— Сука! — заорал он и ударил кулаком в живот.

Когда он снова занес руку, Кори сделала бросок. Нож вонзился в плечо, но соскользнул, наткнувшись на кость. Он повернулся в дикой злобе, его впалые глаза сверкали, ноздри раздувались от ярости.

Кори сделала еще попытку. Он схватил ее за руку, вывернул и впился зубами. Кори завыла от боли, и нож упал на пол.

— Сука! — орал он, отплевываясь и брызгая кровавой слюной. Поливая ее площадной бранью, он сдавил ее горло, потащил через комнату и принялся бить головой о стену, пока она не потеряла сознание. Затем схватил за руку и поволок к постели.

Кори неуклюже упала на кровать рядом с Аннализой, затем сестру Люк столкнул на пол, перевернул ее на живот и, вдавив в матрас, стал срывать с нее белье.

Она была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Люк схватил ее за бедра, пытаясь приподнять и поставить на колени. В руке его сверкнул нож, он играл ножом прямо у нее перед глазами. Она слышала его хихиканье, мычание, ощущала вонючее дыхание, а потом боль пронзила ее, расколола надвое…

Ее будто разрубили топором — с такой жестокостью он вошел в нее, раздирая на части. Она рухнула под ним, и он всем телом навалился на нее. Кори плыла как в тумане, она уже ничего не соображала, мозг полностью отключился. Люк завернул ей руки за спину и с сумасшедшей яростью насиловал ее.

Рядом с пола пыталась встать Аннализа. Кори чувствовала, как кровь стекает по ее бедрам, он с силой упирался ей в шею. Свободной рукой он приподнимал ее, когда хотел сделать побольнее.

— О нет, — пробормотала она, заметив, как взгляд Аннализы упал на нож в его руке. — Помоги! — вырвалось у нее. — Помоги, — снова выдохнула она, пока Аннализа колебалась.

Через секунду дверь скрипнула и закрылась: Люк привстал, перевернул ее на спину и раздвинул ей ноги.

Казалось, этому не будет конца. Никогда еще не знала Кори такой боли и унижения.


Кристос, вцепившись в руль, выводил машину на главную дорогу, он был таким же бледным и напряженным, как и костяшки на руках. Рядом сидел Филипп, тоже взведенный до предела. Он догнал Кристоса у лифта.

— Надеюсь, о Боже, что вы правы, — Филипп резко задержал дыхание, когда Кристос с ревом пересек три полосы, чтобы повернуть к восточной части Ниццы.

Теперь стало ясно, почему имя Жеральдины Ласситер беспокоило Кристоса. Знай он ее под этим именем раньше, он сразу бы вспомнил. Но Жеральдину Даффел и ее мужа Патрика он никогда не забудет. На одной из вечеринок, именно здесь, на юге Франции, они и встретились.

То, что Фитцпатрик у них, конечно, маловероятно, но если Люк все эти годы поддерживал отношения с Жеральдиной, тогда вполне возможно, что она позволяла ему свободно распоряжаться их виллой на мысе Ферра.

— А вы помните, где это? — Филипп очнулся минут через пятнадцать после того, как Кристос повернул к мысу.

— Более-менее, — ответил Кристос. — Узнаю, когда увижу.

Справа плескалось море, слева раскинулись сады. Большинство вилл не просматривалось с шоссе. Кристос замедлял ход у каждой, но он почти не сомневался — та, что он ищет, ближе к вершине.

Наконец они доехали. И Кристос благодарил Бога, что на почтовом ящике стоит имя владельца, ибо, когда они с Филиппом вышли из машины и встали перед большими железными воротами, он не узнал этот дом. Сквозь густые деревья просматривались лишь верхние окна, закрытые ставнями, казалось, их не открывали несколько месяцев.

Уныние и разочарование охватили его. А в это самое время Аннализа, которую не видели ни он, ни Филипп, дергала дверь, пытаясь ее открыть.

— Ничего, стоило все-таки попытаться, — Филипп положил Кристосу руку на плечо.

— Конечно, — Кристос отвернулся, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. — Но надо войти внутрь, убедиться.

— Да, поедем за Радклифом.

Аннализа уже пробиралась через лужайку, превозмогая боль. Она слышала, как остановилась машина, сердце ее замерло от проблеска надежды. Простыня, в которую завернулась Аннализа, зацепилась за ветку, она дернула… Она понятия не имела, кто в машине, но закричала. К ее ужасу, автомобиль тронулся.

— Нет! Подождите! — кричала она, падая на колени, спотыкаясь, вставая и снова падая. — Подождите! Пожалуйста, подождите! — рыдала она, схватившись за дерево и пытаясь стоять прямо.

Она добралась до ворот в тот самый момент, когда машина Кристоса скрылась за поворотом.

— Нет! Нет! Нет! — задыхаясь, плакала девушка, в отчаянии упав на ворота. — Пожалуйста, ради Бога!

Именно здесь и нашла ее, скрюченную и безвольную, Кори. День клонился к вечеру. Кори всю ломало от перенесенного кошмара, но она пыталась поднять Аннализу. Люк наблюдал за ними с револьвером в руке. Девушкам в глаза бросился передок такси в кустах, за домом, при виде тучи зеленых жирных мух, кружащих над машиной, их чуть не стошнило.

Люк отвел их в дом и поместил в отдельные комнаты. Кори никак не могла прийти в себя после случившегося, в соседней комнате что-то бессвязно бормотала Аннализа: он ее запер вместе с кроликами.

Кори приподнялась на постели, услышав звук удара, но теперь она ничем не могла помочь Аннализе. Вообще ничем.

— Нет, Люк, нет, пожалуйста, не убивай их. — Голос Аннализы сорвался от отчаяния.

Дверь хлопнула, Люк тяжелой походкой спускался по лестнице. Затем наступила тишина.

Спустились сумерки, когда Кори услышала шум машины. Блеснула слабая надежда, но ни голосов, ни звуков, только крадущиеся шаги по гравию. Через несколько минут она услышала, как Люк поднимается по лестнице.

— Вставай, — бросил он. — Ты мне поможешь.

— Что? — она застонала от сильной боли, пронзившей все ее тело, когда она шевельнулась.

— Поможешь избавиться от тела таксиста.

Кори замутило, стало ясно — что бы там ни было, она не в состоянии прикоснуться к трупу. Но она боялась спорить и, морщась от боли, заставила себя подняться.

— Что ты собираешься с ним делать? — тупо спросила она, ковыляя перед ним.

— Сброшу с веранды в море. — От его будничного тона у Кори закружилась голова.

Ночь была совершенно черная. Только плеск волн в отдалении и металлический скрежет цикад нарушали тишину. Кори остановилась на последней ступеньке, наблюдая за Люком, который в слабом свете, сочившемся из холла, обходил такси.

— Иди сюда, — велел он, открывая заднюю дверь. — Вытащим.

Кори переставляла ноги, но мозг ее был парализован, в голове стояла звенящая пустота. Она невидяще уставилась на аморфную массу в темноте.

— Бери за ноги, — скомандовал Люк.

Ее подташнивало, но, отвернувшись, она протянула руки вперед. Люк взялся за торс, Кори дотронулась до ног. И в тот же миг отдернула, непонимающе уставившись на руки. Ладони были в крови. Она застыла от ужаса и вскинула голову, издав дикий нечеловеческий крик, от которого кровь стыла в жилах. Она взялась не за тело таксиста, она взялась за тело Аннализы.


— Мне все понятно, — перебил Радклиф Кристоса, — но это не моя территория. Раз француз велит сперва связаться с владельцами, значит, так и надо.

— А если мы их не найдем? — прошипел Кристос. — Если из-за этой чепухи, бюрократии… — Он осекся: открылась дверь и вошел толстый, дымящий сигарой французский инспектор.

— Господа, — по-французски начал Тибо, — насчет вашего дела ответа пока нет…

Кристос единственный понимал по-французски и с нарастающей яростью ждал конца фразы.

— Он говорит, нет ответа от Даффела, его номер в Нью-Йорке не отвечает, — резко перевел он, — они пытаются связаться с кем-либо, кто мог бы отпереть местную мэрию и проверить в списках, являются ли до сих пор Даффелы владельцами.

— Если и являются, а мы так и не сможем с ними связаться? — раздраженно бросил Филипп.

Кристос спросил Тибо.

— Тогда надо попробовать выяснить, нет ли у кого из соседей ключей, — с горечью перевел Кристос.

— А мы в это время так и будем сидеть сложа руки…

— Постойте! — перебил Радклиф. — Пока ведь не известно, там ли они вообще. Вы сами сказали, место выглядит так, будто там вообще никто не живет.

— В любом случае флаг он наверняка не вывесит.

— Я вернусь, — с приятной улыбкой пообещал Тибо и вышел.

Минуты текли, а они все сидели и смотрели через стеклянную перегородку на суету полицейского участка.

— Так вы собираетесь присутствовать на церемонии награждения? — Радклиф решил сменить тему.

— С меня хватит! — взвился Кристос, вскочив на ноги. — Достаточно! Или они сегодня же откроют виллу, или я их же проклятыми револьверами взорву эти замки сам! — И он пулей вылетел из комнаты следом за Тибо.


На веранде горели лампочки, в черноте за верандой тонуло море, как бы спрыснутое огоньками яхт. Кори, обмякнув, привалилась к забору, дрожа от ужаса. Аннализа, связанная и избитая, залитая кровью, безжизненно лежала в шаге от нее. Люк, сидя у стены, молчал, не так давно поинтересовавшись у Кори, не хочет ли она есть. Кори онемела от этого кошмара, и он просто сидел и смотрел на нее.

Наконец Люк шевельнулся и револьвером показал — встать.

Кори сжалась, но когда он шагнул к ней, она, держась руками за стену и дрожа от страха, попыталась подняться на ноги.

— А теперь тебе придется забраться на стену, — приказал он.

Глаза Кори округлились от ужаса.

— Ну-ка живо залезай!

Она с трудом вскарабкалась, но на узкой полоске стены встала на колени, стоило ей выпрямиться, как она тотчас рухнет.

Люк отвернулся, закрыв лицо руками; он плакал. Наконец он поднял на нее пустые, бесцветные глаза. Протянул к ней руку, поддержав, когда она накренилась, потом очень тихо произнес:

— Теперь пришло наше время, Кори. Для нас обоих. Давай поднимайся.