— Ты в порядке? — И убрал прядку волос с ее губ.

— Но ты же не кончил, — прошептала она.

— Не имеет значения.

— Для меня имеет, — возразила она. И, тяжело сглотнув, попросила взять ее теми самыми словами, которые, как она понимала, он хотел от нее услышать.

Он среагировал молниеносно.

— О детка, — простонал он, навалившись, а когда вошел, добавил: — Ты и понятия не имеешь, что делаешь для меня, Кори.

11

Рано утром на следующей неделе Кори по пустынному коридору направлялась в монтажную с материалом из полицейской библиотеки для передачи о проституции. Мало что подойдет — кадры с убитыми на Шефферд-Маркет проститутками слишком изобилуют деталями. Кори и сама не жаждала их разглядеть. Она пробралась в темную монтажную с чашкой кофе и остатками пирожного и остановилась как вкопанная. С монитора на нее смотрели именно эти изувеченные проститутки до и после смерти.

— О Боже, — пробормотала она и швырнула недоеденное пирожное в корзину. У пульта сидел Люк и просматривал кадр за кадром. Именно по его личной просьбе полиция предоставила им эти пленки. Он был бледен как полотно.

— Боже мой, — пробормотал босс, — даже мужчину от этого зрелища выворачивает наизнанку. Мало что можно использовать.

Кори села рядом, наблюдая за ним. Через несколько минут он остановился:

— Смотри дальше, если хочешь. Я не могу. Буду у себя.

Вставая, он поморщился. А когда на него упал свет, она увидела темный набухший синяк под глазом.

— Что с тобой?

Он скорчил гримасу:

— Если я скажу, что ударился о дверцу шкафа, ты поверишь?

Кори пожала плечами.

— Ну вот так оно и было. — Он засмеялся. — Будь я женщиной, обязательно подумал бы, что это муж поколотил. Точно?

— Возможно, — улыбнулась Кори. — Но ссадина довольно глубокая. Может, зашить?

— Да нет, все в порядке, — отмахнулся Люк, а выходя, снова повернулся к ней.

— Кстати, я пригласил кое-кого к себе на коктейль сегодня вечером. Придешь?

Кори колебалась. Они не виделись с пятницы, с той самой ночи, и она все еще не могла разобраться в собственных чувствах.

— И Аннализа будет. Так что не переживай, ты ее не предаешь.

— А она в курсе, что ты меня приглашаешь?

— Конечно.

— Тогда о’кей. Кстати, не знаешь, где она? Мы договаривались встретиться в восемь, просмотреть материал.

— Судя по звонку в четыре утра, полагаю, она в постели, явно с похмелья.

Кори вздохнула и вернулась к пульту. Аннализа в поисках Люка звонила ей где-то за полночь. Значит, не исключала такой вариант.

Весь следующий час Кори изучала материалы полиции. Увиденное останется в памяти на всю жизнь. Это с трудом укладывалось в голове. Ножевые раны, запекшаяся кровь, илистая грязь и еще: на телах трех женщин порезы были очень глубокие, но четвертая — вообще кошмар! Выпали все внутренности. Какая же бездна ужаса и боли выпала на долю этих женщин! Нечеловеческий страх и отчаяние навсегда застыли в мертвых выпученных глазах.

Следователь по делу об убийствах проституток Радклиф вчера признался Кори — их подруги не верят, что полиция делает все возможное для поиска преступников.

— Но уверяю вас, мы ищем. И в конце концов достанем этого ублюдка. Потому что, видит Бог, он заслуживает смерти, как никто другой.

— Кого-нибудь подозреваете?

Фелисити задавала этот вопрос перед камерой, поэтому Кори знала ответ заранее.

— Да так, кое-кого. У этих женщин есть нечто общее: все блондинки, опять же место убийства. Ну что ж, будем надеяться, что ваша передача поможет продвинуть дело.

Кори больше всего угнетало, что она идентифицировала себя с этими жертвами. Пусть на краткий миг, но она испытала, что такое быть связанной, беспомощной, испуганной. Конечно, разница в том, что она была с Люком, он все понял и тут же освободил ее. Они совсем другое. Кори чуть не плакала от бессилия.

В конце концов она отобрала несколько кадров с обрывками веревок и с ножом, которым, как полагают, совершались убийства, а также изображение жертвы, связанной в позе эмбриона. Без дополнительных указаний Кори не станет использовать кадры с лицами убитых. Показывать ужас, навечно застывший в глазах — непростительное кощунство, мало ли психов на свете, которые не прочь позабавиться.

Остаток дня Кори вместе с редактором работала над последними интервью. В полдень решила позвонить Аннализе, но пока набирала номер, она явилась сама. И сразу кинулась в драку, разрешая горячий спор между Аланом Фоксом и Синди Томпсон по поводу передачи о несогласиях между церковью и правительством. Очень скоро все уже хохотали.

— Похоже, ты весьма довольна собой, — заметила Кори, когда Аннализа присела на край ее стола. Летом Аннализа носила мини-юбки без колготок, и Кори бросила завистливый взгляд на ее точеные загорелые ноги.

— А почему бы и нет? — подмигнула Аннализа. — Нет, не отвечай, ты злишься, что я не появилась с утра. А теперь я здесь, в твоем распоряжении. Чем могу быть полезна?

— Пойди и посмотри смонтированную пленку. И материалы, отобранные из полицейских. — Кори весело рассмеялась, когда Аннализа, широко раскинув руки, притянула ее к себе и громко чмокнула в щеку.

— Спасибо, — прошептала она Кори в ухо.

— За что?

Аннализа пожала плечами.

— За то, что ты есть. — И понеслась в монтажную. Кори посмотрела ей вслед и нахмурилась: от Аннализы попахивало алкоголем.


Кори и Аннализа появились у Люка в семь. Вот уже начало девятого — и все еще никого. У Кори слегка кружилась голова от двух мартини натощак. Она встала с дивана и подошла к новому приобретению Люка — картине, написанной маслом. Аннализа исчезла в туалете. Кори не успела даже глазом моргнуть, как Люк обнял ее и принялся целовать. Кори неожиданно для самой себя ответила на его поцелуй, но тут же, услышав щелчок запора в туалете, отскочила. Заметила ли Аннализа виноватый румянец на ее щеках? Кори не знала. Вообще-то вряд ли, Аннализа наверняка бы сказала.

Сейчас Кори сидела в гостиной одна, но прекрасно видела Аннализу и Люка на кухне. Он что-то шептал ей на ухо, она хихикала, Кори стало неловко, она отвернулась. Через некоторое время Кори снова посмотрела на них и быстро опустила глаза, наткнувшись на взгляд Люка, забравшегося к Аннализе под юбку.

Кори бросило в жар от смущения и гнева. Приглашение на коктейль всего лишь предлог. Он заманил их в квартиру, чтобы потом затащить в постель. Ну что ж, он волен, конечно, думать что угодно, но она уйдет сейчас же. Так бы и произошло, если бы не звонок в дверь.

Люк пошел открывать, Аннализа осталась на кухне. Увидев, как она снимает трусы, Кори осторожно прикрыла дверь и улыбнулась своим страхам. Но ее радость вмиг улетучилась, когда вошли гости.

Кори увидела отца, и, судя по его перекосившемуся лицу, он ее узнал.

Кори резко повернулась к Люку, но он уже обнимал спутницу Филиппа. В панике Кори снова взглянула на отца, тот побледнел, но держал себя в руках.

— Кори, — Люк взял ее за руку. — Позволь познакомить тебя с Филиппом и Октавией Дэнби. Филипп и Октавия, это Кори Браун, самый яркий, самый лучший ассистент режиссера на Ти-ви-дабл-ю.

Голова Кори пошла кругом. Конечно, Люк должен был знать, что это ее отец. А великолепная женщина с ним — ее мачеха. Но так ли это? Люк не подавал вида, а Кори никак не могла вспомнить, называла ли она ему имя отца. Люк явно недоумевал по поводу откровенного нежелания Кори обменяться рукопожатием и улыбнулся одними глазами, подбадривая.

Кори удалось пожать руку отцу, оба старательно избегали смотреть друг на друга. По его голосу чувствовалось, что он нервничает ничуть не меньше. Потом настала очередь Октавии, и, повернувшись к ней, Кори вдруг застыла от ужаса. В глазах Октавии, устремленных на Люка, отразился такой откровенный, ничем не скрываемый голод. Боже мой, неужели он и с ней спал! Не в силах взять себя в руки, Кори снова посмотрела на отца — заметил ли он этот взгляд жены. Но Филипп уже отвернулся к бару с коктейлями.

— Очень рада с вами познакомиться. — Кори почувствовала тонкие нежные пальцы Октавии и взглянула в ее холодные голубые глаза. Она с трудом удержалась, чтобы не отскочить. Никогда бы не поверила, что красота может быть такой отталкивающей. Безупречное алебастровое лицо выглядело слишком большим на стройной, как стебелек, шее; совершенно лишенное живости, тепла, оно казалось гротескным. Потом вдруг Октавия улыбнулась, но улыбка ничуть не изменила ее. Через секунду-другую Кори сообразила, что улыбка предназначалась не ей. Кори оглянулась, и вдруг весь мир перед ней завертелся колесом.

— Мама, папа! — воскликнула Аннализа, кидаясь через комнату к ним на шею.

Кори отступила, вот-вот упадет. Надо сесть. А лучше вообще убежать. Но она не могла двинуться с места. По поведению Люка нельзя было с уверенностью сказать, понимает ли он, что происходит, он не смотрел в ее сторону. Только бы вспомнить — называла ли она ему имя Филиппа. В общем, не исключено. Почему же тогда Люк не сказал ей, что знает Филиппа?

Нет, это не что иное, как совпадение. Ужасное, но совпадение. Но Боже мой, если Филипп — отец Аннализы, значит, она, Кори… Нет, это уже чересчур. Она снова посмотрела на отца, и тут до нее дошло: кроме всего прочего, отец — ее наниматель. Он же партнер Люка. Мужчина, чье имя Люк никогда не упоминал. И чье имя она по глупости ни разу не спросила.

Как в тумане, Кори наблюдала за Филиппом. Потягивая выпивку, он устроился в кресле возле стерео и, казалось, полностью погрузился в музыку. Аннализа, Октавия и Люк стояли перед картиной, обсуждая ее достоинства, и Кори, не зная, куда себя деть, села на диван.

С трудом ей удалось продержаться полчаса, самые худшие полчаса в ее жизни. Она видела отца краем глаза, по его резким движениям и капелькам пота на лбу было ясно, что он глубоко встревожен ее присутствием. Вместо гнева и раздражения Кори ощутила неизбывную грусть. Теперь понятно, что с такой, как Октавия, жизнь его превратилась в тяжкое бремя.