— Нет. Думаю, что особых проблем с фигурой у тебя быть не должно. А если и есть какие, то явно поправимые с помощью фитнеса.

— Не могу отделаться от мысли, что всё это розыгрыш.

— Нет. Ты будешь заказывать десерт?

— Просто как на рынке.

— Не надейся, торговаться не буду.

— А как же, — Аня начала фразу, но Глеб ее прервал.

— Да-да, конечно, — любовь. Ты об этом?

— Вот сейчас ты меня удивил! Я думала, ты и слова-то такого не знаешь.

— Слово знаю, значения его не понимаю. Если для тебя это может стать синонимом слову — носи, — Глеб протянул коробочку.

Аня открыла — там было кольцо. Очень красивое. Такое красивое, что не надеть его было невозможно.

— Так ты романтик?! Где-то очень глубоко, да?

— Нет. Просто знаю, как влияют эти вещицы на женщин.

— Кольцо — это серьезно, — Аня любовалась кольцом, но не надевала.

— Меня умиляет женская логика. То, что я собираюсь с тобой жить, — это не серьезно. А кольцо — это серьезно.

— Мило, мило… — было непонятно: то ли она говорит о словах Глеба, то ли о его подарке, то ли о том и другом одновременно. — Принять, что ли, твое предложение…

Если и была вопросительная интонация в ее словах, то очень слабо выраженная. Аня надела кольцо.

— Вот и чудно, — Глеб заказал шампанского.

У него зазвонил телефон.

— Привет, рад тебя слышать. Да, Александр, конечно. Буду в субботу. Нет, буду не один. Информация устарела. Да, как обычно — с женой, ты ж меня знаешь, — Глеб над чем-то смеялся, — я как серьезный человек не имею несерьезных отношений. Да, точно. Да, пока, до субботы.

Аня слушала и не верила ушам. Потом стала смотреть на Глеба и думать: «А что, собственно, такого из ряда вон выходящего произошло? Можно подумать, я делаю мучительный нравственный выбор между любовью и деньгами. И выбрать нужно «или-или». Выбора-то на самом деле нет. Я абсолютно свободна. Так свободна, что, если честно, аж противно. Да, предложение нетипичное по форме, но по содержанию — абсолютно стандартное. Да, такого стремительного и сразу замужества у меня еще не было. Но это не значит, что и быть не должно. Что-то в этом стремительном прагматизме есть…»

— Знаешь, я всё-таки не понимаю, зачем сразу кольцо. Здесь должен быть какой-то расчет, кроме силы воздействия на женщин. Есть масса более экономичных вариантов повлиять так же сильно, а ты не стал бы тратиться без нужды.

— У меня нет времени на ухаживания. Кольцо — своего рода компенсация.

— Сейчас. Зачем кольцо?

— Хорошо, — Аня впервые увидела, как Глеб улыбается, — сейчас мы выпьем шампанского и поедем ко мне. Заселяться.

— Это понятно. Зачем сейчас кольцо?

— Чтобы у тебя внезапно не возникло сомнений и возражений. Очень не люблю, когда женщина начинает рефлексировать в самый неподходящий момент. Есть разные стратегии: кто-то с возражениями работает, я же стараюсь их предупреждать.

— Если ты настолько можешь всё просчитать, почему раз в полгода меняешь жену? Куда делась твоя последняя из бывших?

— Получила отступные и съехала.

— Почему?

Повисла пауза. Он не стал уточнять вопрос: почему получила отступные или почему съехала.

— Мне стало с ней не комфортно, — показалось, будто он приподнял шляпу с глаз.

— Аргумент, прямо скажем, никакой.

— Какой есть.

— А изначально комфорт был?

— Казалось, что будет, что уже вот-вот появится. А поскольку это были вторые отступные за год — я задумался.

— Неужели увидел причину в себе?

— Конечно, нет. Был неверно выбран алгоритм подбора. Обе были взяты с вечеринок, хотя и закрытых, на которые контингент тщательно отбирается. Я понял, что мне нужна женщина из другой целевой аудитории. И нужен другой алгоритм поиска. Решил воспользоваться служебным положением, и результатом я доволен — не прошло и недели, а мы уже «на ты».

— Конкурс был большой? Уточняю, чтобы мне не промахнуться, что заказывать: медаль или сразу орден, — Аня не знала, как реагировать.

— Орден заказывай, не ошибешься.

— Но почему я?

— Ключевая компетенция.

— В смысле?

— Ты правильно ее выделила.

Было непонятно: шутит он или говорит серьезно. Слишком много и слишком уж нетипичной информации — Анин мозг требовал передышки.

— А как мы будем с тобой жить? — Аня решила ему подыграть.

— Хорошо мы будем жить. С комфортом.


Комфорт наступил сразу, как и предсказал Глеб. Наступил и окружил, когда Аня зашла в дом. Вообще она думала, что Глеб — житель городской, а он оказался сторонником загородной недвижимости. Дом был почти одноэтажный и очень большой. Второй этаж возвышался небольшим островком над дальней частью дома. Островок оказался кабинетом хозяина, под кабинетом — спальня, а под первым этажом — подвал метр в метр с надземной частью дома. Впечатлило. Очень. Непонятно, откуда лилась музыка. Большой оркестр играл вальс. Громко. Быстро и молча Аня прошлась по первому этажу, а когда вернулась в малую гостиную, музыка стала играть тише. Нужно было что-то сказать хозяину — Глеб ждал.

— А сколько ты последней бывшей дал отступных?

— А что? — Глеб открывал какую-то бутылку. Он явно рассчитывал услышать что-то другое, но не обиделся.

— Продешевить боюсь… — Аня изобразила мечтательность на лице.

— Обычно, думая про деньги, девушки начинают говорить о любви, — пробка хлопнула, шампанское лилось в бокал.

— Ах, вот так обычно? — Аня нахмурила лоб.

— Верить в эти слова — смысла нет, но слушать — всё равно приятно, — было видно, что игра Глебу нравится.

Аня будто бы заговорила сама с собой:

— Ага… Значит, сначала про любовь, а потом про отступные. Ага, про любовь…

Аня начала шарить в карманах, потом заглянула в сумочку, потом подняла к потолку глаза, будто ищет что-то в уме. Лицо оставалось сосредоточенным. Еще немного, и она бы аргументированно опровергла теорию относительности. Она набрала побольше воздуха в грудь и выдала на выдохе:

— А хочешь, я тебе яичницу пожарю! Даже глазунью…

Она продержалась еще секунд пять, но потом начала хохотать. В шампанском хохотали пузырьки, звуки вальса хохотали в своем танце, Аня хохотала на диване. И только Глеб просто смеялся. Громче обычного, но не хохотал.

— Таких возвышенных слов о любви я еще не слышал.

— И я так вдохновенно про любовь еще никому не говорила.


Глеб устроил Аню в рекламный отдел местного филиала Лукойла. И всё было хорошо. Очень хорошо. На таком «хорошо» обычно все сказки заканчиваются. Наступило настоящее «сало в шоколаде» — чего еще желать? Кажется, что такое необычное и вкусное сочетание можно есть каждый день и всю жизнь. И в шок повергает то утро, когда сало в шоколаде есть, а есть его не хочется. Сало и шоколад — всё те же, да уже не те. И что произошло — непонятно.


Часы протикали, что пора мыть кружку и делать ноги из этой панорамной обители. На душе стало вроде бы легче. Какая-никакая, а точка поставлена. Но без осадка не обошлось — пришлось признать этот факт. Очень захотелось написать светлую историю со счастливым финалом. После уборки двора Аня до вечера стучала по клавишам. Потом пришла Майя. Читала, смеялась до слез и плакала от умиления. Было принято коллективное решение, что надо этот опус куда-нибудь заслать. Майя предложила себя на роль почтальона. Аня подумала, сказала, что пусть текст сутки полежит. Потом его подчистит, а потом будем отправлять.


Ночью, после уборки панорамного офиса, Аня с опаской включила бук. Так придирчиво она еще свои опусы не читала. На третьем абзаце перестала оценивать узор из букв критически, а просто читала его с любовью. Ей самой нравилось. Такой психотерапевтический рассказик получился. Быстро скинула текст на флешку, быстро убрала кружку, сложила бук с проводами. Утро подмигивало и что-то обещало.

Двор убирала как-то особенно бодро. Потом пела в ду́ше. И в душе́ тоже. Первый раз за последние два месяца сделала макияж, укладку. Юбку! Надела и сапоги с каблуками. Даже очки для солидности. Всё-таки в мэрию, и не как будущий дворник, а как начинающий литератор идет. Так нарядная Аня и пришла к Майе. Подруга ее даже не узнала.

— Ну можешь, когда захочешь! Я надеюсь, это первые признаки выздоровления?

— Нет, это из уважения к написанному рассказу. Надеюсь, из-за того, что я в юбке и на каблуках, ты не откажешь мне воспользоваться твоей электронной почтой?

— Слушай, в юбке ты становишься занудой, — Майя нервничала, — если так, то продолжай лучше носить брюки!

— Я тоже тебя люблю, — Аня была спокойна и готова поделиться своим спокойствием с подругой.

— Давай уже свою чудо-флешку! Я работать с утра не могу, будто сама в писательницы собралась.

— Ага, сейчас, — Аня стала рыться в сумке, — Май, нет флешки…

— Куда делась?!

— Либо потеряла, либо ночью в офисе оставила — других вариантов нет.

— А если кто рассказ присвоит?

— Другой напишу. А флешку жалко, она с брелоком таким красивым — сердечко на цепочке.

— Брелок ей жалко! Иди в офис, может, правда, хоть брелок найдешь… — Майя чуть не плакала. Ей казалось, что она пробилась в театр на премьеру, расстегнула пальто и увидела, что забыла надеть платье.


Днем офис — тесный муравейник. Красоты нет. Романтики тоже. Панорамное остекление без огней — почувствуйте себя в аквариуме. Аня оценивала ситуацию: «Так, это строительная компания. Вот новость! Она никогда не читала, что написано на табличке. Можно прикинуться клиентом». Она направилась к кабинету, где могла лежать ее пропажа. Ее окликнули:

— Девушка, Вы куда?

— Меня интересует покупка квартиры. Добрый день.