— Я предоставляю это тебе, — сказал лорд Чард.

— Очень хорошо, — ответил капитан Вестей. — План таков, мисс Стэнион. Мы собираемся сказать всем, что в связи с болезнью вдовы маркиза свадьбу будут держать в секрете. Слуги это поймут. Их класс всегда больше носится со смертью, чем с жизнью. Мы возьмем с них честное слово. И очень важно, чтобы об этом не пронюхала пресса. Затем, как только вдова умрет, вы под подходящим предлогом исчезаете, и мы объявим, что вы погибли в дорожном происшествии, или придумаем что-нибудь еще.

— А кто такая вдова? — спросила Мелинда. — И что общего имеет эта свадьба с ее смертью?

— Я думал, что вам все это объяснили, — недовольно произнес лорд Чард.

— Мне только сказали, что все это из-за пари, — ответила Мелинда. — И что мне нужно заставить людей, которые будут там присутствовать, поверить во все.

Капитан Вестей посмотрел на лорда Чарда:

— Ну, это в некоторой степени может служить объяснением. Это в какой-то мере похоже на пари, поскольку здесь замешаны большие деньги, и вы на самом деле должны убедить людей, которые будут сегодня на церемонии, что она настоящая. Это самое главное.

Лицо Мелинды, до этого взволнованное, прояснилось.

— Именно так мне и сказала миссис Харкорт, — сказала она. — Я не поняла, о чем вы сейчас говорили.

— Не думайте об этом, — сказал капитан Вестей. — Я всегда слишком много болтаю. Просто сосредоточьтесь на том, что вам предстоит сделать, и предоставьте мне и лорду Чарду заняться остальным.

— Именно так я и сделаю, — сказала Мелинда.

Она повернулась и пошла к двери. Но, не дойдя до нее, внезапно остановилась.

— Есть одна вещь, которую я бы хотела спросить у вас, — сказала она. — Когда вы мне дадите деньги, те пятьсот гиней, которые вы мне обещали за то, чтобы я все это сделала, то не могли бы вы отдать их мне, а не кому бы то ни было еще?

— Да, конечно, — сказал капитан Вестей.

Мелинда снова замялась.

— И еще одно, нельзя ли положить их в банк на мое имя?

— Нет ничего проще, — сказал капитан Вестей. — У вас есть счет в каком-нибудь банке?

— Нет, нет! — воскликнула Мелинда. — Но мой отец пользовался услугами банка в Куттсе. Можно оставить деньги в Куттс на мое имя?

— Да, конечно, можно, — снова согласился капитан Вестей. — Не можете же вы расхаживать со всеми этими деньгами, не правда ли?

— Большое вам спасибо, — сказала Мелинда, и неожиданно улыбка озарила ее лицо.

Она посмотрела на лорда Чарда, говоря эти слова, словно хотела поблагодарить и его. Он поднял бокал в ее честь.

— Вы милейшая малышка, — сказал он, — и такая же меркантильная, как и все они. Мы поладим. По крайней мере, мы знаем, чего нам ждать друг от Друга.

Его слова, казалось, стерли улыбку с ее губ. Она некоторое время смотрела на него, а затем быстро повернулась и пошла прочь. Она чувствовала, что ей было бы жаль любую девушку, которая вышла бы за него замуж на самом деле. Он был такой неприятный, и что-то в нем заставляло угадывать скрытую жестокость, желание уязвить и разрушить.

Снова ее охватило желание бросить всю эту затею, забыть о пятистах гинеях, покинуть этот великолепный дом и заняться поисками более скромного и менее оплачиваемого места. Но тут она снова вспомнила о Нанне. Как было бы чудесно приехать в тот коттедж в Сассексе, где она живет с сестрой, и сообщить ей, что разлука закончилась и они могут быть вместе.

— Я постараюсь одеться как можно скорее, — твердо и решительно сказала она капитану Вестею.

Глава 5


— О, мисс, вы выглядите просто восхитительно! — в восторге всплеснула руками молоденькая горничная в накрахмаленном чепце и кружевном фартучке.

— Довольно, Глэдис, — резко сказала старшая горничная, но добавила:

— Она совершенно права. Вы выглядите просто идеальной невестой, мисс, никто не посмеет это отрицать!

Мелинда рассматривала себя в зеркало. Она с трудом верила, что это ее собственное отражение. Длинная фата из брюссельских кружев обрамляла ее лицо, придавая ему ангельский вид, ниспадала на широкие юбки платья. Она была такой маленькой, такой хрупкой, что казалось, будто еще мгновение — и она взлетит или растворится в воздухе, как видение.

Она представила, что бы она чувствовала сейчас, если бы на самом деле выходила замуж за того, кого любит и кто любит ее. В глубине души она всегда тайно желала влюбиться, почувствовать дрожь от прикосновения мужчины, знать, что ты принадлежишь ему и что он даст тебе свое имя.

И тут она почувствовала, что то, что она делает сейчас, — просто насмешка над всем тем, что было для нее святым, над всем тем, что было ей так дорого. Как бы ей хотелось быть достаточно независимой, чтобы она могла отказаться участвовать в этом фарсе. Затем она вновь подумала о Нанне, которая скрепя сердце живет в Сассексе с нелюбимой сестрой. У них будет этот коттедж, где они поселятся вместе, и если когда-нибудь придет время и она выйдет замуж, то Нанна поедет жить с ней. Она больше не хочет чувствовать себя потерянной и одинокой, какой она была в доме дяди.

— Не могли бы вы сообщить его светлости, что я готова? — спросила она, чувствуя, что из-за мыслей о тех страданиях, которые она испытала после смерти родителей, глаза заволакивает пелена слез.

— Я сейчас же сообщу об этом его светлости, мисс, — сказала старшая горничная. — А ты, Глэдис, наведи порядок: начни убирать эту комнату.

Сделав это замечание, пожилая женщина, которая, несомненно, была сторонницей строгой дисциплины, пошла искать лакея, который, в свою очередь, должен был найти дворецкого, чтобы тот, наконец, передал сообщение лорду Чарду.

Теперь, когда старшая горничная ушла, Глэдис разразилась целой речью.

— Как жаль, мисс, что ваша свадьба не состоится в соборе Святого Георга на Ганновер-сквер. Я часто стою там в свои выходные и любуюсь на невест, которые туда приезжают, ни одна из них вам и в подметки не годится.

— Спасибо, Глэдис, — сказала Мелинда, слегка улыбнувшись. — Но меньше всего мне бы хотелось, чтобы в этот день на меня смотрели незнакомые люди. Если бы у меня был выбор, то я бы хотела, чтобы у меня была тихая свадьба в деревне в маленькой церкви, где присутствовали бы только дорогие для меня люди.

— Все это очень мило, мисс, — задумчиво отозвалась Глэдис. — Конечно, это не одно и то же, что свадьба в спальне, да?

— Свадьба в спальне? — с удивлением переспросила Мелинда.

— Да, мисс, разве вы не знаете? Вас будут венчать в спальне ее светлости. А она, того и гляди, умрет, мисс Мэттьюз, ее горничная, сказала, что она едва ли дотянет до ночи.

У Мелинды по спине пробежали мурашки, но потом, призвав весь свой здравый смысл, она сказала себе, что ей до этого нет никакого дела. Она просто должна сыграть свою роль. Но конечно же это пари довольно дурного тона, если в него втянули умирающую женщину.

Она почувствовала, что первое неприятное впечатление от лорда Чарда усилилось еще больше. Она была бы рада получить свои деньги и побыстрее покинуть этот дом. Было что-то странное в том, как он смотрел на нее. Она не могла объяснить почему, но она начала чувствовать себя не в своей тарелке.

— Я не позволю ему волновать меня, — выдохнула она.

— Что вы сказали, мисс? — спросила Глэдис.

— Ничего, — сказала Мелинда. — Но я буду рада, когда все это закончится.

— Думаю, это от смущения, — с сочувствием сказала Глэдис. — Но его светлость вовсе не так страшен, как о нем говорят. Могу поклясться вам в этом. Он всегда так добр к слугам, и в деревне все его любят. Я-то уж знаю, потому что сама там родилась.

Мелинда ничего не сказала. Она почти не прислушивалась к рассуждениям младшей горничной.

— Конечно, они говорят, что он необуздан. «Лихой Дрого» — вот как они прозвали его, как мне кажется.

Ой, мисс! Мне не следовало бы так говорить о его светлости. Вы ведь не расскажете мисс Джоунз, правда? Меня отошлют обратно в деревню, если вы расскажете.

— Нет, Глэдис. Я не расскажу того, что вы мне сказали, — успокоила ее Мелинда. — Все это не имеет никакого значения.

— Но если вы его любите, то все будет хорошо, так ведь?

— Конечно, — согласилась Мелинда, желая поддержать веру и преданность, светящуюся в глазах девушки.

— Я так и знала! — с торжеством сказала Глэдис. — Так и моя мама говорит. «Подождите, когда его светлость женится! — всегда говорит она. — Ее светлость быстро заставит замолчать всех этих сплетников. Он успокоится. Все это оттого, что у него было тяжелое детство, поэтому он и стал таким!»

Мелинда не слушала. Ожидание встречи с маркизом казалось для нее бесконечным и почему-то волнующим. А вдруг она подведет его? Вдруг из-за нее откроется, что все это не настоящая свадьба? Тогда он откажется заплатить ей, и что будет со всеми этими платьями, которые заказала миссис Харкорт? Может, он откажется платить и за них?

От внезапно нахлынувшего волнения она стиснула руки, но тут дверь отворилась и вернулась старшая горничная.

— Его светлость ждет вас, мисс, в Голубом салоне.

Один из слуг проводит вас туда.

— Спасибо, — сказала Мелинда. — И благодарю вас за то, что помогли мне одеться.

— Не за что, мисс, и желаем удачи. Мы все надеемся, что вы будете счастливы.

— Обязательно будете! Я знаю, что так и будет! — горячо сказала Глэдис. — Вы такая красивая!

— Ну, довольно, Глэдис, — резко оборвала ее старшая горничная.

Мелинда медленно вышла из комнаты. Слуга ждал ее на верху лестницы. Он был очень высоким. Мелинда вспомнила, что мама говорила ей, что в больших домах нанимают только высоких слуг, выше шести футов. Лакей был молод, но имел очень представительную внешность.

— Сюда, пожалуйста, мисс, — сказал он и медленно повел ее вниз по лестнице, устланной толстым ковром.

Когда они дошли до двери салона, Мелинда внезапно смутилась, ее сердце громко стучало под кружевным лифом платья.