– А потом, – продолжал он, – когда ты спасла меня от смерти, уготованной мне Джаспером, я понял, что ты любила меня так сильно, как женщина способна любить свое дитя. А сейчас, моя хорошая, я знаю, что ты любишь меня и как мужчину.

– Я так сильно… тебя люблю, – сказала Ноэлла, – что не могу даже… выразить словами… свои чувства.

И говоря это, Ноэлла коснулась рукой лица графа, ей все казалось, что чудесный сон, который ей снится, вот-вот развеется.

– Ты знаешь, что я… никогда больше… не причиню тебе боли, – ласково проговорила она. – И клянусь тебе перед Господом… я никогда больше… не стану тебе лгать.

Графу ничего не оставалось делать, как поцеловать ее.

Прошло довольно много времени, прежде чем они оба вернулись к действительности.

– Пока не приехал начальник полиции, давай я расскажу тебе, что придумал, – сказал граф.

– Мне хочется просто лежать… и рассказывать тебе… как сильно я тебя люблю, – проговорила Ноэлла.

– А мне хочется быть к тебе еще ближе, – заметил граф.

Ноэлла, вспыхнув, спрятала лицо у него на груди, а он продолжал:

– Я люблю тебя! Господи, как я тебя люблю! Но, тем не менее, нужно постараться взглянуть на вещи здраво. Важно, чтобы ты не наделала ошибок.

– Я сделаю все… что ты мне скажешь, – пробормотала Ноэлла.

– Завтра утром мы уедем отсюда, – начал граф, – и отправимся в Лондон. Там тихо обвенчаемся в церкви, ближайшей к моему дому на Парк-стрит.

Ноэлла, подняв голову, внимательно слушала, а он между тем – продолжал:

– Потом мы отправимся за границу.

– За… границу?! – поразилась Ноэлла, вспомнив, с каким негодованием граф относился к тем городам, где доводилось жить его матери и Ноэлли.

Однако больше сказать она ничего не успела, потому что граф продолжал:

– Мы поедем туда на яхте, которую наверняка не откажется одолжить мне один из моих друзей.

И, поцеловав Ноэллу в макушку, заметил:

– Думаю, дорогая, что нам обоим доставит истинное наслаждение побродить по неизведанным местам, которых ни ты, ни я доселе не видели. Мы узнаем много нового и интересного и будем с удовольствием обсуждать увиденное.

– Я с радостью… поеду с тобой куда угодно, – просто сказала Ноэлла.

– А вскоре после того, как мы поженимся, – сказал граф, – будет объявлено о кончине графини Рэвенсдейл и ее дочери леди Ноэллы Рэвен, произошедшей в Риме.

Ноэлла вопросительно взглянула на графа, и он пояснил:

– Те, кого это сообщение заинтересует, а таковыми будут, по всей вероятности, все Рэвены, подумают, что я повез тебя к нашей матери, с которой решил помириться.

– Это ты хорошо придумал, – пробормотала Ноэлла.

– Мы пропутешествуем до осени, – продолжал граф. – А когда вернемся, я объявлю, что женился на мисс Ноэлле Вейкфилд.

– А тебе не кажется… что кто-то может… догадаться… что я выдавала себя… за твою сестру?

– Вовсе нет, – возразил граф. – Вся моя родня знает, что наши матери доводились друг другу кузинами, равно как и вы с Ноэлли. Люди обычно видят то, что хотят увидеть, а посему они наверняка будут совершенно уверены в том, что никогда не видели тебя раньше.

Ноэлла облегченно, вздохнула.

– Как ты все хорошо обдумал, – восхитилась она. – Но все-таки… ты уверен… совершенно уверен в том… что хочешь жениться на мне?

Граф рассмеялся счастливым смехом.

– Я абсолютно уверен в том, что хочу жениться на тебе. И никто и ничто меня не остановит!

И, коснувшись губами ее губ, проговорил:

– Я обожаю тебя, моя любимая. Теперь я наконец-то могу признаться в этом, а не заниматься тщетной борьбой со своей любовью.

Он еще раз поцеловал Ноэллу и поднялся с кровати.

– А теперь я пойду оденусь. Скоро должен прийти начальник полиции. После разговора с ним я прикажу своему камердинеру начать укладывать вещи. А ты разбуди нянюшку часов в шесть и проследи за тем, чтобы она с горничными занялась твоим багажом.

Говоря это, граф подошел к окну и отдернул шторы. Ноэлла увидела, что звезды на небе потускнели. Стояла та необыкновенная тишина, какая обычно бывает перед рассветом. Скоро на востоке появятся первые солнечные лучи.

Ноэлла смотрела на графа: тот обозревал свои владения и – уж в этом Ноэлла не сомневалась – благодарил Господа, что тот даровал ему не только жизнь, но и любовь. Наконец он отошел от окна и направился к двери. Там остановился и обернулся к Ноэлле.

– Поспеши, любовь моя. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты стала моей женой. Но помни – до самого отъезда ты моя сестра.

Ноэлла улыбнулась, и графу показалось, что более счастливой женщины он никогда не видел.

Когда за ним закрылась дверь, Ноэлла откинулась на подушки и прошептала:

– Благодарю тебя. Господи! Благодарю!

Поездка с графом на юг по комфортности разительно отличалась от путешествия на север, которое Ноэлла совершала с Джаспером. Ехали они в роскошной карете графа, запряженной шестеркой лошадей. На почтовых станциях их уже поджидали свежие лошади, которых доставляли туда заранее.

Хорошенько отдохнув за ночь, Ноэлла с графом снова двигались в путь. Комнаты на постоялых дворах особой роскошью, правда, не отличались. Но граф вез с собой свое постельное белье, свои прикроватные коврики, вина из собственного погреба и большую часть еды. В число сопровождающих экипаж – а их было четверо – входил и великолепный повар. Кроме того, камердинер графа и Хокинс продумали все до мелочей, чтобы сделать путешествие Ноэллы и графа еще более приятным. Нянюшка ехала вместе с Хокинсом и багажом. Ноэлла решила рассказать ей, что они с графом скоро поженятся. Услышав эту приятную новость, старушка вскрикнула от радости.

– Лучшего мужа, чем его светлость, ваша дорогая матушка для вас и не пожелала бы. С его светлостью вы будете так же счастливы, как ваша матушка была счастлива с вашим отцом, я в этом уверена.

Иногда, когда Ноэлла вспоминала, что ее чуть не выдали замуж за сэра Стефкана, она даже вздрагивала от ужаса.

Однако теперь, когда она узнала, как сильно граф ее любит, Ноэлла не сомневалась – хотя он и хотел, чтобы она исчезла из его жизни, он бы никогда намеренно не сделал ее несчастной.

– Меня испугала сила собственного чувства, – признался он Ноэлле, когда они говорили об этом. – А поскольку Стефан Хортон богат, я считал, что он для тебя самый подходящий муж.

– Но теперь-то ты знаешь… что я никогда не вышла бы замуж за человека… которого не люблю! – воскликнула Ноэлла.

– До того, как я встретил тебя, я не верил в любовь, – заметил граф. – По крайней мере, так я говорил сам себе. Но теперь я знаю, что просто боялся страданий, которые мне уже довелось испытать, потому что я любил свою мать.

– Больше ты… никогда… не будешь страдать, – прошептала Ноэлла.

Когда они приехали в Лондон, граф тут же отправил Ноэллу спать, зная, как сильно она устала после столь долгого путешествия.

– У меня еще масса дел, – сказал он. – А поскольку я думаю только о тебе, моя бесценная, то хочу, чтобы ты спала не только всю ночь, но и все утро. А вечером мы обвенчаемся.

Ноэлла, чувствуя себя абсолютно счастливой, но страшно усталой, проговорила:

– Я сделаю так… как ты мне скажешь. Хотя мне очень хочется поскорее стать твоей женой.

– Не больше, чем мне твоим мужем, – заметил граф, и Ноэлла знала, что слова эти идут от всего сердца.

Чтобы сделать ему приятное, Ноэлла спала очень долго, почти до обеда, а когда проснулась, выяснилось, что граф уже ушел. Она не сомневалась, что он отправился договариваться насчет венчания и яхты, на которой они совершат свое свадебное путешествие. Ноэлла не могла без восторга думать о том, что она посетит незнакомые страны, да еще вместе с любимым. Куда они отправятся, ей все равно, лишь бы быть вместе.

Нянюшка, которая, казалось, помолодела, поскольку ей теперь не приходилось бояться за будущее, выбрала для Ноэллы платье, в котором ей предстояло идти под венец.

Оно, естественно, было белого цвета и продавалось в самом дорогом магазине, который только есть в Лондоне. Из нежного газа, все в кружевных оборочках, оно казалось Ноэлле самым красивым платьем, какое она когда-либо видела. У него были модные пышные рукава и широкая юбка, в которой тоненькая талия Ноэллы казалась еще тоньше. В общем, принцесса из сказки, да и только.

Поскольку обряд венчания должен был проводиться в строгой тайне – никто, даже слуги из лондонского дома, не должен был знать, что происходит, – Ноэлла вместо фаты надела шляпку, украшенную белыми розочками. Вместо букета она держала в руке молитвенник в перламутровой обложке.

Она была настолько хороша собой, что у жениха не нашлось слов, чтобы выразить ей свои чувства. В церковь отправились в наемном экипаже, чтобы кучер графа не догадался, куда едет его хозяин. Они молча держались за руки, и граф поочередно подносил к губам нежные пальчики Ноэллы и целовал их.

Нянюшка купила ей к платью кружевные перчатки вместо лайковых, в которых полагается быть невесте. И всякий раз, когда Ноэлла чувствовала на своей руке прикосновение теплых губ графа, по телу ее пробегала сладкая дрожь.

Когда лошади остановились у маленькой церкви, в которой им надлежало венчаться, граф тихонько прошептал:

– Я обожаю тебя, моя любимая!

В церкви царила благоговейная тишина. Старенький священник начал службу. Искренность, с которой он это проделывал, за душу брала. Алтарь был украшен белыми лилиями, по мнению графа, олицетворяющими чистоту невесты. Он знал, словно ему поведали об этом святые, что никогда не испытает с Ноэллой разочарования.

После того как священник благословил их, они медленно пошли по проходу, и Ноэлле казалось, будто ангелы поют у них над головами. Они вернулись в дом графа. В столовой их уже ждал изысканно сервированный стол. Совсем не таким его помнила Ноэлла, когда останавливалась в этом доме по пути в Йоркшир.