В бальном зале было невыносимо душно, там толпилось много народу. Нелегко в таких условиях отыскать нужного человека.

Кто-то из гостей схватил Милроя за руку. Кинан остановился, повернулся. И, узнав наглеца, дотронувшегося до него, прорычал:

– Лотбери, ты опять напрашиваешься на скандал?

Прежняя обида на приятеля снова всколыхнулась в душе Милроя.

Маркиз, явно чувствуя неловкость, ответил:

– Обстоятельства не дали мне возможности найти тебя раньше. Не думаю, что когда-нибудь заслужу твое прощение, но я искренне сожалею о том, что разрушил нашу дружбу.

Кинан стряхнул с себя его руку:

– Сожалеешь о том, что потерял друга? А о том, что сделал, – нет?

– Но, Милрой, кого ты винишь? Только меня? Мы оба прекрасно знаем, что ты ухаживал за мисс Бидгрейн не из благородных побуждений. Ты ее соблазнил. А я просто поспорил на это.

– Неправда, – возразил Милрой. – Ты объявил войну невинной девушке. К несчастью для тебя, в боксере-простолюдине благородства оказалось больше, чем ты ожидал. Если ты дорожишь своим смазливым личиком, попридержи коней!

И Кинан ушел, даже не взглянув на бывшего друга. Через минуту кто-то снова коснулся Милроя. Он повернулся, сжав руку в кулак.

– О боже, мистер Милрой! С вами страшно здороваться! – заметила леди Типтон, наслаждаясь его смущением. – Наверное, у моей сестры, когда она с вами общалась, было ощущение, будто она дразнит тигра.

– Она здесь? – спросил Кинан, невольно сравнивая сестер.

Графиня была эффектной женщиной с огненно-рыжими локонами и голубыми глазами. Однако она не могла затмить красоту старшей сестры. Кинана манила несравненная блондинка с мечтательным взглядом, тающая от одного его прикосновения.

– Нет, она отправилась к вам.

Кинана охватила радость. Уинни не отреклась от него! Он взял руку графини и галантно поцеловал ее. А затем, широко улыбнувшись, побежал к выходу.

Восхищаясь манерами Милроя, Девона медленно выдохнула, обмахиваясь веером.

– Дорогая сестричка, – прошептала она, – ты обладаешь не только смелостью, но и умением держать себя в руках.

* * *

«Это всего лишь страшный сон!» – уговаривала себя Уинни. Лорд А’Кур заломил ей руку за спину, толкая к дому. В прошлый раз она была здесь ночью. Тогда шел дождь. Острое желание, связавшее ее и Кинана, волшебным образом превратило ту ночь в ночь любви и открытий.

Теперь ее привез сюда граф. В горле Уинни пересохло от страха. Она беспомощно наблюдала за тем, как мерцающий свет внутри дома приближается на стук.

Дверь открылась. Слуга в ночной сорочке уставился на них воспаленным глазом.

– Уходите! Хозяина нет дома. – Кислое выражение его лица сменилось удивлением. – «Волосы серебристые, словно лунный свет, – говорил мне мой хозяин, – а глаза, словно тихие летние озера». Так вы и есть его возлюбленная? Мисс Бидгрейн?

Уинни подняла голову. Стала заметна царапина на ее лице. Слуга поднял свечу, чтобы получше рассмотреть прибывших.

Лорд А’Кур толкнул Уинни прямо на озадаченного слугу. Налетев на него, девушка ухватилась за Уиггета, и оба едва не упали. Дворецкий отпрянул, чтобы пламя свечи не перекинулось на ее одежду. Огонек опасно задрожал, от него в гипнотическом танце клубился дымок.

– Будьте как дома, дорогая леди, – насмешливо произнес граф и направил пистолет в сердце слуги. – Теперь твоя очередь. Когда вернется твой хозяин?

Дворецкий медлил с ответом.

– Если ты меня обманешь, мисс Бидгрейн заплатит за все!

– Не знаю. Я его дворецкий, а н-н-не надзиратель!

Лорд А’Кур покачал головой.

– Жаль. – Он взглянул на Уинни, ища поддержки. – Держу пари, в таком огромном доме хватает слуг. Сколько вас здесь?

– Не понимаю, какое… Всего десять человек, сэр, – запинаясь, произнес дворецкий, когда дуло пистолета переместилось на девушку.

Граф одобряюще улыбнулся.

– Отлично. Теперь, если вы будете столь любезны показать мне их комнаты, мы начнем.

Дворецкий повернулся и повел их к лестнице. Лорд А’Кур серебряной рукояткой пистолета ударил его по затылку.

Уинни вскрикнула и бросилась к потерявшему сознание слуге. Она осторожно осмотрела кровоточащую рану, начинавшую распухать.

– Что вы за чудовище?! Нападаете на женщин и слуг! Вы могли убить его!

Граф наклонился и, схватив ее за шею, поставил на ноги. Если бы он сжал пальцы немного сильнее, то задушил бы ее.

– Мне наскучил этот разговор, Уинни. Вам напомнить, как сильно я ненавижу скуку?

– Не нужно! – прошипела она, встав на цыпочки, чтобы было не так больно.

– Вот и умница! – Лорд А’Кур прижался губами к ее щеке. Его зубы царапнули кожу. – Приберегите свою жалость для Милроя.

Было видно, что граф все тщательно продумал, а не действовал спонтанно. В дверях появился кучер с веревкой. Связав находившегося в бессознательном состоянии дворецкого, он по приказу графа оттащил его в гостиную. Как заявил А’Кур, этот слуга будет гарантией хорошего поведения Уинни.

Как только разожгли огонь в камине, кучер исчез. Уинни предположила, что он пошел проверить комнаты слуг. Несмотря на то что он действовал в одиночку, не оставалось сомнений, что он вполне может справиться с десятком спящих людей.

Свернувшись калачиком в огромном кресле, Уинни пыталась сосредоточиться не на расхаживающем перед камином человеке, а на переменах, которые произошли в гостиной. За время ее отсутствия комнату обставили мебелью. Стены и потолок с лепниной в стиле рококо были окрашены в бледно-зеленый цвет, с потолка свисала золотая люстра. Уинни подняла голову, разглядывая круглый орнамент вокруг нее. Повернув голову, девушка поняла: то, что она вначале приняла за абстрактные завитки, на самом деле было переплетенными инициалами. Глаза Уинни наполнились слезами: она была не в силах справиться с охватившим ее чувством нежности. Кинан решил увековечить ее имя.

Он украшал эту комнату специально для нее.

Уинни торопливо смахнула слезы, с облегчением отметив, что лорд А’Кур ничего не заметил. Он метался по комнате, словно тигр по клетке. Пистолет граф сунул за пояс. Несмотря на его заверения, он был способен выстрелить в любой момент. Бедный дворецкий лежал на полу без сознания. Он не двигался и не подавал признаков жизни.

– Кинан вам не поможет. Он не знает, где прячется Брук, – промолвила Уинни, пытаясь понять мотивы, которые двигали графом.

Лорд А’Кур повернулся к ней спиной, снял небольшую рамку со стены.

– Когда я решу узнать, где находится моя жена, уверен, что вы мне сами все расскажете, – ответил он со спокойной уверенностью, которая напугала Уинни еще больше, чем его неконтролируемый гнев.

Посмотрев на нее, граф повернул рамку так, чтобы девушка видела, что именно привлекло его внимание. Это был ее силуэт.

– Это вы. Работа, выполненная наспех на ярмарке, обычно не отличается хорошим качеством. Однако Грейли со Стренда – выдающийся мастер своего дела, как вы считаете?

Уинни выпрямилась на стуле.

– Откуда вам известно о ярмарке? – Внезапная догадка заставила ее похолодеть, несмотря на тепло, исходившее от огня в камине. – Вы были там! Следили за нами.

Девушка зажала рукой рот, внезапно почувствовав подступившую тошноту. Под его насмешливым взглядом даже невинные действия неожиданно стали казаться постыдными.

– Я не просто наблюдал за тем, как вы кокетничали, пока ваши поклонники гадали, кто вы – глупая невинная девица или разбитная потаскушка с Сенной площади. – Осклабившись, лорд А’Кур переступил через распростертое тело дворецкого. Нависнув над Уинни, он прижал дуло пистолета к ее колену. – В тот день я даже прикоснулся к вам. Может, вы до сих пор мечтаете встретиться со мной наедине?

Уинни тут же поняла, о чем он говорил. Страх навсегда запечатлел в ее памяти ту картину.

– Львы… – еле слышно прошептала она. Ее голос потерял силу, но взгляд пылал чистым зеленым огнем. – Это вы толкнули меня к этим полуголодным животным!

– Вы надеялись, я все забуду? Вы еще не расплатились…

Уинни была уверена: он что-то путает.

– О чем вы? Я не сделала вам ничего плохого!

Пощечина настигла ее, как удар грома. Задыхаясь, Уинни изо всех сил старалась не лишиться чувств.

– Лгунья! – взревел лорд А’Кур. Его рука с пистолетом задергалась. – Уже через минуту после нашего знакомства я хотел, чтобы вы стали моей женой. Вы оказались в окружении десятков поклонников, ваши глаза молили о спасении. Наши руки встретились – и я совсем потерял голову! – Он закрыл глаза, двигаясь в такт какой-то забытой музыке из прошлого.

Уинни закусила губу, пытаясь унять дрожь. Она не могла вспомнить их первую встречу. В течение многих лет она принимала приглашения графа потанцевать. Да, он ухаживал за ней, как и большинство других джентльменов, и даже сочинил парочку стихов в честь ее красоты. Это было так безобидно…

– Д-думаю, вы путаете меня с Брук. Это была она…

– Нет! Нет! – Лорд А’Кур негодуя затопал ногами. – Такая милая и в то же время холодная… Вы напоминали персиковое мороженое. В комнате могли находиться сотни людей, но вас я находил мгновенно.

– Милорд, я и не подозревала о ваших чувствах.

Его лицо превратилось в ужасную маску. Уинни вздрогнула, не сводя глаз с его свободной руки и ожидая очередной пощечины. Граф покачал головой.

– Вы боялись. А я слишком медлил с признанием. Вы сомневались в моих чувствах.

– Я представила вас своей лучшей подруге Брук, – мягко напомнила Уинни, беспокоясь о том, что спровоцирует еще один приступ гнева. – Вы оба были влюблены друг в друга без памяти. Обо мне даже речи не было.

– Брук была после, – парировал граф, указывая на Уинни пальцем. – Что мне оставалось делать? Я приходил к вашему отцу просить вашей руки. Я был готов отдать все. И знаете, как обозвал меня ваш наглец папаша?

– Не знаю.

Отец никогда не упоминал о визите лорда А’Кура. Видимо, он решил оградить ее от того ужаса, свидетельницей которого она сейчас стала.