Барбара Картленд - Очаровательная шпионка

Дорина с графом приехали последними; театр был набит до отказа. Кеннингтон повел девушку к одной из лож в первом ярусе, придержал кресло, пока она усаживалась.

— Мы как раз вовремя, — сказал он. — Представление вот-вот начнется.

«Это к лучшему», — подумала Дорина, потому что обращала на себя слишком много внимания. Хотя она никогда не вращалась в высшем свете, ей приходилось порой встречаться с завсегдатаями приемов и балов. Сейчас она заметила в партере несколько человек, лица которых были ей знакомы и которые могли узнать ее.

«Слава Богу, что театр освещается электричеством», — подумала Дорина. Через пару мгновений свет потушат, и темнота защитит ее.

Но прежде, чем это произошло, громко грянул оркестр, и публика встала, аплодируя.

Дорина взглянула на ложу прямо напротив себя и с ужасом увидела, что туда вошел принц Уэльский с леди Уорик.

Принц остановился, красивый и улыбающийся, с темно-рыжей бородой, только-только начинающей окрашиваться серебром. Его высочество находился в благодушном настроении. Он знал, что будущие подданные любят его и прощают ему его грешки, и радовался такого сорта событиям больше всех остальных.

Рядом с ним стояла «дорогая Дейзи» Уорик, увешенная бриллиантами, невероятно красивая и уверенная в себе.

Все, кто был знаком с принцем, старались поймать его взгляд. Он кивнул, создав ощущение, что отвечает многим сразу, но единственным, для кого он приветственно поднял руку, был граф.

«Господи! — подумала Дорина. — Он смотрит прямо на нас. Что, если он меня узнает?!»

Девушка опустила голову, стараясь не показывать лица. К ее облегчению, свет начал гаснуть, и все могли сесть.

— Видели, кто с ним? — прошептал граф. — Это «дорогая Дейзи», о которой вы, быть может, слышали.

— Кто же не слышал? — отозвалась Дорина. — Полагаю, невозможно, чтобы принц завел роман и об этом не писали в газетах и не судачили без умолку.

— Вы совершенно правы, — согласился граф. — Это один из минусов положения принца или даже обладателя обычного титула, как мой. Уверен, сегодня вечером добрых полдюжины людей в этом театре ломают голову, кто эта очаровательная неизвестная леди рядом со мной и как далеко зашел наш роман.

Дорина рассмеялась.

— Конечно же, они так не думают, — ответила она. — Они просто считают, что вы очень изысканны, и жалеют, что они не с вами, а с заурядными мужчинами, которые сидят рядом.

Граф засмеялся. Потом он сказал:

— Вы пришли сюда за хорошим настроением, выглядите вы прекрасно. Так что давайте просто отдыхать и не беспокоиться о том, что могут подумать о нас другие.

— Мне все равно не хватило бы самодовольства ожидать, что они вообще обо мне что-то думают, — парировала Дорина.

— В таком случае позвольте сказать, что вы выглядите очень привлекательно, — произнес граф. — Непросто найти кого-то, кто бы вас затмил.

Дорина улыбнулась и поддразнила его:

— Я рада, что вы сказали это прежде, чем поднялся занавес. Ибо когда появится Лили Лэнгтри, вы обо мне даже не вспомните.

— Значит, вы знаете, как она выглядит? — с любопытством спросил граф.

— Конечно. Все это знают, ведь ее лицо так часто используется в рекламе, — быстро нашлась Дорина.

В следующий миг поднялся занавес, и она смогла вздохнуть свободно.

Шоу было очень ярким и динамичным, наполненным чудесной музыкой. Все в нем было блестяще.

Первым выступал хор элегантно одетых юных леди, которые пританцовывали, посылая кокетливые взгляды его королевскому высочеству.

Слова песни были немного пикантными, но не выходили за границы пристойности.

После них на сцену вышел комик с вульгарными ужимками и очень вольной развлекательной программой. Бросив взгляд на ложу его высочества, Дорина отметила, что принц, по-видимому, не отличается тонким чувством юмора, ибо самые неприличные шутки вызывали у него громкий смех. Леди Уорик была другой. Она присоединялась к смеху принца только из вежливости. Леди явно была «на страже», держа под ревнивым наблюдением свою «собственность». Дорине было интересно, что она чувствует, вынужденная созерцать представление божественной Лили.

Наконец, после хорошо рассчитанной паузы, призванной разогреть публику, из оркестровой ямы грянули фанфары. На сцене раздвинулась пара сверкающих внутренних занавесей, чтобы явить залу высокую женщину с роскошными формами.

Под громкие аплодисменты она прошла к переднему краю сцены, грациозно покачивая бедрами. Потом она развела руки в стороны и подняла голову, чтобы весь театр мог видеть ее ослепительную улыбку.

Она медленно перевела взгляд слева направо, охватив весь зал, и дошла, наконец, до королевской ложи. Возможно, ее взгляд, задержавшийся на принце, был лишь игрой воображения.

В следующий миг она запела:

Весь текст был таким: провокационная песенка о старых добрых временах, о любовниках, которые снова встретились и делят наслаждение.

Лили закончила петь, возмутительно подмигнув королевской ложе, и публика разразилась овациями. Принц хлопал в ладоши, откровенно любуясь актрисой. Леди Уорик тоже аплодировала, но смотрела при этом на принца.

«Джерси Лили» запела другую песню, еще более многозначительную, чем первая. Когда она закончила, аплодисменты загремели еще звонче, что она приняла изящно, рассыпая улыбки.

Причем было ясно, что большинство ее улыбок предназначается августейшему почитателю, который махал ей рукой и лучезарно улыбался.

— Его королевское высочество ведет себя безобразно, — сказала Дорина.

— Боюсь, он таков и есть, — согласился граф. — Но разве можно его судить, если женщины летят на него, как мухи на мед? А принца всегда интересуют новые победы.

В этот момент Дорина бросила взгляд через сцену и увидела, что принц Уэльский смотрит в их направлении, вооружившись биноклем.

Она быстро отвела взгляд, надеясь, что принц не успел ее разглядеть или не помнил по прошлой встрече. Слава Богу, представление продолжалось.

Но, когда занавес упал и объявили антракт, дверь в их ложу отворилась, и вошел лакей. Поклонившись графу, он сказал:

— Лорд Кеннингтон?

— Да.

— Его королевское высочество передает свои комплименты и надеется, что вы и ваша спутница присоединитесь к маленькому приему, который он устраивает за кулисами во время антракта.

— Мы с радостью придем, — сказал граф. А для Дорины добавил: — Вам понравится встреча с принцем.

— О нет, я не могу, — поспешно возразила Дорина. — Я всего лишь секретарь. Я не из тех, кто встречается с членами королевской семьи.

— Вы из-за этого переживаете? Глупости. Вы вправе встречаться с кем угодно.

Она поняла. Граф пытался загладить вину за «Альгамбру», показывая, как высоко он ее ценит. В любое другое время она бы торжествовала, но сегодня это было слишком опасно.

— Вы очень добры, но вы не можете представить принцу своего секретаря, — с жаром возразила девушка. — Он решит, что вы сошли с ума.

— Не решит, как только увидит вас. Не волнуйтесь, если он немного пофлиртует с вами. Он не желает зла. Кроме того, я буду рядом и позабочусь о вас.

Граф поднялся и предложил Дорине руку. Та неохотно оперлась на нее и вышла из ложи. Лакей повел их за собой по коридору, устланному красными коврами.

Дорина понимала, что неумолимо приближается момент, когда ее игра будет раскрыта. Граф узнает, что она его обманывала, скрывая, кто есть на самом деле. Он вышвырнет ее вон.

Когда они вошли, гостиная была переполнена и несколько человек перед ними ждали своей очереди быть представленными принцу. Это был ее последний шанс предотвратить катастрофу. Только крайние меры могли ее спасти.

Дорина качнулась в сторону, театрально опершись о графа, который повернулся к ней в тревоге.

— Мисс Мартин! Боже правый, что случилось?

— У меня так кружится голова, — прошептала девушка. — Здесь жарко… а-а-ах!

В следующую секунду она начисто «лишилась чувств».

Дорина позволила себе рухнуть на графа, как раз когда его руки поднялись, чтобы поддержать ее. В следующий миг он опускал ее на пол, прижимая к себе.

— Мисс Мартин… Дорина! — хрипло сказал он.

Сквозь полузакрытые веки девушка видела склонившееся над ней лицо графа, искаженное беспокойством.

— Здесь жарко, — одними губами произнесла она. — Пожалуйста, выведете меня быстрее на улицу.

Они уже были во главе очереди. Граф растерянно оглянулся по сторонам.

— Уйдем отсюда, — прошептала Дорина. — Мне дурно.

Один из лакеев увидел, что происходит, и подошел к ним.

— Пожалуйста, передайте его королевскому высочеству мои извинения, — сказал граф. — Как видите, моя спутница нездорова, и я вынужден уехать вместе с ней.

— Но вы уже почти у цели, — запротестовал лакей. — Быть может, вы встретитесь с принцем, пока о леди позаботятся другие…

Катастрофа! Дорина не могла так рисковать: что, если принц узнал ее и назовет графу ее настоящее имя?

Она изо всех сил вцепилась в графа, говоря:

— Не оставляйте меня. Прошу, не оставляйте.

— Ни за что, — пылко сказал он и поднял ее на руки.

Только теперь лорд Кеннингтон заметил, что принц Уэльский наблюдает за ними. По-прежнему держа на руках якобы сомлевшее тело Дорины, он сумел поклониться и лишь затем поспешил прочь. Принц склонил голову, показывая, что понимает затруднения своего гостя.