Минкс грубо оттолкнула ее:

— Вот только не надо изображать из себя мать Терезу, этот слабак и тряпка не стоит таких жертв. Я ждала, что ты это предложишь, так что не пытайся вывернуться и надуть меня.

Минкс разорвала рубашку Амриты дулом пистолета. Ракеш попытался остановить ее, но она ловко развернулась и нацелила пистолет ему в пах.

— Голыми, — скомандовала она. — Я хочу видеть вас голыми. Живо… приступайте.

Амрита глазами подала знак мужу и добавила:

— Не будем спорить, милый.

Она аккуратно разделась и выжидающе посмотрела на Ракеша.

— Здесь холодно, — пожаловалась она.

Минкс вздернула брови:

— Неужели?.. Как неблагоразумно с моей стороны… Не доглядела. Вот, укутайся, пока я не прикажу начинать.

Она бросила ей два грубых одеяла и заорала на Ракеша:

— Давай-давай, олух, целый день тебя ждать прикажешь?

Ракеш снял рубашку и брюки, но трусы оставил.

— Ого! Какие мы скромные! — издевалась Минкс. — Посмотри на свою жену. Две секунды, и она голая, как вышколенная шлюха — кстати, шлюха и есть. А тебе, очевидно, нужны дополнительные аргументы.

Она развернулась.

— Давай снимай его патетическое бельишко.

Амрита поспешно стянула с Ракеша трусы.

Он отвел глаза, вид у него был разнесчастный. Минкс вороном кружила вокруг.

— Жалкое зрелище. Посмотри на себя… какой-то дохлый червяк. — Она потыкала его член дулом пистолета. — Погодите… Может, вам для разгона нужна музыка, выпивка, трава? Не беспокойтесь. У меня все есть.

Из динамиков зазвучало «Болеро», Минкс разлила на всех ром и раздала бокалы. Ракеш отшвырнул свой, а Амрита отпила пару глотков.

— Так-то лучше, дорогая, — одобрила Минкс, доставая видеокамеру. — Давай потанцуем. Может, медленное фламенко? Как тебе?

Она толкнула пленников друг к другу.

— Танцуй для него, как танцевала для меня. У тебя так хорошо получается, особенно когда нарастает звук.

Амрита безмолвно поставила бокал и медленно, грациозно закружилась вокруг Ракеша под музыку Равеля. Муж закричал:

— Прекрати, прекрати сейчас же! Лучше убей меня! Я больше не могу.

Минкс сделала крупный план, переводя камеру от искаженного болью лица к паху. Амрита продолжала танцевать. Она подошла к нему сзади очень близко и поспешно прошептала:

— Милый, просто делай, что она говорит. Верь мне. Нам надо выиграть время. Скоро прибудет полиция, нас спасут. Деревенские покажут ее убежище.

Минкс, наблюдавшая за ними через видоискатель, воскликнула:

— Пока очень неплохо! Эй, вы двое, а не задуматься ли вам о совместном производстве порнушки?

Ракеш неохотно притворился, что расслабился, и присоединился к причудливому танцу Амриты.

— А теперь возьми его в свой хорошенький ротик. Помни, режиссер здесь я. И не останавливайся, пока не крикну «снято».

Амрита встала на колени и прикоснулась губами к плоти Ракеша.

— Используй пальцы… будто для меня, — скомандовала мучительница.

Амрита с изумлением почувствовала языком возбуждение мужа. Она осторожно покатала его член во рту, а Минкс нагнулась низко-низко, чтобы заснять это движение.

— Кажется, он готов. Возьми его. Я хочу, чтобы ты была сверху. И не спеши.

Амрита легонько толкнула мужа на грубый пол и села сверху, легко и плавно приняв его в себя.

— Отлично! Мне нравится! — Голос Минкс звучал взволнованно. — Будто я снова школьница, попавшая на сеанс порнушки.

Бедра Амриты двигались, как в грациозном танце, Ракеш стонал. Минкс прыгала вокруг, включая и выключая камеру, поигрывая пистолетом в другой руке, и беспрестанно комментировала:

— Какой увлекательный медовый месяц! Держу пари, вы двое не ожидали ничего подобного. Продолжай, Ракеш. Твой выход. Подергай ее за соски, поласкай ее… Получай удовольствие. Где довольные улыбки?!

Амрита ускорила движение, послушная ритму музыки. Они достигли пика одновременно, в момент крещендо в «Болеро». Минкс отбросила видеокамеру, отшвырнула пистолет и плясала вокруг них в экстатическом восторге, визжа и выкрикивая непристойности.

Амрита устало опустилась на грудь Ракешу, а он на секунду прикрыл глаза. Они не заметили, как Минкс разбросала вокруг них солому и теперь неистово кружила по комнате, бормоча какую-то мантру.

— Это рай! Лучшего конца нашей любовной истории невозможно было представить. Милая, описать не могу, какой ты сделала меня счастливой… Такой счастливой! Я готова умереть прямо сейчас. Сию же минуту. Сейчас же, сейчас, сейчас!

Раздался тихий резкий щелчок зажигалки, и почти сразу они почувствовали запах дыма. Ракеш вскочил на ноги и рывком поднял Амриту. Через несколько секунд все было объято пламенем. Языки огня лизали балки на потолке. Под хохот обезумевшей Минкс они выбрались из дома и тяжело упали на землю. Обернувшись, они увидели черный силуэт на фоне пламенеющего ада. Она кружилась на месте, смеялась и пела, раскинув руки и откинув назад голову:

— Я счастлива!.. Я так счастлива!

* * *

Ракеш метнулся в крохотную пристройку к дому, исчез ненадолго, появился снова, держа в руках тряпки и джутовые мешки, и бросил их Амрите.

— Прикройся. Попробую ее вытащить.

Амрита попыталась остановить его:

— Милый… нет, пожалуйста…

Но он плотно завернулся в драное одеяло и бросился внутрь. Амрита еще никогда в жизни не молилась с такой страстью.

Услышав вдали голоса, она принялась звать на помощь. К склону подбежали люди, человек десять. Команды отдавал пожилой мужчина аристократической внешности в костюме для сафари стального серого цвета. С ним были два полицейских.

— Помогите! Там мой муж и… подруга. Сделайте что-нибудь!

Деревенские энергично принялись тушить огонь, а пожилой мужчина отправил полицейских внутрь, чтобы те помогли попавшим в пылающую ловушку людям. Амрита с облегчением поняла, что пламя побеждено — деревенские по цепочке передавали ведра с колодезной водой. Она поплотнее запахнула одеяло, чтобы прикрыть наготу, и подошла к мужчине, явно возглавлявшему экспедицию.

— С ними все будет в порядке? — робко спросила она.

Мужчина ответил, не глядя на нее:

— Через минуту узнаем.

Амрита осталась стоять рядом. Она дрожала, хотя воздух был еще горячим от угасающего пламени.

— Там моя дочь.

Амрита посмотрела на него, не в силах поверить:

— Вы хотите сказать, вы — отец Минкс?

— Да… Минкс… моя дочь… Единственный ребенок.

* * *

Из-под обломков вынесли два обгоревших до неузнаваемости тела. Амрита на ватных ногах подошла ближе, отец Минкс лающим голосом раздавал указания. Амрита молча встала у него за спиной. Слез не было, и в горле пересохло.

— Живы, — бросил он, не оборачиваясь. — Зрелище ужасное, но дела не так плохи… Не тревожьтесь, мы их залатаем. Будут как новенькие.

Амрита смотрела, не в силах отвести взгляд.

— Боже, боже! Как же это все случилось? — тихонько повторяла она снова и снова.

* * *

Мистер Ийенгар вывел ее из больничной палаты.

— Пойдемте, вам нужно отдохнуть. Не хватает еще, чтобы вы грохнулись в обморок.

Амрита покачала головой.

— Я ему нужна.

Мистер Ийенгар потянул ее в приемный покой.

— Да… вы нужны вашему мужу. Именно поэтому вы должны пойти поспать. Ему нужно, чтобы рядом была сильная женщина, а не развалина, в которую вы превратитесь, если не послушаете меня.

Амрита упала в ближайшее кресло, а мистер Ийенгар принялся мерить комнату шагами. Это так напоминало привычку его дочери.

— Как она?.. Как Минкс?

— Выкарабкивается потихоньку, — ответил он. — Через пару дней будем знать наверняка. Она у меня крепкая. Не из тех, кто сдается. Ваш муж, кажется, тоже сильный человек. Думаю, оба выберутся. Врачи настроены оптимистично.

Чудовищная усталость навалилась на Амриту. Она не спала почти тридцать шесть часов и почти ничего не ела.

— Ваши родители в курсе. Они едут сюда. Братья тоже. И родители вашего мужа. Мы выдали им полицейский джип.

— Спасибо, — прошептала Амрита. Сил говорить громче не было.

— Это я должен благодарить вас и вашего мужа за спасение жизни дочери, — сказал Ийенгар после недолгого молчания. — Если бы он не бросился за ней, она была бы сейчас мертва.

Амрита задумчиво смотрела в окно.

— Ее мать знает?

Настала очередь Ийенгара качать головой:

— Это убьет ее. Вы, наверное, знаете, что она в очень тяжелом состоянии.

Амрита подняла голову.

— Минкс редко рассказывала о ней. Она больна?

Мистер Ийенгар снова покачал головой.

— Неужели Минкс не говорила?.. Последние десять лет моя жена пребывает в… лечебнице. Эта весть убьет ее. У меня не хватит мужества. Я не скажу.

У Амриты в глазах стояли слезы.

— Я не знала. Минкс никогда не рассказывала. Я думала, мать ее бросила, бросила вас…

Мистер Ийенгар коротко, сухо рассмеялся:

— Девчонка снова плела сказки. У нее талант, не правда ли? Попадаются все. Все, кроме отца. Этого она мне простить не может. Бедная Минакши. Какая жалкая жизнь! Какая горькая!.. А ведь у нее было все, чего только девочка может пожелать. Все.

Амрита поднялась и встала рядом у маленького окошка.

— Вы сказали «простить». У меня создалось впечатление, что прощать нужно гораздо, гораздо больше. Вовсе не только то, что вы единственный видели ее насквозь.

Ийенгар резко повернулся к ней:

— О чем вы?

У Амриты перехватило горло.

— Я… н-не знаю… Минкс рассказывала о своем детстве. В подробностях… Это было ужасно. Отвратительно. Как может простить отца дочь, пережившая такое? Он отцом-то себя называть не имеет права. Он не лучше, чем животное… зверь.