его до дверей. Присутствие Хейвуда на любом мероприятии, куда он будет приглашен, обеспечит успех.

– Я знаю, – согласилась Селия. – Я подслушала, как леди Уорринг говорила герцогине Портсмут, что многие приглашали графа Хейвуда на свои приемы, но до сих пор он всем отказывал.

– Ну что ж, его присутствие здесь сегодня даст всем пищу для разговоров.

Все, кто находился в зале, не сводили с графа Хейвуда глаз, наблюдая, как он приблизился к ступенькам, готовясь спуститься вниз.

– Ты обратила внимание, как он прихрамывает на левую ногу? – отметила Аманда. – Я слышала, он был ранен. Похоже, рана оказалась довольно серьезной, если он до сих пор не восстановился.

Селия боролась с охватившей ее тревогой. Два года и четыре месяца, что отсутствовал Джонас, стали самым длинным, самым беспокойным временем для нее. Все это время она молила Господа о его благополучном возвращении в Англию.

И он вернулся.

Его ранили. Но не убили. И сегодня он пришел сюда заявить всем и каждому, что снова занял свое место в обществе.

Селия ощутила прилив безудержной радости, зная, какое мужество ему для этого потребовалось.

– Ты знала, что он будет здесь? – хриплым шепотом поинтересовалась Аманда.

Селия покачала головой.

– Хотя я рада, что он здесь, – спустя мгновение добавила она.

– Если твой брат, – Аманда шагнула к подруге, – попытается обидеть его, не удивляйся, если я поступлю неподобающе.

Селия перевела взгляд на лицо Аманды. То, что она там увидела, заставило ее улыбнуться.

Еще никогда она не видела свою лучшую подругу такой серьезной. Она была исполнена решимости и выглядела как солдат, готовый броситься в атаку.

– Ты так решительно настроена защищать графа Хейвуда?

– Нет, я позволю тебе его защищать, если хочешь. Я решительно настроена избавить твоего брата от перспективы оказаться в дураках. Возможно, ему даже удастся не стать завтра утром предметом насмешек в каждом салоне. Его нелепая скорбь длится чересчур долго.

Селия не могла не согласиться с Амандой. Все считали, что герцогу Хардли давно пора заняться устройством собственной жизни.

Селия опять повернулась к лестнице и сосредоточила свой взгляд на Джонасе Армстронге, графе Хейвуде. Наблюдая за ним, она чувствовала, как ее сердце словно мягкое одеяло окутывает тепло.

Толпа замерла, и только тихий гул перешептываний нарастал с каждым шагом Джонаса, спускавшегося по лестнице вниз, где стояли лорд и леди Пламптон.

Он шел с высоко поднятой головой и прямой спиной, но была в его походке какая-то скованность, как будто рана, которую, по слухам, он получил, все еще причиняла ему боль.

На нем безупречно сидел дорогой, сшитый на заказ вечерний сюртук черного цвета, аккуратно застегнутый поверх жилета из мерцающего красного атласа. Наряд дополняли элегантный шейный платок и белая рубашка, сиявшая ослепительной белизной.

Вне всяких сомнений, брат Селии тоже считался красавцем, но граф Хейвуд был просто великолепен. Когда Селия видела его, ей казалось, будто кусочек солнца проникает ей в грудь, согревая своим ласковым светом сердце. И она чувствовала, как тепло обволакивает все ее тело.

Селия всегда пыталась побороть в себе неукротимое влечение к Джонасу, объясняя его тем, что он был самым близким другом ее старшего брата и частым гостем в их доме.

Но дело было в другом. И теперь Селия это понимала. Сегодня она впервые увидела Джонаса спустя почти три года, и внутри, только с еще большей силой, вспыхнуло точно такое же неутолимое желание.

От нарастающего внутри жара у Селии раскраснелись щеки, теплая волна коснулась груди и перекинулась на живот, где закружилась, словно кипящий пузырьками водоворот. Ее растревоженные эмоции, вне всякого сомнения, давали понять, что она не просто потеряла голову.

Леди Сесилия Рандолф, которая с первого дня знала, что Джонас – единственный человек, которого она будет любить, сегодня полюбила графа Хейвуда еще больше. И от бессмысленности собственных чувств испытывала острую боль.

Какая она глупая. Абсолютно без малейшего сомнения глупая. Ее брат – заклятый враг Хейвуда. Так с какой стати он обратит на нее внимание?

Спустившись, Хейвуд несколько минут разговаривал с хозяином и хозяйкой дома. Они, похоже, обрадовались встрече. И совсем не удивились неожиданному визиту. Словно его присутствия ждали, более того, пригласили заранее.

После разговора с хозяевами приема Джонас устремился в центр танцевального зала.

Прием, который он получил от гостей сегодня вечером, очень отличался от приема трехлетней давности. Толпа раскололась, давая ему пройти, а потом преобразовалась в круг, чтобы поприветствовать его, как она приветствовала бы любого другого человека после долгого отсутствия. Любого, кто вернулся с войны героем.

Селия постаралась отвести от него взгляд. Ей хотелось, чтобы он не был такого высокого роста и легко затерялся в толпе. Но это было невозможно. Джонас почти на голову возвышался над остальными мужчинами в зале, а его волосы цвета крепкого кофе блестели в свете горящих свечей.

Буквально все в нем притягивало внимание. И особенно внимание всех женщин в зале.

Селия переводила взгляд от одной группы восторженных дебютанток к другой. Они как хищницы собрались в небольшие кружки, решая, как лучше познакомиться с новым кандидатом на брачном рынке. Все знали, что граф Хейвуд небогат, но для состоятельных женщин, которые подыскивали себе мужа, это не имело большого значения. Особенно если новенький был так же дьявольски красив, как Джонас.

Одна лишь мысль о том, что Джонас станет ухаживать за кем-то из дебютанток, причиняла Селии невероятные страдания.

Она старалась не смотреть на Джонаса, но ей это никак не удавалось. Теперь она увидела, что его вниманием завладела группа мужчин, желавших получить информацию о войне из первых рук.

Селия переживала, потому что Джонасу, вероятно, меньше всего хотелось снова вспоминать о пережитом. Ей не терпелось прервать этот разговор и увести его куда-нибудь подальше от любопытной толпы. Она предпочла бы сама завладеть его вниманием и ни с кем его не делить.

Селия мысленно встряхнулась и несколько раз назвала себя нелестными именами. Джонас не замечал ее и в те времена, когда они с Хардли считались лучшими друзьями. Так почему же теперь она вообразила, будто он обратит на нее внимание? Особенно после того, как ее брат стал для Джонаса самым ненавистным врагом? Ну, если только он не ставит своей целью заполучить ее приданое.

Возможно, ради этого человека Селия забыла бы о собственной клятве игнорировать мужчин, делавших предложение только из-за ее приданого.

Селия проклинала собственную гордость. Она скорее осталась бы на всю жизнь старой девой, чем узнала бы, что обручальное кольцо на пальце ей обеспечили ее деньги и высокий титул брата. Пусть даже это оказалось бы кольцом графа Хейвуда.

Селия отвела взгляд от того места, где в окружении плотного кольца мужчин стоял Джонас.

– Здесь ужасно жарко, – ни к кому конкретно не обращаясь, заявила она. Но Аманда услышала ее слова и вместе с ней направилась к дверям, которые вели на террасу.