Сейчас я определённо чувствовал себя счастливчиком и мне было плевать, что Лика давно не была моей…

39. Лика

Руки, ласки которых я так и не забыла, словно в агонии скользили по телу. То забирались под тонкую вязку пуловера, ложась под грудью, но не накрывая ту ладонями. Лишь плавно скользя подушечками пальцев по ажурной кромке белья. То проходились вдоль позвоночника, теплом оставаясь между сведённых мной лопаток. То цеплялись за тонкий ремень на джинсах, в бесчисленных попытках его расстегнуть.

Губы, вкус которых навсегда отпечатался в моём подсознание, с жаром впивались в мой рот. Оставляли влажные дорожки на коже шеи, спускались ниже, путаясь в вороте до сих пор неснятого пуловера.

Безумие, что набирало обороты, кружило мне и без того затуманенную ромом голову. Я уже не оценивала своего поведения, отдаваясь во власть страсти.

Сама тянулась к губам и своим телом жадно вжималась в его. Дышала Арчи, через нос вдыхая пряный аромат его тела. Наполнялась им, полностью вытесняя адскую тоску по тому, что мы были надолго потеряны.

С трудом понимаю, что совершить ошибку, идя на поводу голодному желанию — я не имела права.

— Что мы делаем, Арчи? — наконец прервала поцелуй. Спросила, не успев отдышаться и голос сорвался на последнем слове.

— Ты меня спасаешь от переохлаждения, — снова потянулся к моим губам, но я отвернулась, а потом и вовсе с силой оттолкнула его.

Отступила на шаг назад и вероятно, продолжила бы отступление, если бы не уперлась во что-то ногами. Воздух между нами стал тяжёлым, заряженным его возбуждением и моим неистовым отрицанием происходящего.

— Согреться тебе поможет одеяло и растопленный камин, но не я.

— Секс разгонит кровь быстрее и позволит телу согреться более эффективно, — снял промокшую насквозь футболку, кинул ту себе под ноги и перешагнув через неё, приблизился вплотную.

— Я знала, что это плохая идея поехать сюда с тобой, — с сожалением покачала головой и прижала к щекам ладони. С остервенением начала их тереть, словно пытаясь избавить себя от наваждения. Во мне ещё удерживались остатки здравого смысла и я не хотела продолжать начатое, чувствуя вину перед Андреем.

— Больно это слышать, но я знаю какое хочу обезболивающее, — не спуская с меня затуманенного взгляда, Арчи продолжил раздеваться.

Лязгнула пряжка ремня, буквально разорвав тишину. А следом послышался шум сползших на пол джинсовых брюк. Арчи даже не наклонился, чтобы освободить ноги, а просто поднял сначала правую, затем левую, стянув промокшие брючины с щиколоток. Так же быстро избавился от своего нижнего белья.

Шагнув уже без стеснения в движениях, он схватился за край пуловера. Дёрнул его вверх, беспрепятственно оставляя меня в одном бюстгальтере.

— Ты должен всё отпустить и позволить нам жить, и двигаться дальше, — обняла себя за плечи, кожей почувствовав леденящий холод ещё непрогревшейся комнаты.

Могла только представить, как замерз Арчи, всё это время одетый в мокрое.

— Я не могу двигаться дальше без тебя, — плавно убрал мои руки.

Ладонями накрыл мою грудь, слегка сжал её, вызвав ответную реакцию тела. Томление разлилось по телу, словно сладкая мука. Сосредоточилось в чувствительных сосках и отхлынуло вниз живота, стоило Арчи лишь сжать пальцами тугие соски сквозь кружево белья.

Чувствуя себя такой желанной и любимой, только в его руках, мне не хотелось двигаться. Лишь впитывать каждое мягкое прикосновение, в ответ на мои сомнения и несмелость.

От возбуждения кружилась голова, ноги подкашивались, делаясь ватными. И когда Арчи легонько подтолкнул меня, я с благодарностью полетела на широкий диван.

Он тут же накрыл моё тело своим. Несдержанно толкнулся языком в мой расслабленный рот. Буквально задохнувшись, я поерзала под Арчи, безмолвно прося остановиться хоть ненадолго. Перевести дух, ещё раз подумать, прежде чем совершим непоправимое.

Но поцелуи от губ спустились ниже — сперва к острым ключицам, затем к груди. Ласково коснулись моего плоского живота, который я подрагивающе втянула ещё сильнее.

Небольшой укус его зубов отрезвил меня, но не остановил Арчи. Он упёрся ладонями в диван, выпрямился и оттолкнулся. Расстегнул пуговицу и молнию на моих джинсах. Рывком стянул их с меня и не глядя, отшвырнул в сторону. Не дав мне возможности возразить, снял трусики, подцепив те лишь большими пальцами за резинку.

Подтянул меня к краю дивана, коленом раздвинула мои бёдра и лёг между ними. Приятной тяжестью припечатав своим телом.

— Арч, — рвано выдохнула прямо в его открытые губы.

— Помолчи… всё потом, ладно? Потом.

Ноющее желание покусывало разгорячённую кожу. Я послушно замолчала, плотно зажмурилась, отдаваясь чувствам.

Медленное томное проникновение наполнило меня удовольствием до краёв. Яркой вспышкой загоревшись под закрытыми веками.

Каждый толчок, каждый укус напряжённого соска, каждое мягкое прикосновение — толкало меня навстречу Арчи.

Я бесстыдно приподнимала бёдра, погружая возбуждённый член всё глубже в себя. Отвечала на хриплое дыхание Арчи стонами и ликующими вскриками, пока он, остервенело наращивал темп. Обхватывала широкие плечи, отдавая всю свою страсть и любовь, подстраиваясь под быстрые теперь уже толчки. Стараясь приблизить оргазм и непременно кончить вместе.

Остановившись, Арчи перевёл дыхание, перед тем, как толкнуться в последний раз на всю длину.

Наши тела затрясло от оргазма одновременно. Воздух наполнился запахом секса и нашим тяжёлым дыханием. Арчи дёрнулся внутри меня ещё несколько раз, прежде чем расслабленно уткнуться в мою грудь взмокшим лбом, так и не выходя из меня.

Раскаяние долго не могло перебить ощущения счастья от свершившегося. Сердце глухо и быстро разбивало грудную клетку, а тело всё ещё объятое жаром близости, абсолютно не чувствовало тяжести мужского торса.

— Здесь есть душ? — спросила словно спустя вечность, всё ещё не переведя дыхание.

— Да, дверь рядом со спальней.

Арчи нехотя отстранился, поцеловал впадинку между ключиц. Встал с дивана и принялся собирать нашу разбросанную в спешке одежду. Шумно подвинул к камину стул и разложил на нём мокрые вещи. Он двигался по комнате, абсолютно не стесняясь своей наготы, пока я сидела на диване, обхватывая себя за плечи.

Как только схлынула волна острого удовлетворения, я начала паниковать. Корить себя за лишне выпитый алкоголь и измену. И за то, что эта измена самая яркое по ощущениям событие за последний год.

Вскочив с дивана, стыдливо сбежала в ванную комнату. Заперла дверь и не включая свет, встала под тёплые струи воды. Долго простояла под душем, каждый раз делая воду погорячее. Смывая с тела совершенную ошибку, я прекрасно понимала, что совесть мне уже не отмыть.

К тому моменту как я вернулась из ванной комнаты, Арчи нашёл постельное белье. Застилил им диван и укрывшись с головой тёплым одеялом, спал.

Устроившись с краю, легла рядом, продолжая почти всю ночь смотреть в потолок. Уже к утру Арчи начало бить ознобом, последствия долгого нахождения под осенним дождём в мокрых насквозь вещах, дали о себе знать. Арчи температурил и спал беспокойно, ища в моих объятиях облегчение своего недуга.

40. Лика

Дождь не прекращался вот уже несколько часов. Непогода набирала обороты, но не она была виновата в том, что я оставалась в чужом доме. Меня держал здесь Арчи, вернее, его нарастающая болезнь. Я не могла бросить его одного, так же как и не могла простить себе необдуманный поступок.

Арчи спал беспокойно, хмурился, что-то изредка нашёптывал. Сухие губы, не потерявшие из-за внезапного недуга всей соблазнительности, едва шевелились, будто в безмолвной молитве. А сам Арчи иногда судорожно вздрагивал всем телом.

Беспокойство за него нарастало, как и совестливые уколы за проведённую ночь. Слишком жаркую, откровенную, как когда-то иссушающую изнутри.

Но отбросив позднее сожаление, я бесшумно подошла к кровати. Оставшись в тени, продолжила украдкой смотреть на мужественные черты лица. Знакомые. До сих пор любимые и находящие в моём сердце отклик.

Полноватые, чётко очерченные губы, только они умели целовать до помутнения сознания. Волевой подбородок, покрытый лёгкой щетиной. Серебристая штанга дерзко поблескивала в проколотой брови. До неё хотелось дотронуться, как бывало не раз, ощутить холод металла и твёрдость шариков на концах серьги.

Но вскользь коснувшись брови, почувствовала даже на расстоянии исходящий от кожи жар.

Лоб Арчи буквально пылал, а раскрасневшиеся щёки, как маячки сигнализировали о повышенной температуре. Я только сейчас заметила, как его било ознобом, а подступившая лихорадка выкручивала мышцы.

Он ожидаемо проснулся от моего лёгкого прикосновения. Сонно взглянул мутным взглядом, сосредотачиваясь скорее не на моём лице, а на руке, которую я прижимала ко лбу.

— Ты болен, Арчи, — я не успела отдёрнуть руку, ледяные пальцы плотным кольцом легли на запястья.

Без промедления он нервно дёрнул на себя. Не удержавшись на ногах, я рухнула на Арчи сверху, почувствовав даже сквозь плотное одеяло крепкое тело, охваченное жаром.

— Нет, Лика. Я одержим… тобой! — хрипло простонал он, оставив обжигающий след на губах. Признание вышло искренним и горьким, царапающим незажившую рану на сердце. — И ты об этом прекрасно знаешь.

В этом он был прав. Я знала, что его чувства всегда граничили с безумством. А поведение и вовсе часто выходило из-под контроля.

Ему была нужна я. Всегда и везде.

А я продолжала его любить, как никогда ДО, как никого ПОСЛЕ.

Возражений он не принимал, отказы игнорировал, но с особой жадностью питался моими эмоциями и правом единоличного обладания тела.