Джоанна Линдсей - Очаруй меня

– Доминик был тяжело ранен на последней дуэли, и поэтому свадьбу отложили.

– Он быстро поправляется, не так ли? – заметила Харриет, глянув в сторону бального зала. – Твоя работа?

– Ты знаешь, что я знакома с целительными травами? – удивилась Брук.

– Конечно. Пусть ты не была со мной откровенной все эти годы, зато твоя горничная ничего не скрывала.

– Почему же ты никогда не просила нас облегчить боли твоего мужа?

– Потому что твой отец ничего хорошего от тебя не заслужил… или ты любишь его лишь за то, что он твой отец?

– Шутишь? Для меня он всего лишь человек, изредка присутствующий в доме, где я жила. Человек, которого я старалась избегать. Какие у меня были причины любить его?

– Совершенно верно.

– Но ты любишь его, несмотря на его безразличие и жестокость, – подчеркнула Брук.

Она считала себя вправе осуждать мать и не скрывать это. Правда, Брук не упомянула о том, что не имела причин любить и Харриет.

Но мать снова удивила ее, спросив:

– Что заставляет тебя думать, будто я когда-нибудь его любила? Признаюсь, что надеялась полюбить, когда была молода. Но ничего не вышло. Я приспособилась, научилась обходить его приступы ярости и внушила ему, что так же зла и бесчувственна, как он. Жаль, что в мире есть люди, подобные Томасу, неспособные получать и отдавать любовь. Надеюсь, лорд Вулф не такой.

Нет, Доминик не такой. Он любит свою семью, готов рискнуть жизнью, чтобы отомстить за любимую сестру, помчался в Лондон, узнав о болезни матери. Если бы он испытывал к Брук хотя бы толику таких чувств, как к родным, она, возможно, была бы счастлива.

Но вслух Брук это не сказала.

– Он хороший человек, любит родных и друзей, – произнесла она.

– Когда же свадьба? – улыбнулась Харриет.

– В воскресенье.

– Мне можно прийти?

Брук покачала головой.

– Не стоит. Он и его мать ненавидят Уитвортов. Можешь поблагодарить за это своего сына.

– Значит, тебя тоже ненавидят? – нахмурилась Харриет.

– Как же еще ко мне можно относиться, если сестра Доминика забеременела от моего брата? Роберт посмеялся, когда она все ему рассказала. Посмеялся! Она из-за этого покончила с собой.

– Какой… какой кошмар!

Лицо Харриет было таким печальным, что Брук невольно спросила:

– Ты действительно не знала?

– Не знала. И не думаю, что знал твой отец. В прошлом году нам стало известно о другой молодой леди, отец которой пришел требовать, чтобы Роберт на ней женился. Но Томас не хотел этого брака и сумел купить молчание ее родителей, прежде чем разразился скандал. Насколько я поняла, девушку убедили поехать за границу и там родить. Я надеялась, что ребенка отдадут нам, но Томас этого не пожелал. Возмутительно, что его отдадут незнакомым людям, и я так и не узнаю своего внука.

Брук потеряла дар речи. Сколько еще бастардов ее брата появилось на свет, прежде чем Томас попытался положить этому конец? Он запретил Роберту совращать невинных дебютанток, но не наложил никаких ограничений, касавшихся остальных женщин Англии.

Но тут Харриет рассерженно воскликнула:

– Если он ослушался отца, непременно будут последствия!

Брук уставилась на мать, не совсем понимая, что она имеет в виду. Но вдруг догадалась, что речь идет о сестре Доминика.

– Какие последствия?

– Томас обещал лишить его наследства.

Брук с трудом сдержала смех, но все же саркастически бросила:

– Правда? Драгоценного наследника?

– Ты не видела, в какой ярости был Томас. Уверена, что он так и поступит.

– И какое это будет иметь значение, когда Томас умрет? – взвилась Брук. – Он стар. И у него не так много времени осталось. Так что больше не будет никого, способного положить конец бесчестным поступкам Роберта.

– Бесчестным? Он не злодей. Да, он склонен к тем же приступам ярости, что и Томас, и большой повеса, но…

– Да ты вообще знаешь своего сына? – ахнула Брук.

Харриет снова взглянула в направлении бального зала и откровенно избежала ответа, сказав:

– Сегодняшняя ночь должна стать нашим триумфом. Неужели ты не заметила, что мужчины не могут оторвать от тебя глаз?

Брук этого не заметила, но тоже осмотрела зал, пытаясь одновременно не замечать, что делает Доминик. Да, здесь немало красивых мужчин. Она даже предположила, что могла бы влюбиться сегодня, если бы приехала на бал с матерью. Один из молодых людей, поймав ее взгляд, ей подмигнул, но Брук даже не покраснела. Возможно, и следовало бы, но заигрывание не произвело на нее никакого воздействия.

Но мать еще не закончила говорить:

– Они не посмеют приблизиться к тебе, ведь ты помолвлена с волком. Но и он не сводит с тебя глаз, хотя танцует с другой. Кстати, почему он это делает?

Брук пристальнее всмотрелась в танцующих. Партнерша Доминика – уже третья леди за вечер, и тоже очень красивая.

– Из вежливости, – процедила она, все еще глядя на Доминика. – Это подруги его матери.

Харриет явно удивилась:

– Они слишком молоды, чтобы быть подругами леди Анны. Не так ли? И ты не возражаешь?

Брук почти не слышала вопроса. Доминику снова дали пощечину!

Она закатила глаза и попыталась не злорадствовать по этому поводу.

– Пока нет.

– Роберт солгал нам, – неожиданно вздохнула Харриет. – Я до сих пор понятия не имела, какая страшная трагедия стала причиной дуэлей. И не думала, что лорд Вулф тебя ненавидит.

«Ненавидит» – слишком сильное слово. Правда, подходящее, но может, сейчас что-то изменилось?

Поэтому Брук сказала:

– Меня терпят, вернее терпели, пока не появился Роберт и не попытался уговорить меня отравить Доминика. Мало того, он рассказал Доминику, что я собираюсь его отравить.

Харриет побледнела.

– Ты не станешь этого делать!

– Если это вопрос, значит, ты не знаешь не только Роберта, но и меня.

– Это невозможно!

– Но это твой сын, матушка. Злобный, жестокий, способный на убийство, абсолютно аморальный и бессовестный. О нем нельзя сказать ничего хорошего, разве что он красив. И очень жаль. Красота скрывает его внутреннее уродство. Он должен был бы выглядеть ожившим кошмаром. И больше ни слова об этой гадине.

– Может, мы обсудим, почему ты ревнуешь?

– К Роберту? Какая чушь! – фыркнула Брук.

– Я имела в виду твоего будущего мужа.

Брук поспешно отвела глаза.

– Нет? – допытывалась Харриет. – Ладно, я хочу пить. Ты, наверное, тоже. Пойдем?

Почему нет?

Брук последовала за Харриет в бальный зал, к одному из стоявших по краям помещения столов с напитками. Она была поражена, когда мать осушила бокал шампанского. Не колеблясь, Брук сделала то же самое. Ревность? Неужели именно поэтому она сгорала от злости?

– Последняя, возможно, подойдет.

Брук развернулась и увидела, что Доминик, наконец, вспомнил о том, что на балу присутствует его невеста. И как деловито он говорит! Учитывая то, что она только что наблюдала, ей стоило огромных усилий не дать ему оплеуху самой.

Вместо этого, поскольку ее мать стояла в двух шагах, ей пришлось прошептать:

– Но она тоже ударила вас по физиономии.

– Это потому… – прошептал он в ответ, но тут же покачал головой и повел ее танцевать. – Это специально для мужа, чтобы не возбудить подозрений.

Глаза Брук сверкнули.

– Вам так нравятся дуэли? Как только не стыдно!

– Почему мне должно быть стыдно, если это ваша идея, – отпарировал он.

– Я не имела в виду замужних женщин!

– Вы не ставили никаких условий!

– А теперь ставлю. Никакого флирта с женщинами, мужья которых могут вас убить.

– Тогда выбор крайне невелик. Я вижу только одну вдову и уже успел сжечь этот мост.

Брук увидела, на кого он показал кивком. Присцилла Хейли в изумрудного цвета бальном платье сегодня была неотразима. Значит, между ними ничего не было, когда она приезжала. Жаль, что Брук не знала этого раньше. Тогда бы она не позволила гневу себя истерзать. Но знай она все, не нашла бы Сторм…

– Я скучаю по нашим животным, – произнесла она внезапно.

– Правда?

– И боюсь, Сторм может подумать, что я ее бросила, и вернуться в лес.

– Тогда мы снова ее найдем.

Как это прекрасно сказано! Брук почти забыла о раздражении. Хоть и не совсем.

– Мы останемся в Лондоне, когда ваша мать окончательно выздоровеет?

– Нет.

Брук решила немного пофантазировать:

– Как, по-вашему, мы могли бы встретиться здесь, в эту ночь, если бы не случилось того, что случилось, и я бы приехала на обещанный мне сезон?

– Возможно, нет.

– Но если бы мы оба присутствовали на балу, – настаивала она, – вы бы стали ухаживать за мной?

– За девственной дебютанткой? Но я не Роберт.

– Но только представьте хоть на минуту и скажите, неужели вы не пригласили бы меня хотя бы на один танец?

– Очередь была бы слишком длинной.

Она рассмеялась.

– В таком случае, полагаю, судьба к нам не благосклонна, и если это так, возможно, что-то помешает нам пожениться в воскресенье.

– Может, на один танец, – признался Доминик.

Глаза Брук снова сверкнули. Неужели он допускает, что их свела судьба? Что им предназначено быть вместе? Но он тут же испортил прекрасный момент, добавив:

– Судьба не всегда добра. В нашем случае, возможно, мы будем ненавидеть друг друга до могилы.

– Какой вы пессимист! – покачала головой Брук.

– Как я могу не быть пессимистом, когда вы с самого начала обрекли наш брак на поражение?

– Как вы можете говорить это, когда я всячески стараюсь вам угодить?