Джулия Лонг - Очаровательная скромница

Можно без преувеличения сказать, что в «Уайтсе» застыли все. На полуслове прекратились беседы. Кто-то замер, не донеся стакан до рта. Все взгляды были прикованы к Джулиану и коту.

Маркиз спокойно прошел мимо остолбеневшего Уотерберна туда, где сидел Джосайя Редмонд, который тоже пребывал в ступоре.

Нанесенные котом раны болели все сильнее. Проклятая зверюга.

В воцарившемся гробовом молчании его голос показался очень громким.

– Примите мои глубочайшие и искренние извинения, Редмонд, но я вынужден перенести нашу встречу. У меня очень важное дело, которое я не могу отложить. – И Драйден кивнул на кота, словно это было вполне достаточное объяснение.

– Конечно, – через несколько секунд ответил Редмонд. Коту. Не маркизу. Джосайя сидел, и его глаза находились на одном уровне с зелеными глазами кота.

Маркиз чувствовал ветерок, создаваемый движениями кошачьего хвоста.

Редмонд наконец сумел поднять глаза на маркиза. Его брови были слегка нахмурены. Но Джулиан не сомневался, что на его лице застыло высокомерное и непроницаемое выражение, которое отбивает у людей охоту задавать вопросы. Даже у таких уверенных в себе людей, как Джосайя. Это выражение подразумевало, что все его действия заведомо правильны и обоснованны и имеют разумную цель.

По крайней мере, он пока еще владел собственным лицом.

Джулиан поклонился, слегка придавив кота.

У него было еще одно дело.

Все гости клуба следили, синхронно повернув головы, как маркиз Драйден впервые остановился у книги записей пари. Он переложил кота под мышку, и свободной рукой открыл книгу. Первое пари, привлекшее его внимание, было неожиданным:

Только глупцы и мазохисты могут заключать пари на что-либо, касающееся Оливии Эверси.

Пари было новым, заключенным всего днем раньше.

Маркиз перевернул страницу и сразу нашел то, что искал.

Первые два пари были отмечены, как урегулированные.

Что еще за М.В.? О господи… мисс Вейл.

Ее успех стал результатом аристократического каприза. Это был способ весело провести время для двух скучающих повес, которые получали доход от ее тяги к красоте, желания стать где-нибудь своей. Уотерберн с успехом использовал стратегию «нового платья короля».

Лондонское общество не простит унижения, если уловка раскроется.

«Меня бы не осенило вдохновение, если бы не ты». Так сказал Уотерберн на балу у Редмондов. Значит, это все его вина. Маркиз Драйден всегда являлся объектом повышенного внимания, и в момент слабости обратил часть этого внимания на Фебу. Что он слышал в «Уайтсе» после возвращения в Лондон? Данди и Уотерберн говорили что-то о букетах… о доказательствах… Дай бог памяти…

«Попросим девочек подтвердить».

Джулиан устало закрыл глаза. Значит, сестры Силверторн все знают, и пригласили Фебу в Лондон с определенной целью.

Несколько секунд маркиз стоял без движения в притихшем клубе, потрясенный легкомысленной порочностью скучающих представителей высшего общества. Кошачий хвост ритмично стучал по его ребрам.

Драйден медленно обернулся и устремил на Уотерберна и Данди такой суровый взгляд, что от него, вероятно, завяли все оставшиеся листья на деревьях до самого Холланд-парка.

Взгляд кота был не менее суров.

– Интересные пари, Уотерберн.

Виконт вздрогнул, но справился с собой и всем своим видом изобразил скромную невинность.

– Не люблю скучных пари.

Джулиан успокоил себя мыслью, что идея о дуэли абсурдна. Представители высшего общества нередко вели себя, как бараны, но он не мог себе представить никого, достаточно смелого или достаточно скучающего, чтобы стреляться из-за Фебы Вейл. И уж точно не в течение столь короткого двухнедельного срока.

Тогда ее репутация безвозвратно погибнет.

Но она уедет.

Маркиз уставился на Уотерберна с нешуточной угрозой, которую не стал облекать в слова. Он хотел довести эту угрозу до сознания белокурого увальня, заставить его ощутить ее всем существом, каждой клеткой его массивного тела. Представив сияющее лицо Фебы, ее веселый смех, он мысленно вознес небесам молитву. Он никогда не молился.

Потом маркиз развернулся и вышел из клуба. Кошачий хвост продолжал работать. Он задел руку лакея, который спешил мимо с подносом.

– Какой мягкий, – сказал тот и улыбнулся.

Как только за Драйденом закрылась дверь, присутствующие задвигались и зашумели. Уотерберн придвинул стул к столику, за которым сидел Данди, и оседлал его, сложив руки на спинке.

– Как ты думаешь, – задумчиво спросил он, – почему ленточка синяя?

– Мне кажется, это цвет его семейного герба.

– Возможно, это намек на верность?

– Зачем вообще он приволок этого кота?

И приятели принялись обсуждать маркиза с энергией заговорщиков, строящих козни против короны.

Джулиан не мог пешком вернуться в свой городской дом, который был ближе к «Уайтсу», чем дом Силверторнов, и не мог отправиться к ним, где до сих пор оставался его конь, из-за Лизбет, которую бросил, устремившись на поиски кота, он махнул рукой извозчику и устроился в экипаже.

Он все перепутал в своей жизни. В его голове постоянно царил хаос. Но, в сущности, все было очень просто. Он хотел оказаться наедине с Фебой, возвращая ей кота. Все остальное не имело значения. При этом Джулиан изнывал от нетерпения, поскольку даже на расстоянии чувствовал ее страдания – словно мучился сам.

Поэтому он не стал обращать внимания на любопытную ухмыляющуюся физиономию кучера.

– Пять фунтов за две поездки. Заплачу, когда вернусь в свой городской дом.

Кучер, окинув клиента оценивающим взглядом, отметил дорогие сапоги, слегка попорченную одежду, кота, и неуверенно заерзал, заметив выражение лица пассажира.

Его ухмылка исчезла.

– Как скажете. Только пусть зверюга не писает в моей коляске.

Вот так. О такой возможности Джулиан даже не подумал.

– Бьюсь об заклад, в этой коляске случалось и худшее, – буркнул он.

Через пятнадцать минут, в течение которых Харибда мирно дремал у него на руках, маркиз наконец поднялся по ступенькам собственного дома.

Маркварт, заметивший из окна хозяина, прибывшего в потрепанном наемном экипаже, поспешил навстречу.

Джулиан сунул сонного Харбду под мышку, словно сверток. Взгляд Маркварта был неотрывно прикован к коту.

Прямо с порога маркиз начал давать распоряжения.

– Отправь этого извозчика в дом Силверторнов на Сент-Джеймс-сквер. Передайте мисс Вейл, что это срочно. У меня ее кот.

– Будем ли мы составлять требование о выкупе, милорд? Вы его подпишете, или я должен заняться вырезанием букв из газет и наклеиванием их на чистый лист?

– Напомни, сколько я тебе плачу за остроумие, Маркварт?

– О, вы никогда не ценили меня по достоинству, милорд.

– Проследи, чтобы это было сделано быстро, и чтобы мое устное послание было передано лично мисс Вейл.

– А что, если ей хватит ума не садиться в экипаж, на котором нет герба? Или ее нет дома?

– Я все-таки зря плачу тебе, Маркварт. Скажи ей… скажи ей… – Маркиз не мог отправить Фебе записку, запечатанную его печатью или написанную его рукой, тем более после того, как там поселилась Лизбет, а он ее бросил. Да, бросил. А ее дядя, не говоря уже об Уотерберне и Данди, не преминет рассказать ей, как он явился в клуб «Уайтс» с котом под мышкой.

– Скажи ей… она дважды подумает, прежде чем пожелать швырнуть в меня коробкой сигар, после того, как увидит Харибду.

Маркварт выслушал его очень внимательно, сочувственно кивая. Он явно старался запомнить слова хозяина дословно.

– Вы сегодня, видно, хорошо выпили в «Уайтсе», милорд.

– Нет, – раздраженно буркнул Джулиан. – О чем чрезвычайно сожалею. Все, что я сказал, должно быть передано мисс Вейл. Слово в слово. Она поймет. И поторопись.

– А если ее нет?

Харибда пошевелился, открыл глаза и, обнаружив себя в новой обстановке, глухо зарычал.

Маркиз невольно побледнел.

– Молись, чтобы она оказалась дома.

Спустя четверть часа кучер, который всю дорогу повторял в уме таинственное сообщение, прибыл к дому на Сент-Джеймс-сквер и сообщил, что привез сообщение лично для мисс Вейл. Прошло некоторое время, прежде чем позвали мисс Вейл, что было в высшей степени неприятно, потому что время – деньги, особенно когда работаешь извозчиком. К сожалению, вместе с мисс Вейл явились еще три женщины, две – потрясающе чистенькие, аккуратные, привлекательные и абсолютно одинаковые, и третья, прекрасная как ангел. Все четверо приготовились слушать.

Это был один из самых странных дней, которые довелось пережить кучеру, а ведь он жил не где-то в провинции, а в Лондоне.

– Я передам сообщение только лично мисс Вейл, – сказал он.

– Я мисс Вейл, – в один голос заявили сестры и весело захихикали.

– Я мисс Вейл, – сообщила Феба строгим учительским голосом.

– Я должен доставить вас к вашему коту, – выпалил он, – и еще сказать что-то о коробке сигар, брошенной в голову. – После столь необычно длинной для него речи кучер выжидательно замолчал.

– Это восхитительно, – заверещали близнецы, хлопая в ладоши и подпрыгивая. – Значит, все это устроил тайный поклонник? Кто-то похитил Харибду?

Феба стремглав выскочила, подхватив юбки, скатилась по ступенькам, одним прыжком оказалась в коляске и закрыла за собой дверцу. Кучер, пыхтя, бежал за ней.