- Конечно.

Я остаюсь наедине с Абрамом. Не могу дождаться, чтобы увидеть, как он будет использовать это время.

- Поздравляю со свадьбой.

Чертов лгун.

- Я ни на йоту не поверю, что ты хоть сколечко доволен моим браком с Сином.

Он смеется.

- Ты - игривая штучка. Готов поспорить, что твоя игривая натура непосредственно отражается в спальне. Наверно, поэтому мой племянник был готов пойти на что угодно, чтобы сохранить тебе жизнь?

Он раздражает меня. Я вижу это по его глазам, а он лишь наслаждается этим.

- Только не говори, что приехал сюда, чтобы обсудить мою сексуальную жизнь с мужем.

- Ты права. Мне плевать, что ты там делаешь с ним в постели. Однако мне действительно интересно, что привело тебя в Эдинбург.

Син говорит, что мы не должны ничего объяснять Абраму. Он ничего не рассказал ему, и я тоже не собираюсь это делать.

- Не понимаю, о чем ты.

- Да ладно, миссис Брекенридж. Ты - агент ФБР, и попала в Братство исключительно через постель. Ты заставила моего племянника жениться на тебе. Это точно не совпадение.

Абрам напуган. Он был посвящен во все события и знал все и обо всех в Братстве. До меня. Животное, которому угрожают, опасно. Вероятно, мне не стоит пугать его еще больше. Но я буду.

- Разве тебе не плевать на мои побуждения?

- Послушай, девчушка. Я провел в этой семье пятьдесят три года. Ты же пять минут. Ты ошибаешься, если думаешь, что все будет по-твоему. Ты не победишь.

Я усмехаюсь, поскольку мне, на самом деле, смешно. Он пытается меня задеть.

- Я люблю Синклера, а он любит меня. Это - все, что ты должен знать.

- Твоя мать сделала ту же самую ошибку с Таном, что и ты с Сином сейчас.

Я качаю головой.

- Ты до сих пор полагаешь, что я - дочь Аманды Лоуренс.

- Моя дорогая Стелла Блю Лоуренс …, я мог бы рассказать тебе все подробности о смерти твоей матери. Я знаю все. Кто. Почему. Зачем.

Он блефует. Если бы он знал, он рассказал бы Тану еще несколько лет назад. Он не решил бы внезапно выложить всю правду женщине, которую он не знает. Это - ловушка, чтобы заставить меня признать, что я - дочь Аманды Лоуренс. Но это не сработает.

- Если бы ты что-то знал, то рассказал бы об этом Тану давным давно.

Я усмехаюсь, не позволяя себя обманывать.

Син возвращается, и мы замолкаем.

- Я готов.

Мой муж подходит ко мне и заключает в обьятия.

- Ты знаешь, что делать?

- Знаю. Не ждать тебя до утра.

Он быстро целует меня. Если бы Абрама не было здесь, я получила бы что-то более существенное.

- Будь осторожен.

- Всегда.

Он шепчет мне на ухо.

- Раздевайся и жди меня.

У Сина есть новая навязчивая идея. Он каждый раз возвращается чрезвычайно возбужденным из своих «командировок». Он такое животное. Но мне нравится это.

- Голой и влажной. Именно такой ты найдешь меня, когда вернешься.

- Идеально.


Я просыпаюсь от звука льющейся воды. Странно. Син всегда принимает душ после того, как приходит после улаживания дел Братства, но никогда прежде, чем сказать мне, что он вернулся живой и здоровый.

- Син?

Никакого ответа. Я встаю с кровати и иду в ванную.

- Ты не разбудил меня, когда пришел. Все хорошо?

- Ага.

Странно слышать от него такое. Я привыкла слышать “да”.

- Ты уверен?

Он не отвечает. Я всматриваюсь в запаренную кабинку душа. Руки Сина прижаты к плитке на стене. Каскад воды падает на его плечо и сбегает дальше по его спине. Мои глаза немедленно находят рану на левой стороне его поясницы. Совсем недавно она была зашита. Я никогда не смогу привыкнуть к тому, чтобы видеть моего возлюбленного раненым. Я ненавижу это.

- Вижу, Джейми зашивал тебя. Что произошло?

Он не двигается, уставившись в пол.

- Вернись в кровать, малышка. Я буду через минуту.

Он не отвечает на мой вопрос, и это довольно странно.

- Может быть, тебе нужно что-нибудь?

- Нет.

Я возвращаюсь в кровать и жду. Проходит, по крайней мере тридцать минут перед тем, как он ложится рядом со мной.

- Все хорошо?

- Зависит от того, кого ты спрашиваешь.

- Я спрашиваю своего мужа.

- Сегодня вечером я убил кое-кого.

Его тон лишен эмоций. Син убивал и прежде. Это для меня не новость.

- На сей раз это чем-то отличается?

- Он был совсем мальчиком, - бормочет он, - Орден не должен был допускать кого-то настолько молодого участвовать в набеге.

- Насколько молодой?

- Ему было восемнадцать. Возможно девятнадцать. Не знаю, но он был слишком молод, чтобы умирать.

Он должен выговориться.

- Как это произошло?

- Он напал на меня сзади с ножом. Я не мог видеть его. Я только почувствовал ожог лезвия на своей спине,- он бьет кулаком в матрас.

- Ты выстрелил в него, прежде чем понял, насколько молодым он был?

- Да. Я бы отослал его назад к маме, если бы понял это раньше.

- Ты не знал.

- Я знаю, но мне от этого не становится легче.

Это гложит. Я знаю по собственному опыту.

- Я понимаю каждую эмоцию, которую ты испытываешь прямо сейчас. Ослабевший семнадцатилетний ребенок взял меня на мушку во время задания. Он твердо решил убить меня, чтобы он смог украсть кое-что у меня. У меня не было выбора, или быть убитой или убить самой. Он умер на моих руках, прежде чем машина скорой помощи успела приехать.

- Скажите мне, как справиться с этим, потому что у меня нет ни одной чертовой подсказки.

- Тонна терапии. Именно это мне помогло. Папа помог мне, потому что знал, каково это. Он часто напоминал мне, что я не осознанно приняла решение убить того ребенка. Я была вынуждена. Точно так же, как ты сейчас.

Я пододвигаюсь к нему ближе и кладу голову Сину на плечо.

- И я собираюсь помочь тебе пройти через это. Готовься к тому, чтобы слушать, что это не было твоей ошибкой.

- Все намного хуже, малышка. Мальчика звали Джейсоном Гривом, он единственным сын Торренса Грива, лидера Ордена.

Мне и не надо вникать в дела Братства, чтобы понять, что Орден увидит в этом военные действия.

- Значит ли это, что они примут ответные меры?

- Точно. Кардинальные меры. Это только вопрос времени.

- Что говорят братья?

- Они взволнованы тем, что я убил единственного потенциального лидера Ордена. Они воспринимают меня, как чертового героя. Но я никоим образом не чувствую себя победителем.

Я слышу боль в его голосе. Это разрушает Сина. И это разбивает мое сердце. Изабелл как-то сказала, что нам придется переживать и такие времена. Она сказала, что наступит время, когда Син будет чувствовать себя потерянным. Он будет нуждаться во мне, чтобы подарить ему свет в темноте. Это я и сделаю. Я буду той, в ком нуждается мой муж.

- Я люблю тебя.

Накрыв Сина своим телом, я целую его в лоб. Я попытаюсь подарить ему хоть какое-то тепло сегодня вечером.

- Давай просто полежим рядом и попробуем забыть мир настолько, насколько он нам позволит это сделать.

И это - то, что мы делаем. Просто тихо лежим, пока сон не окутывает нас обоих.


Прошла неделя с тех пор, как Син убил сына Грива. Они еще не приняли ответные меры. Но мы знаем, что примут, и мы готовы к этому.

Син свыкся со своим положением. Первые дни было трудно, но сейчас он по-немногу возвращается к самому себе. И я пытаюсь помочь ему в этом. Иногда я ловлю его озабоченный взгляд. Должно быть он переигрывает события той ночи в своей голове. Но я стараюсь как можно быстрее отвлечь его каждый раз, когда его окутывают воспоминания. Сегодня все намного проще. Я рада, что у нас есть нечто настолько важное, что может занять все его мысли.

Мы едем в Центр Бесплодия в Лондоне, для нашей первой консультации. Мы собираемся встретиться с доктором Пэшаллом. Я нервничаю, но не о том, что мы услышим сегодня от врача. Я уже слышала все это прежде. Однако услышать доказательства моего неутешительного диагноза от ведущего специалиста по бесплодию будет кое-чем новым для Сина. Я боюсь его реакции. Боюсь, он еще не осознал этого, или может быть он думал, что если он заплатит правильному доктору достаточно денег, то все наладится. Но как только подтвердится, что есть очень реальная проблема, которая, вероятно, неисправима, это может разрушить наши отношения.

Я упаковываю вещи, когда Син входит в нашу спальню. Он становится позади меня и оборачивает руки вокруг моей талии, прижимая губы к шее.

- Здравствуй, миссис Брекенридж.

- Привет, мистер Брекенридж. Я как раз собиралась сложить твою одежду для нашей поездки, поскольку ты этого еще не сделал. Хочешь взять этот костюм, этот или… этот?

- Ахх. Моя жена - комик.

Я оборачиваюсь в его руках.

- Но ты постоянно носишь одни костюмы.

- У меня есть имидж, который нужно поддерживать. Как думаешь, я буду достаточно авторитетно выглядеть, если буду одеваться в поношеные джинсы и кроссовки?

Полагаю, его братьям будет трудно рассмотреть в нем лидера, если он будет носить повседневную одежду.

- Я понимаю твой пунктик, но странно, что ты не можешь позволить себе другую одежду. У тебя должно быть хоть какое-то разнообразие в шкафу.

- Ты забываешь, что я не сплю в костюме.

Верно. Я обожаю его низко сидящие штаны для сна, даже если они, как правило, не остаются на нем надолго.