Дорина уставилась на мистера Джонсона.

— Но этого не может быть!

— Я узнал об этом, потому что один человек, работавший на графа, перешел к нам. Он был уволен, на его взгляд, несправедливо, а потому пришел и все нам рассказал.

Дорина замерла.

— Расскажите мне больше, — сказала она. — Я хочу знать все до мельчайших подробностей.

— Граф действует очень умно. У него секретный завод в таком районе Лондона, куда вы не ступили бы и ногой. Безусловно, никто из его знатных друзей туда тоже не забредет. Он в шаге от успеха, но до сих пор ему удавалось держать это в тайне от всех.

— Да, — тихо сказала Дорина. — Удавалось.

Он не захотел довериться ей, с грустью осознала девушка.

Она-то думала, что они сближаются, но все это время была всего лишь подчиненной, которой говорят только то, что хотят, и ни слова более.

Это задело Дорину сильнее, чем она могла предположить.

Глава четвертая

На миг Дорина с обидой подумала: как он мог обмануть ее?

Но потом вспомнила, что сама попала в этот дом обманным путем. Как она может обижаться, что он не раскрывает своих секретов, в то время как сама хранит их так много?

— Я пришел сказать вам, — произнес мистер Джонсон, — что мы планируем грандиозную встречу в Бирмингеме, на которую будут приглашены потенциальные покупатели со всего мира. Там мы выставим наш самодвижущийся экипаж и наберем заказов, опередив конкурентов. Я напишу вам, как только станет известна дата показа. Постарайтесь быть готовы быстро выехать в Бирмингем.

— Буду, — ответила Дорина.

— Уверен, если бы ваш отец был жив, он пришел бы в восторг от такого успеха. Если наше великое изобретение оценят, а так оно, несомненно, и будет, я считаю единственно правильным (с вашего согласия, естественно), чтобы вы назвались его владелицей и открыли всем, что вашего отца, к прискорбию, больше нет с нами.

Дорина вздохнула.

На миг ей показалось, что комната вращается вокруг нее.

Девушке трудно было поверить в то, что она услышала, и осознать всю важность сказанного.

Потом Дорина сказала себе, что нельзя опускаться до поведения напуганной женщины.

Будучи дочерью своего отца, она должна смело смотреть в будущее и продолжать его великое дело.

И все-таки в голове успела мелькнуть мысль, что было бы гораздо лучше, если бы все оставалось как есть: она была бы рядом с графом, продолжалось бы постепенное сближение с ним…

Потом девушка решила, что не станет трусить. Наконец она смогла ответить:

— Конечно же, я сделаю все именно так, как вы хотите. Я могу только поблагодарить вас от всего сердца, и так поступил бы мой отец. Люди не интересуются, куда он пропал?

— Я отвечаю им, что он за границей, ищет новые идеи и новые изобретения, — сказал мистер Джонсон, — и, конечно, каждый про себя добавляет: «…а еще новых покупателей».

Потом, как будто допустив мысль, что граф может подслушивать, мистер Джонсон добавил:

— Вы в точности уверены, что лорд Кеннингтон не знает, кто вы на самом деле?

— Конечно, — ответила Дорина. — Я пришла сюда в качестве секретаря, и он понятия не имеет, что мною движет какой-то другой интерес, кроме работы, которую я для него выполняю.

— Хорошо. Будем надеяться, что все так и останется. Я подозреваю, его проект настолько близок к завершению, что у нас могут возникнуть проблемы, если об окончании нашей работы над созданием самодвижущегося экипажа станет известно. А по состоянию на сегодняшний момент мир скоро должен оказаться у наших ног.

— Или, быть может, у его ног, — чуть слышно пробормотала Дорина.

«Полагаю, — сказала себе девушка, — мне следует ненавидеть его, потому что, если его машина хоть сколько-нибудь хороша, это отнимет часть славы у нас с папой».

Однако вслух она ничего не сказала.

— Пожалуйста, распорядитесь, чтобы всем, кто работает над этим проектом, повысили оплату, — проговорила Дорина. — От них зависит наше будущее, и я хочу, чтобы люди чувствовали, как ценят их труд.

— Безусловно, я сделаю это, — согласился мистер Джонсон. — Позвольте заметить, что вы истинная дочь своего отца, ибо, как и он, думаете не только о себе, но и о других.

— Спасибо, — сказала Дорина.

— Пожалуй, мне пора. Будет лучше, если граф не застанет меня здесь.

Когда мистер Джонсон ушел, Дорина долго сидела в тишине, размышляя над услышанным. Она знала, что это должен быть момент ее величайшей гордости и радости. Но думать могла только о том, что граф пускал ей пыль в глаза.

«Он умнее, чем я предполагала», — решила девушка.

Как ни странно, Дорина поймала себя на мысли, что жаждет его успеха не меньше, чем собственного, несмотря на то, что они конкуренты.

Ей хотелось бы напрямую обсудить это с графом и не скрывать больше, кто она на самом деле.

«Как близки мы были бы, разделяя одни и те же амбиции, — думала Дорина. — Теперь он, наверное, решит, что я за ним шпионила».

Девушке невыносима была эта мысль. Общество графа действовало на нее почти магически.

Но разве могут теперь у них быть хорошие отношения?

Спустя какое-то время Дорина вернулась к работе.

Но через несколько минут ей снова помешали.

Из прихожей донеслись чьи-то голоса. Дворецкий, похоже, силился не пустить кого-то, но тот не желал принимать отказ.

Потом распахнулась дверь и в комнату влетела женщина.

Она была очень модно одета. Перья в ее шляпке затрепетали, когда она захлопнула за собой дверь.

Приблизившись к столу, дама ахнула и уставилась на Дорину.

— Где Эвелин? — надменно поинтересовалась она, имея в виду предшественницу Дорины.

— К сожалению, мисс Барнс серьезно больна, поэтому я заняла ее место.

— Вы теперь секретарь его сиятельства? — спросила женщина таким язвительным тоном, что Дорина удивленно на нее посмотрела.

Девушка решила, что посетительница намеренно ей грубит.

— Я пришла, — спокойно ответила она, — чтобы помочь его сиятельству, когда ему неотложно потребовалась помощь. К счастью, это оказалось в моих силах.

— Очень удивлюсь, если это так, — отрезала женщина. — Я говорила ему, что зайду сегодня утром. Где он?

— Ему пришлось отлучиться, — сказала Дорина.

— Но мне нужно видеть его сейчас же, — капризно упорствовала посетительница. — Более того, мы договорились провести вместе весь день. Поэтому-то я и пришла как можно раньше.

— Уверена, его сиятельство вернется так скоро, как только будет возможно, — ответила Дорина. — А пока, быть может, вы согласитесь подождать его?

Девушка говорила вежливым тоном, но ей тяжело было сдерживаться перед лицом такой грубости.

— Он должен был сообщить мне, — осуждающе продолжала женщина, — что ему нужен секретарь. Я бы подыскала для него кого-то, кто, я совершенно уверена, смог бы выполнять его непомерно сложную работу много лучше вашего.

Она вела себя очень неучтиво. Но Дорина знала, что в ее положении было бы ошибкой грубить в ответ.

Поэтому она сказала:

— Не сомневаюсь, сударыня, что вы хорошо ориентируетесь в доме, а дворецкий подаст вам любой напиток или угощение — что пожелаете. Как только его сиятельство вернется домой, я скажу ему, что вы его ждете.

— Очень удивлюсь, — съязвила женщина, — если вы хоть что-то сделаете как следует. Вы слишком молоды и слишком неопытны для этой работы, и я скажу об этом графу, как только он вернется.

С этими словами она вышла, громко хлопнув дверью.

Дорина была поражена, что дама, одетая с таким шиком и явно занимающая видное положение в обществе, ведет себя подобным образом.

Когда, немного погодя, в кабинет явился дворецкий, она спросила:

— Кто эта леди? Она очень расстроилась, не застав его сиятельство дома.

Хенли рассмеялся.

— Расстроилась — не то слово, — ответил он. — Она смотрела на меня так, будто это я виноват, что граф забыл о встрече.

— Кто она? — поинтересовалась Дорина.

— Леди Масгроув. Она уже несколько месяцев преследует его сиятельство. Если хотите знать мое мнение, леди видит себя графиней, и в этом доме нет ни одного человека, кто не молился бы, чтобы этого не произошло.

— Она определенно выглядела недовольной и удивленной, обнаружив меня здесь, — отозвалась Дорина.

— Еще бы, — ответил Хенли. — Вы слишком миловидны, чтобы понравиться ее светлости, и теперь я понимаю, почему она накричала на меня в гостиной.

Дорина пожала плечами.

— Ведь ее никак не может касаться, кого граф нанимает в секретари, — сказала она. — Он вряд ли справился бы без меня.

— Безусловно, — согласился дворецкий. — Однако мисс Барнс около пятидесяти. Она замечательная работница, но не выглядит так привлекательно, как вы. Вы словно лучик солнца ранним утром.

Дорина улыбнулась.

— Это самый милый комплимент из всех, что я слышала, — сказала она. — Мне очень хотелось бы быть лучиком солнца, и надеюсь, что я помогаю его сиятельству с огромными кипами переписки. Только взгляните, сколько пришло сегодня утром, и кому-то надо на все это отвечать.

— Что ж, леди Масгроув считает, что вы слишком хорошенькая, чтобы быть полезной за письменным столом, — сказал дворецкий. — Если хотите знать мое мнение, для всех нас будет катастрофой, если его сиятельство женится на ней, как она того хочет.

Дорина могла это понять.

То, как леди Масгроув разговаривала с ней, уверило девушку, что та не будет заниматься домашним хозяйством, как ее мать.

Миссис Редфорд любила повторять: «Если слуги счастливы, их хозяин тоже счастлив. Всегда помни это, милая; это должно быть написано в ежедневнике каждого богатого мужчины и каждой богатой женщины».