– Тогда тебе придется убедить ее в обратном.

– А что, если она права?

Майк осмотрел зал, словно отыскивая нужные слова. В конце концов он сосредоточил свое внимание на Джейсоне:

– Мои дети тебя любят. Ты нравишься всем малышам, которые проходят через отделение детской диагностики. Все они чувствуют твою силу, постоянство, заботливость. Все эти качества активизируются в тебе сразу же, как только ты впервые возьмешь своего ребенка на руки. Или когда малыш назовет тебя папой. Или когда тебе придется заниматься его ободранной коленкой.

– Тебе не было страшно?

– Черт побери, я жутко боялся! Но жена говорила мне, что я буду хорошим отцом. Я старался все делать правильно. – Майк усмехнулся.

– Скажем так: когда-то я пытался исполнять обязанности отца, но все закончилось не слишком хорошо…

– Я давно тебя знаю, Джейсон. Ты сейчас упомянул о тех годах, когда был подростком? Ты не очень любишь распространяться о том времени. – Не получив от Джейсона ответа, Майк его подтолкнул. – У каждого ребенка должен быть отец. Не отказывайся от своего ребенка еще до того, как он родился.

На Джейсона обрушилась обида, которую он пытался скрыть всю свою жизнь.

От него отказались собственные родители. В результате он так и не научился любить. Как он убедит Стефани в том, что нужен ей? Но ради своего ребенка он должен попробовать…

Инструктор вернулся, приготовившись продолжать занятие.

Майк наклонился к Джейсону и прошептал:

– Эй, приятель, я должен идти. До вечеринки мне нужно купить куклу и кучу других подарков. Позвони мне, если захочешь поговорить.

– Да, конечно, – ответил Джейсон и подумал: «Разговоры – пустая трата времени. Как будто разговорами можно что-то исправить. И все же…» – Спасибо.

– Рассчитывай на меня, Джейсон.

Хм, когда это Майк стал таким хорошим другом? И почему Джейсон прежде не обращал на это внимания?

Он сосредоточился на экране, почти не надеясь на то, что два часа занятий помогут ему завоевать расположение Стефани и членов ее семьи.

После психологического тренинга Джейсон прошел медосмотр, как советовала Стефани, проехался по магазинам, а потом отправился домой, решив посвятить остаток уик-энда напряженной физической работе.

В воскресенье вечером Джейсон лег в постель, надеясь, что измотан до такой степени, что сразу уснет. Несмотря на долгие часы, проведенные на крыше, где он менял черепицу и закреплял водосточные желоба, ему так и не удалось очистить голову от беспокойных мыслей.

Джейсон лежал в темноте, думая о том, с какой легкостью Стефани удалось его одурманить.

* * *

Уик-энд Стефани провела со своими родителями. Оба повели себя более чем милостиво, принимая ее извинения. Яркие и занятые личности, они и не догадывались, что их тихая и прилежная дочь страдала от недостатка родительского внимания.

Услышав признания обоих в том, как сильно они ее любят, хотя и не всегда понимают, Стефани стала постепенно успокаиваться.

Посовещавшись по телефону с юристами госпиталя о мерах, которые следует предпринять на случай, если звездная пара подаст на нее в суд за нарушение конфиденциальности, Стефани собралась с духом и отправилась на работу. Ей предстояло пережить самый сложный понедельник в ее жизни.

В сотый раз она задалась вопросом, как Джейсон провел уик-энд? Каждый раз, когда звонил ее мобильный телефон, сердце начинало биться чаще.

Но Джейсон так и не позвонил…

Впрочем, сейчас она была ему за это благодарна. У нее и так достаточно проблем.

На работу она опоздала, потому что утром ее снова тошнило. Въехав в гараж для машин сотрудников госпиталя, она припарковала автомобиль рядом с мотоциклом Джейсона.

Одетая в консервативное темно-синее платье-футляр и такого же цвета кофту с жемчужными пуговицами, Стефани уже не так изящно, как прежде, выбралась из автомобиля. Чем больше будет становиться ее живот, тем труднее ей будет выходить из автомобиля с такой низкой посадкой.

И без ее откровений на вечеринке окружающие без труда догадались бы о том, что она беременна. Ведь ее талия уже увеличилась на три дюйма. Придется обновлять гардероб.

Схватив сумочку, она вдруг осознала, что в госпитале уже все знают о ее положении. Те, кто только догадывался, теперь знают наверняка: у Стефани был роман с Джейсоном Дрейком и она ждет от него ребенка!

Сотрудники госпиталя будут шептаться за ее спиной, осуждать ее за неумение контролировать свои чувства, неспособность справиться с сердечными делами. Они будут задаваться вопросом, достаточно ли она компетентна, чтобы занимать такую должность, или просто пользуется тем, что позволяет ей принадлежность к семье Монтклер?

Глупости! Она заработала хорошую репутацию за многие годы напряженной работы. Ее личная жизнь не имеет ничего общего с ее врачебным профессионализмом. Если кто-то в ней сомневается, она быстро докажет его неправоту.

Стефани вздернула подбородок, растянула губы в дежурной улыбке и отправилась в госпиталь, списывая свою неуверенность на гормональную перестройку организма.

Марси встретила ее с плохо скрываемым любопытством, но Стефани решительно проигнорировала секретаря. На письменном столе она нашла сертификат о прохождении Джейсоном сеанса психологического тренинга, результаты его медосмотра и обувную коробку, к которой прилагалась записка. «Для ребенка» – так было нацарапано на коробке отвратительным почерком Джейсона.

Внутри коробки оказались красивые туфли-балетки ярко-красного цвета, из мягчайшей кожи, с прочной подошвой. Туфли были ее размера.

Она должна их вернуть. Такой подарок подразумевает слишком личные связи, а она намеревалась поддерживать с Джейсоном исключительно деловые отношения.

«Для ребенка». Что он хотел этим сказать: бросить вызов, заявить права на ребенка? Или просто действовал как заботливый врач, который советовал ей носить обувь без каблуков?

Стефани решила отправить туфли Джейсону и купить себе обувь самостоятельно.

Но прежде она решила примерить балетки. Они идеально ей подошли. Пройдясь в них по кабинету, она почувствовала, что поясница у нее больше не болит.

Стефани пошевелила пальцами ног.

При мысли о том, что придется снова засовывать опухшие ноги в узкие туфли на каблуке, она вздрогнула. Ладно, она походит в красных балетках, пока не купит себе другую обувь. Потом она вернет балетки Джейсону с запиской: «Спасибо, но туфли я не принимаю».

Открыв папки с документами, Стефани стала заниматься распределением пациентов между докторами Райзером и Филлипс. Она решила взять на работу в отделение нового врача-пульмонолога и продолжать наблюдать за работой Джейсона.

Решение, принятое юристами госпиталя, изначально казалось ей верным, но теперь она считала его неуместным. Стефани думала, что Джейсон воспримет решение суда равнодушно, но на самом деле он очень обиделся.

Загудел интерком.

– Доктор Монтклер? – произнесла Марси. – Вас вызывают в палату Мэгги Мэлоун, как можно скорее.


Она услышала крики ребенка сразу, как только завернула за угол. Не постучав в дверь, Стефани протиснулась в палату мимо медсестры, ординатора, прикомандированного к госпиталю для специализации, и доктора Райзера.

Джейсон стоял в центре палаты, как главнокомандующий, и отдавал приказы.

– Нам нужно сбить у нее температуру. Сейчас же! Разденьте ее и заверните в термоодеяло, – сказал он за несколько минут до того, как монитор издал предупреждающий сигнал.

Джейсон говорил с такой властностью и непримиримостью, что медсестра и ординатор столкнулись друг с другом в спешной попытке принести термоодеяло.

Джейсон указал на медсестру:

– Неужели вы не понимаете, что такое «сейчас же»?

Медсестра выглядела ошеломленной и испуганной.

Джейсон взял Мэгги с коленей матери, стянул с девочки фланелевую ночную рубашку, носки и вязаную шапочку, взял одеяло, которое протянула ему Стефани, и завернул в него Мэгги.

Мэгги закричала, явно не в восторге от того, как с ней обращаются.

– Что вы делаете? – Доктор Райзер попытался отобрать у Джейсона девочку.

Джейсон стоял как скала.

– Снижаю температуру ее тела, – низким голосом произнес он, перекрикивая девочку.

Индикатор на мониторе показал, что температура тела девочки подскочила до сорока с половиной градусов по Цельсию.

Доктор Райзер указал на валяющуюся на полу одежду девочки:

– Но ведь ты ее нагреваешь!

Термоодеяло делало свое дело. Температура тела девочки уже упала на полградуса.

– Ее мать сказала, что не может вспомнить, когда в последний раз ее дочь потела. – Джейсон посмотрел на Анну, которая в отчаянии заламывала руки.

Стефани поморщилась. Заявление Дрейка прозвучало как пренебрежительное обвинение в адрес матери больного ребенка. А ведь Анна проводила у постели дочери день и ночь в течение недели и, судя по всему, отлично присматривала за Мэгги.

Конечно, информация о том, что ребенок не потеет, могла иметь решающее значение, но неужели Джейсон не в состоянии быть немного тактичнее? Стефани решила поговорить с ним позже.

Она коснулась вытянутой руки доктора Райзера и тихо сказала:

– Не вмешивайтесь, доктор Райзер. Это пациентка доктора Дрейка.

Доктор Райзер резко кивнул, скрестил на груди руки, отошел в сторону и свирепо уставился на Джейсона.

Как только монитор зарегистрировал очередное понижение температуры тела девочки на полградуса, Джейсон развернул одеяло и протянул Мэгги куклу. Девочка тут же засунула руку куклы себе в рот и замолчала.