Когда в палату открылась дверь, а через несколько секунд зашел стул, а потом Аня с картиной во второй руке, в палате случилась немая сцена.

— Хорошо, что не инфекционное, — первое, что изрекла именинница.

— В смысле? — Майя была в шоке.

— Иду по коридору и понимаю, что если Валя лежит в инфекционном отделении, то мне это всё обратно вынести не дадут! Пришлось искать медсестру и выяснять, дадут мне это всё вынести или нет. Выяснила — дадут! Привет всем!

Валя держал в руках букет цветов. Каких-то абсолютно невообразимых. Бело-розово-салатовых — совершенно волшебных. Аня держала стул и картину.

— С днем рождения, Аня, — Валя протянул ей букет.

— Вот, вы заметили, как я подготовилась, — Аня поставила стул, поставила рядом картину и повесила на спинку сумку, — какой реквизит для создания атмосферы торжественности.

— Ань, а почему стул красный? — почему у Майи возник именно этот вопрос, она и сама не знала.

— А-а-а, — Аня посмотрела на потолок, потом на пол, — под мокасины!

Тут раздался хлопок — бабушка Лидия Ивановна открыла бутылку шампанского. Это была первая в её жизни бутылка шампанского. Первая, которую она открыла сама.

— Ну, за день открытий! — Аня опередила всех с тостом.

Валька сам выбирал цветы для букета. Майка таскала ему фотографии разных цветов и букетов, а он отбирал. В результате Майка уговорила продавца в цветочном магазине собрать букет по Валькиному списку и описанию, но чтобы Майка его не купила, а сфотографировала. Оказалось, что есть кроме Ани и Майки еще такие же сумасшедшие люди, — Майе собрали букет, чтобы она его сфотографировала. Без гарантии, что она его купит. Майя принесла фотографию Вале — он одобрил. И вот сейчас Аня держала в руках букет, в котором было столько разных видов цветов, большинства из которых Аня просто не знала. Их было такое количество, что они не должны были сочетаться — ну никак не должны! А оказалось, что если выбрать правильное цветовое решение, то возникает неожиданная красота. Аня рассматривала букет и не находила слов.

— Тебе нравится, — Валя волновался.

— Очень…

— Это — ты.

— В смысле?

— Я тебя так вижу.

— Валька, спасибо, — Аня обняла мальчика и поцеловала, — жаль, что правда не такая красивая, но это самое лучшее поздравление в моей жизни.

Надо было срочно всем глотнуть шампанского, чтобы не расплакаться от умиления. Что женщины и сделали. В том числе и Улька получила три своих законных капли. Майя разрезала торт, который сама и принесла. Через полчаса Майя взяла стул и сказала, что завтра они не придут, зато послезавтра придут вместе с Сашкой. Под торжественное «Ура!» подруги покинули клинику.

— Ты её всё-таки купила?! — Майя показывала на картину. — Ну вот, а мы с Сашкой хотели тебе её подарить. Он денег прислал! Я думала: мы от Вальки пойдем и будто бы мимоходом — её и купим…

— Спасибо дорогая, не переживай — я сегодня получила от Питера всё, что хотела.

— Ну и?

— Сначала у нас возникли разногласия с Малевичем. Потом обновила блокнот на Исаакии. Потом выторговала картину. Потом купила стул. Наконец, устранили разногласия с Малевичем. И вот — я вся в подарках и с лучшим в мире букетом. Кстати номером один в мире до только что были твои тюльпаны, Май. Спасибо.

— Скидку на картину выпросила?

— Обижаешь!

— Тады ладна… А ужин может быть временным подарком на день рождения?

— На тридцатилетие — легко! И даже постоянным.

— По рукам, но будем считать его временным!

— Конечно, потому как нет ничего более постоянного.


Ресторан Аня нашла заранее. Ей в руки попала визитка заведения «Шестой угол на пяти углах», на которой Никита Сергеевич Хрущев машет ботинком. Стало очевидно, что более подходящего места для празднования её тридцатилетия не найти. Здесь и коммунальная квартира, и вокзал, и надпись «Ленинград — Костамукша», которая почему-то тронула до глубины души. Хотели даже сесть за столик в углу под этой надписью, но потом выбрали стол поменьше и поукромнее.

— Дорогая моя, — Аня решила вопреки обычаю начать говорить первой на банкете в честь себя, — может быть, мы сегодня не будем лицемерно эстетствовать, а напьемся? Как должны поступить хотя бы раз в жизни две русские тридцатилетние тётки?

— Время настало, считаешь?

— Настроение есть…

— А почему тётки?

— Что русские, у тебя возражений не вызывает?

— Нет, а вот — тётки… — Майя пыталась распробовать вкус этого слова, но никак не могла.

— Хорошо, как тебе статус «бабы»?

— Еще хлеще…

— Май, ну женщины — это как-то не про нас… Ну какие мы женщины? Думаю, как бабы — мы ничего, а вот как женщины… сомнения меня терзают…

— Издеваешься?

— Ага, — Аня открыла карту вин.

— Тогда выбор напитков у нас ограничен: водка, виски, коньяк, текила? — Майя изучала закуски.

— Граппу как вариант не рассматриваешь?

— Как вариант — рассматриваю, но не выбираю.

— Тогда текилу, чтобы бабствовать с элементами эстетства, то есть с солью и лаймом, — Аня закрыла меню.

— Этот вариант бабства я приемлю, — Майя повторила жест.

— А закуски позже закажем.

— Согласна.

Официант принес текилу и всё, что к ней положено. Он взялся было разливать, но его поблагодарили и отправили.

— Май, очень рекомендую тебе отключить телефон, чтобы случайно не поговорить с Сашкой в момент, когда ты уже не будешь запоминать то, что говоришь и делаешь, — Аня разливала горячительное.

— Кстати, про телефон — что с твоим весь день? — Майя как заправская текильщица мазала руку лаймом.

— Отключила, — Аня уже посыпала солью, — давай уже выпьем.

— Ну, Ань, за тебя, за… — Майя хотела сказать ещё какие-то хорошие слова.

— Хорош, Май, соль растворяется, — Аня чокнулась с подругой.

Возникали какие-то паузы. Не то чтобы не о чем было говорить, а наоборот — в дружбе некоторые вещи обсуждаются без слов.

Майя достала какую-то огромную коробку.

— Анюта, это тебе от меня лично — открытка.

Аня достала толстенный альбом для фотографий. Альбом был заполнен почти до конца. В нем оказались все лучшие фотки их совместной жизни в Москве: и игры, и коньки, и Улька, увеличенная раз в сто, и столбняк у картины на Невском, и на фоне набережной в одеяле, и многое, что уже подзабылось.

Бутылку отставили в сторону и стали рассматривать альбом.

— Май, а помнишь, как ты сначала ужаснулась, когда пришла в мою каморку? А тут смотри — красота.

— Да уж, оказалось столько всего за эти год с месяцем произошло.

— Май! Ты только посмотри, как вдохновенно я дождь вызывала год назад! И он ведь ночью пошел. Представляешь? — Аня достала платок. — Текила что ли такая слезогонная?

— Она тут ни при чем, я тоже слезы смахивала, пока альбом собирала.

— Май, у меня есть тост.

— Не возражаю, дорогая.

— Вот сейчас ты буквально перевернула страницу — это всё, — Аня показала на альбом, — стало прошлым. Не собиралась, скажу честно. Вот так вот по-настоящему провести ревизию, осознать, всплакнуть и отправить в архив. Мыслей таких не было — но, вот, свершилось. И спасибо тебе за это.

Ритуал с солью и лаймом был повторен.

— Неужели ты так и не выбросила пробку?

— Выбросила — ты свидетель. Давай уже еды закажем?

Послали официанта за мясом, зеленью и фруктами. Мальчик быстро вернулся.

— Ань, а кто с тобой рядом? — Майя начала чистить апельсин.

— Ты, — Аня подперла голову рукой.

— Я про мужчину, — Майя делала вид, что сосредоточена на апельсине.

Аня подняла глаза к потолку, помахала свободной рукой, повертела рюмку в руке:

— Моряки!

— Кто?

— Ну, анекдот, не знаешь, что ли? — Аня была искренне удивлена. У неё была полная уверенность, что они с Майкой уже давно думают одинаково и информацией они владеют одной на двоих. Всё, что знает Аня, знает Майя, и наоборот.

— Не знаю, Ань, какие моряки? — Майя закончила терзать апельсин и разложила дольки на тарелке.

— Ну, девочка с бабушкой ведут разговор. Бабушка говорит, что у женщины обязательно должна быть настоящая большая любовь в жизни. И единственная — это обязательно.

— Ну? Это называется анекдот?

— Ты дослушай, Май! Внучка спрашивает, была ли у бабушки такая любовь.

— Логично, — Майя посмотрела на Аню, — всё, молчу!

— А бабушка, посмотрев на море — они в порту были, — и говорит: «Да! Моряки…»

Пять секунд длился контакт глаз. Потом Аня с Майей хохотали, закрыв глаза и забыв о приличиях. Очень громко.

— Очень женский анекдот! — Майя вытирала слёзы.

— Ага, слишком. Мужчины редко смеются.

— А какая связь между тобой и моряками?

— Никакой. Пока.

— Ань, я серьезно. Посмотри, какие мужчины тебе за этот год встретились. А мы сидим вдвоем. И цветы тебе Валька выбирает. И телефон ты всё ещё выключаешь.

— Май, я не пойму, к чему ты клонишь?

— К тому, что здесь фотографии всех, а мы — вдвоем. Пьем. Почему?

— Это ты у них и спрашивай.

— Не имею возможности, поэтому тебе отдуваться за всех.

— Май, ну согласись: они были не слишком настойчивы…

Майя аж подпрыгнула на стуле.

— Я не ослышалась? Не были настойчивы? Ань, видимо, я чего-то не знаю?

— Ты всё знаешь.

— Это Слава не был настойчив? Ещё скажи, что он тебе предложение не делал!

— Не делал, — Аня решила довести ситуацию до абсурда.

— Ты спятила?

— Нет. Это я ему предложение сделала, если ты помнишь.