Незнакомец не успел как следует рассмотреть появившуюся невдалеке пару, однако, когда они вошли в конюшню, он проводил Энджелин теплым, любящим взглядом. Внезапно решившись, он двинулся вслед за ними.

Храбрый Король приветствовал хозяйку радостным ржанием и немедленно уткнулся мордой в ее руку. Руарк, решив не мешать встрече Энджелин со своим любимцем, молча отступил в тень и уселся на мешок с сеном. Обняв и расцеловав коня несчетное количество раз, прошептав ему в ухо массу ласковых словечек и любовно потрепав по шее, Энджелин наконец вспомнила про принесенный ею гостинец. Она протянула Храброму Королю яблоки, и он тут же с удовольствием сжевал их.

— Можно подумать, что папа совсем не кормил тебя, пока меня не было, — шутливо сказала Энджелин, прильнув к самому уху жеребца.

Руарк решил, что пора завершать церемонию приветствия. Он уже собирался окликнуть увлекшуюся Энджелин, как вдруг услышал чей-то голос:

— Никак это ты, Принцесса?

Рука Энджелин повисла в воздухе. Изумленная женщина повернула голову в ту сторону, откуда донеслись эти слова. Неужели ей почудилось? И тут выражение ее лица начало стремительно меняться. Недоверчивое удивление уступило место откровенной радости. Слезы заструились по щекам Энджелин.

— Роберт… — тихо сказала она.

И внезапно бросилась к стоявшему в дверях мужчине, повторяя как безумная:

— Роберт! О Роберт!..

Как только Руарк услышал имя незнакомца, внутри у него все сжалось. Поднявшись с места, он ревниво наблюдал за тем, как Энджелин порывисто обняла мужчину за шею и, плача, стала лихорадочно целовать его.

— Так ты жив! Какая радость… А мне сказали, что ты умер!..

Не стыдясь своих слез, Энджелин спрятала лицо у незнакомца на груди.

— Не плачь, Энджи, — успокаивающе пробормотал он, ласково гладя ее по голове.

При виде этой трогательной сцены Руарк непроизвольно сжал руки в кулаки. Так значит, это ее муж, Роберт!.. До сих пор он сознательно избегал обсуждать с Энджелин эту тему. Во время болезни в бреду она выкрикивала именно это имя, и Руарк понял, что Энджелин все еще любит его.

Только когда Руарк вышел из своего укрытия на свет, Роберт Скотт увидел его. Не укрылась от него и явная враждебность Руарка. Роберт в ответ с вызовом вскинул голову, в его темных глазах тоже сквозила неприязнь. Он отстранился от Энджелин и шагнул назад. Удивленная тем, что брат так внезапно отпустил ее, девушка хотела схватить его за руки, чтобы удержать, и тут же в ужасе отшатнулась.

— О Господи! Роберт, милый Роберт! — зарыдала она и снова прижалась к брату.

Теперь, когда увечье незнакомца стало очевидным, Руарк почувствовал себя побежденным. Не сознавая, что делает, он направился к выходу из конюшни, но его остановила Энджелин:

— Не уходи, Руарк!

Молодой человек весь внутренне напрягся. Повернувшись к Энджелин, он сухо бросил:

— Пожалуй, мне лучше вернуться в дом и оставить вас одних.

Незнакомец хранил молчание, а его темные глаза пристально следили за каждым движением Руарка. Неожиданный поворот событий привел Руарка в замешательство. Его раздирали противоречивые чувства — гнев, опустошенность, желание ударить соперника по лицу. Но вот этого-то как раз он не мог себе позволить! «А ведь у этого однорукого типа теперь есть передо мной преимущество», — с иронией подумал Руарк. Если раньше Энджелин просто любила своего мужа, то теперь она будет еще и жалеть беднягу…

В глубине души он понимал, что должен бы радоваться за Энджелин, но не мог заставить себя это сделать. И сознавал только одно — он ее теряет.

— Руарк, познакомься, это Роберт, мой брат. Мы думали, что он погиб на войне!

— Так это твой брат? — недоверчиво переспросил Руарк.

Только сейчас, внимательно присмотревшись к Энджелин и Роберту, он заметил явное сходство между ними. Молодому человеку стало безумно стыдно за свою первоначальную враждебность, тем более что он был уверен — она не укрылась от Роберта Скотта.

Он протянул руку:

— Руарк Стюарт.

Рукопожатие вышло более чем сдержанным — одного из мужчин снедала досада, другого — подозрительность. Энджелин заметила напряженность, которая с первой минуты знакомства установилась между братом и Руарком, но радость молодой женщины была так велика, что ее ничто не могло омрачить. На языке вертелись сотни вопросов, которыми она тут же засыпала Роберта:

— Представляю себе, как удивится папа, когда тебя увидит! Но где же ты был все это время? Почему не пытался разыскать нас?

Роберт ласково усмехнулся:

— Не части так, Энджи! А где отец?

— Он в доме, — вмешался Руарк. — И нам пора возвращаться, Энджелин. Доктор ведь предупреждал, что тебе вредно переутомляться.

Темные глаза Роберта снова остановились на Руарке. Тот почувствовал, что его слова прозвучали слишком напыщенно, и мысленно выругался. Ну почему он ведет себя как идиот?! Заранее приготовился к обороне, а когда выяснилось, что и обороняться-то не от чего, вместо радости чувствует лишь досаду!..

— Ты что, болела, Энджелин? — с тревогой спросил Роберт.

Она с улыбкой посмотрела на брата. Ей показалось забавным, что он говорит о ее здоровье — это при том, что перенес сам!

— Да нет, ничего серьезного, Роберт. Просто Руарк слишком обо мне заботится…

Она бросила недовольный взгляд на Руарка, давая понять, что затрагивать эту тему было, по меньшей мере, неуместно, и взяла под руку Роберта.

— Пойдем скорее! Надо обрадовать папу.

Очутившись в роскошном холле огромного дома, Роберт Скотт с интересом огляделся. Его снедало не простое любопытство — хотелось поскорее выяснить, какую роль играет здесь его сестра. Пока то, что он увидел, лишь усилило подозрения молодого человека — уж слишком по-хозяйски вел себя с Энджелин Руарк.

Энджелин заглянула в гостиную. Сары не было видно — должно быть, Майра уже отвела ее в постель. А вот Генри все еще сидел и дремал у камина. Повернувшись к мужчинам, Энджелин приложила палец к губам.

— Давайте я вначале его разбужу, — предложила она шепотом.

Она на цыпочках прокралась в комнату и опустилась на корточки рядом с креслом отца. Легонько коснувшись его руки, Энджелин тихо повторила несколько раз:

— Папа, папочка, проснись!

Генри открыл глаза и с удивлением огляделся.

— Похоже, я задремал. А куда это все делись?

— Наверное, ушли спать. Уже поздно, папа, — мягко ответила Энджелин.

— Ну что же, пора и мне на боковую. А славный сочельник у нас получился, а, детка?

Энджелин, глаза которой сияли от счастья, поднесла к губам руку отца.

— Скажи, папа, если бы любое твое желание могло сейчас исполниться, чего бы ты захотел?

Генри любовно потрепал дочь по руке:

— Ах, деточка, больше всего на свете я хотел бы, чтобы твоя мать и брат были сейчас с нами!..

— Я бы тоже хотел, чтобы мама была с нами, отец, — сказал Роберт, входя в гостиную.

Генри заморгал, пытаясь в неверном свете свечей рассмотреть незнакомца.

— Что за чертовщина! Видать, мои стариковские глаза стали меня подводить…

Роберт шагнул к отцу. Теперь на него падал отблеск огня из камина.

— Нет, папа, глаза тебя не подвели. Это действительно я, Роберт!

Генри Скотт с трудом поднялся с места. Теперь он как следует разглядел сына, увидел и пустой левый рукав, пришпиленный к ветхому пальтишку. Однако в глазах старика ни на мгновение не промелькнула жалость — напротив, весь его облик излучал неподдельную радость и гордость, которые, казалось, исходили из самых глубин его существа. Он, не отрываясь, смотрел на сына, и слезы счастья струились у него по щекам.

— Сынок…

Генри протянул руки, и в следующую минуту Роберт оказался в его объятиях. Руарк стоял на пороге гостиной. На какое-то время счастливое семейство Скоттов, поглощенное друг другом, забыло о его существовании. Он же не спускал глаз с Энджелин. Она все так же сидела на корточках и не сводила восторженного взгляда с этой трогательной сцены — долгожданного воссоединения отца и сына. В этот момент на ее красивом лице было написано выражение величайшего счастья, что, по мнению Руарка, делало ее еще прекраснее. У него даже перехватило дыхание — так хороша была Энджелин в эту минуту.

Налив бренди в стаканы, Руарк дождался, пока Генри и Роберт расцепят объятия, и протянул им выпивку:

— Мне кажется, сейчас самое время поздравить друг друга со встречей!

Еще стоя в вестибюле, Руарк имел возможность получше рассмотреть брата Энджелин. Роберт Скотт был на несколько дюймов ниже его. У него тоже были темные волосы, явно нуждавшиеся в услугах парикмахера. Отросшая щетина не могла скрыть ужасающую худобу щек, а по напряженному взгляду темных глаз легко было угадать ту бездну страданий и горя, которые выпали на долю этого человека за время войны.

Когда Майра, уложив в постель свою старую хозяйку, вернулась в гостиную, Руарк незаметно попросил ее приготовить еду для Роберта. Когда поднос с тарелками был внесен, оба тихо удалились, оставив Скоттов одних. Все трое уселись у камина, и Роберт с жадностью накинулся на еду — горячий суп и толстый сандвич с ветчиной, заботливо приготовленные Майрой.

— Ну, расскажи же, наконец, где ты пропадал все это время. Ведь война кончилась еще восемь месяцев назад! — потребовала Энджелин.

— Меня ранило в Виргинии. Грант предпринял наступление с целью захватить Ричмонд. Эту атаку позже назвали «дикой кампанией».

Глаза молодого человека омрачились при этом воспоминании.

— Господи! Правильнее было бы назвать ее «адской битвой»!.. В ходе этого наступления янки потеряли пятьдесят тысяч человек… Ну а мы проиграли войну!

Он умолк, мысленно возвращаясь к тем страшным дням.

— Мы сражались в течение долгих месяцев. Ли был полон решимости отстоять Ричмонд, а Грант поклялся захватить его. Еще задолго до окончания сражения у нас кончились боеприпасы и продовольствие. Большинство бойцов-конфедератов были больны или ранены. Многие бежали…