Анастасия Соловьева - Очарованные

– Здорово! – радостно вздохнула Лиза. – Значит, вы влюбились в меня прямо со спины?!.

– Я вам больше скажу! – горячо подхватил Олег. – Я ведь сидел спиной ко входу в бар и не мог видеть входящих. Но тут меня словно что-то кольнуло. Я обернулся – и увидел ваш нежно-нежно-зеленый халат.

– Ах, Олег!.. – От кальвадоса, от воспоминаний Олега и еще оттого, что впервые за долгое время ей стало легко, просторно и радостно, Лиза разомлела, точно одурела совсем. Ей, как маленькой, хотелось смеяться, дурачиться и по сотне раз переспрашивать одно и то же – как несчастный и безумно красивый Брэд Питт влюбился в нее.

– Олег, выходит, вы влюбились в мой халат, а не в меня?

– Лиза, ради вас я готов на все, – взволнованно повторял Руднев. – Повелите только, и я исполню любое ваше желание. Все что захотите!

– Повелеваю вам выпить сейчас же, слышите, сейчас же за мой зеленый халат!

И он послушно выпил за ее халат.

– Я люблю ваш халат. Мне в вас все нравится!

– Значит, вы действительно меня любите. Я вас поздравляю... А давайте-ка перейдем на ты?

– Лиза, что мне делать? Повели исполнить!

Она с хитрецой посмотрела на Олега:

– Знаешь ли что, Олег, я подумаю над этим и что-нибудь придумаю. Нужно время, чтобы проверить твое чувство.

– Лиза! Все что угодно!..

– Постой... – Она нежно дотронулась до его руки. – Ты говоришь, что это чувство новое?!

– Абсолютно новое! Я никогда еще ни разу!..

– Ага! Тогда повелеваю тебе рассказать, что это за чувство.

– У меня не получится, оно не поддастся описанию, Лиза. Мне хочется растаять под твоим взглядом. И одновременно обнять и держать! И не отпускать никогда! Всю жизнь!..

Он порывисто и нежно схватил Лизину руку и поднес к губам.

– Ну, отпусти, – рассмеялась Лиза, но не вырывала руку. – В ресторане, на людях неудобно.

– Тут нас... никто... не видит... – Прижимая к щеке ее руку, он страстно целовал ладонь, запястье.

Лизе было волнительно и очень приятно. От запястья Олег перешел к локтю...

Когда они вышли из погребка, мир показался ей новым, свежим, еще невиданным. Светило яркое вечернее солнце, и все кругом было розовым – и озеро, и зелень, и воздух. И казалось, что по всей округе разлит тонкий сиреневый запах. А монастырские купола – из цэковского санатория открывался прекрасный вид на монастырь – горели золотом.

Назад они отправились той же дорогой, через заросли и бурлящий ручей. В лесу было тихо. Лиза шла впереди, оживленно, с неестественным интересом рассматривая виды. Брэд Питт брел позади, глубоко вздыхая. На мосту Лиза остановилась. Держась за перильце, она засмотрелась на живописно заросшие берега, на их отражения в розовой воде.

– Посмотри, Олег, как тут красиво! – восхитилась Лиза.

– Лиза!.. – Он порывисто перевел дух. – Здесь я вижу только одну красоту.

– Какую же?! – Она засмеялась и обернулась к нему.

Вместо ответа, Руднев шагнул к Лизе и осторожно взял ее за талию.

– Ты мне не ответил! – засмеялась она, глядя в его преданные глаза. – Что ты имеешь в виду, а? Говори... Я не понимаю!..

Руднев вдруг крепко обнял Лизу и поцеловал ее в губы. А она, сжав его голову, ответила долгим сладким поцелуем.

Ручей звенел по камням, пахло лесом и родниковой водой, в кронах деревьев играло закатное левитановское солнце. И целоваться посреди этого великолепия на деревянном мостике было очень и очень романтично.

Поездка напомнила ей «Гранадос».

Глухая пробка на площади Серпуховской Заставы, потом наконец-то удача – прорыв на Третье транспортное кольцо, самый благополучный участок дороги, а дальше опять ползком-ползком вдоль трамвайных путей по Лефортовскому Валу.

Год назад ей частенько приходилось вот так же трястись в кабине «Газели», от скуки болтать с шофером (он же установщик карнизов) и, принимая независимый вид, переступать порог очередного богатого дома.

На этот раз дом был не так чтоб и богатым. В глубине квартала ветшающих пятиэтажек нелепой громадой высился одиннадцатиэтажный, с башнями и лепниной, сталинский дом. В необъятном вестибюле подъезда – темень, пахло нечистотами.

– Это последний в Москве сталинский дом, – объяснила Лене клиентка – дама не первой молодости, но ухоженная и стильная.

В ней было все гармонично: орлиный, чуть мужественный профиль, блондинистые, дорогого оттенка волосы и те же дорогие оттенки в макияже.

Шикарная тетка, подумала Лена с завистью. На мгновение ею овладело необъяснимое желание поменяться с ней местами. WНy no? Почему нет? Спокойно зажить в просторной и респектабельной (под стать хозяйке) квартире, воспитывать ненаглядную дочку Ксенечку, – она смотрела на Лену с развешанных повсюду фотографий – хорошенькая, резвая, синеглазая. Все уже пройдено, достигнуто, налажено... Двадцатидвухлетней, неоперившейся Лене такая ситуация представилась заманчивой в высшей степени...

Пока шофер «Газели» втаскивал в квартиру кошек, Лена беседовала в детской с хозяйкой. Скоро выяснилось, что мужа у нее нет, зато имеется другое лицо – Ксюшин папа. Сейчас он с дочкой коротает отпуск на Адриатике, а ко дню ее рождения – к этому времени они как раз должны вернуться с курорта – папа торжественно презентует девочке коллекцию эксклюзивных кошек.

По просьбе хозяйки Лена начала рассаживать по комнате рукотворных зверей: шоколадную Кассандру в центр на ковер, рыжего Бакса на диван, полосатого Ваську в эркер на подоконник. А вот помоечный кот пусть нагло таращится на них из-за белых складок нарядной кружевной занавески.

Яндекс – дымчатая кошечка, поменьше первых трех, после некоторых сомнений водворилась в кресле-качалке. Блондинистая дама придирчиво погладила игрушку, ощупала и испугалась:

– Он, случайно, не натуральный?

Лена вынула из папки сертификаты. Это она проходила еще в «Гранадосе».

Дама основательно вчиталась в документ и вдруг, покончив с сертификатом, принялась бурно нахваливать Еленин дизайнерский талант, вкус, чутье. Лена почувствовала себя обескураженной и польщенной. Дама, совершенно очевидно, была чужда лицемерия и угодничества. Выходит, Ленины кошки и в самом деле маленький шедевр? Нет, лучше поскромнее: кошки – ее первая профессиональная удача.

Между тем дама не бескорыстно упомянула о Ленином таланте. Оказывается, хочет получить консультацию, причем намеревается сделать это совершенно бесплатно... Ничего не скажешь, практичная женщина.

Да стоит ли обращаться за консультацией в специальное бюро?.. Вопрос-то ведь у нее пустячный. Дело в том, что в сентябре Ксюше минет шесть лет. Девочка взрослеет, пора готовиться к школе. А интерьер в комнате – как у новорожденной. Куклы, игрушки... Пора концептуально менять обстановку. Только делать это надо исподволь. Резкая перемена может сказаться на детской психике.

– С чего вы посоветуете начать?

Лена грустно улыбнулась, вспомнив о своей недолгой службе в «Мебель-эксклюзиве». Опять перед ней маячит проклятое пространство. И опять она должна его приручить. Что делать?

– Вы можете повесить в детской какие-нибудь хорошие картины. Пейзажи, например.

– Почему именно пейзажи? – удивилась тетка.

– А что вы имеете против? Это, во-первых, традиционно, а потом вообще...

– Пейзажи – это несколько... несовременно.

– Знаете что? Я посоветую вам одного художника. Очень современного, даже модного... И талантливого. Его фамилия Муратов. Не слыхали?

– Я от этого далека. – Клиентка улыбнулась простодушной улыбкой сытого хищника.

А вот улыбаться ей не идет, автоматически отметила Елена.

Она была положительно разочарована. Теперь ей ни за что не хотелось бы оказаться на месте клиентки. Сама будет проходить, достигать и налаживать.

– ...И что же ваш художник?

– Он посоветует нужный жанр. И может быть, даже напишет для вас нечто подходящее.

– В отношении оплаты пусть ваш художник не стесняется, называет сумму. Я за качественные вещи плачу с большим удовольствием. Как с удовольствием заплатила за ваших волшебных кошек. Он ведь ваш знакомый? Передайте ему это.

– Он мой бывший знакомый, – неизвестно зачем уточнила Лена и позорно покраснела, понимая, какую несусветную выдала глупость.

Тетка ответила на Ленин ляп той же хищной улыбкой. И в этой улыбке Лена вдруг увидела всю ее: за лощеным фасадом скрывается натура ровная, циничная, незамысловатая. Именно циничная – иначе у нее не было бы такой звериной улыбки.

Лена мнила себя немного психологом... А занятную выбрал себе специальность Астерий! Это мама, между прочим, ему помогла. А что, интересно, он сказал бы о ее сегодняшних наблюдениях?.. Да как обычно – что-нибудь заумно-высокопарное.

Ей совершенно не хотелось звонить Астерию. Ни по поводу психологических изысков, ни вообще. Астерий повел себя как животное – сбежал на зов инстинкта. И сразу при мысли об инстинкте, против которого бессильны, по сути, все, а в первую очередь мужчины, Лене представляется другой человек. Холодные серо-зеленые глаза, жесткие, очень короткие волосы цвета перца с солью, бледное, слегка осунувшееся лицо в голубоватом свечении, исходящем от ноутбука. Таким она запомнила его на всю жизнь, когда он преподавал ей первые уроки профессии.

В ту пору Лена восхищалась отчимом и в шутку (да пожалуй, и не в шутку) называла его маэстро. А теперь без брезгливости не могла о нем думать. Несколько раз в неделю отчим ездит в Перепелкино, проявляя свои грязные инстинкты на глазах у собственного ребенка. Изменяет законной жене. И сын у него такой же, что, в общем, естественно: яблочко от яблоньки недалеко падает...

...От метро до поселка таунхаусов – несколько длинных автобусных остановок – Лена неторопливо пошла пешком. Не хотелось в таком настроении возвращаться домой. Не хотелось заражать маму злобой и грустью – она и так как в воду опущенная. Лучше предложить ей какой-нибудь позитив.