- Девочка недостаточно сильна, – заметила Айви. – Она не подходит для физической работы. И раз уж она не может говорить, то сможет писать, чтобы общаться с людьми.

- Ей ни к чему говорить, – промолвила Фелиция с раздражающим спокойствием. – Господь создал ее такой. И что за пользу сможет принести чтение такой, как она? Да и вообще любой женщине?

«Немудрено, – подумала Айви, – что потребовалось больше трехсот лет, чтобы женщина получила право голосовать». Сняв Дейзи с колен, девушка принялась собирать разбросанные на полу бумаги.

- Возможно, – дипломатично предложил Джулиан, – образованная женщина могла бы помогать своему мужу.

- И она могла бы читать Святое Писание, – благоговейным тоном добавила Сюзанна, и это было тем более смешно, потому что в ее глазах играли озорные огоньки.

- Женщине это ни к чему, – твердо заявила Фелиция. – Ее муж или отец должны читать ей Писание и поучать ее слову Божию.

- А если ее муж или отец – осел? – поинтересовалась Айви, сдувая с глаз рыжую кудряшку.

Фелиция пропустила стежок, но тут же исправила оплошность.

- Все равно женщина должна подчиняться их воле, – ответила она.

- Ты слышишь, Айви? – заговорил Рамсден, подмигнув девушке. – Женщины должны во всем подчиняться мужчинам. Это нормальный порядок вещей.

Сунув бумаги под мышку, Айви помогла Дейзи подняться.

- Какая удача, Джулиан, что у твоей нареченной такие же взгляды, как у тебя. Вам будет так хорошо вместе!

Выходя из комнаты вместе с Дейзи, Айви страстно желала убраться из Виткомб-Кипа в двадцатый век.

- Какая странная молодая женщина, – услыхала она за спиной голос Фелиции. – Она долго будет жить здесь, сэр?

- Нет, если бы это от нее зависело, – пробормотала Айви.

Она терпеливо помогла Дейзи подняться по ступенькам и отправилась на поиски леди Маргарет, которая, может, догадалась наконец, куда Джулиан припрятал книгу.

Всего неделю жила у них Фелиция, а Айви уже приняла твердое решение не оставаться в семействе Рамсденов. Она тщательно обыскала весь замок – от сторожевой башни до подземной темницы, не пропуская ни одного помещения. Там, где раньше сокольничие держали своих подопечных, теперь жили кролики, и везде было полно пауков, пыльные доски были затянуты паутиной. Однажды, к своему большому восторгу, Айви наткнулась на старинный кинжал с рукояткой в виде головы барана. Отчистив и отполировав его, девушка подарила кинжал Джулиану, который с восторгом принял такой подарок.

Леди Маргарет наблюдала за ее поисками с надеждой, Сюзанна– с любопытством, а Джулиан – с удивительным равнодушием.

- Я начинаю думать, что книги в замке нет, – поделилась однажды Айви с леди Маргарет.

- Спаси нас Бог, если ты права, – прошептала ей в ответ старая дама. – Значит, мы пропали.

Так оно и было, потому что всем им было запрещено покидать замок.

Айви избегала встречаться с Фелицией. Она видеть не могла ее равнодушного, круглого лица. Девушка понимала, что под этой маской Фелиция скрывает свои истинные чувства. Но маска ее то и дело спадала, и тогда Айви видела явное неодобрение и подозрительность в больших, холодных глазах.

А Джулиан… От него она старалась держаться подальше. Это было нелегко. Девушка прежде не представляла себе, что ей будет доставлять такое удовольствие просто смотреть на своего любовника.

В любое время дня и ночи она могла закрыть глаза и ясно представить себе его, представить, как он хмурит густые темные брови, какие взгляды бросает своими серыми глазами. В зависимости от его настроения эти взгляды были то ленивыми, то пронзительными и опасными – от таких Айви бросало в дрожь.

Айви нравилась его долговязая фигура, нравилось смотреть на его высокомерную походку. Девушка обожала его темные волосы, спадавшие ему на спину крупными завитками. Айви– представить только, – получала удовольствие, даже наблюдая за тем, как он ест, хотя Рамсден частенько игнорировал вилку, пользуясь только своим кинжалом. А если он принимался говорить за едой, то нередко взмахивал этим кинжалом в воздухе, чтобы обратить на что-то особенное внимание.

Ночами Айви засыпала под стон ветра, рыдающего в коридорах, а во сне ей виделось, что она лежит, прижимаясь к Джулиану. Иногда воспоминания о часах, проведенных вместе, были такими болезненными, что Айви была почти готова выбраться из постели и побежать в его спальню. Но этого нельзя было допустить; она не собиралась больше попадать под влияние его обаяния.

За завтраком Рамсден сидел теперь рядом с Фелицией, разговаривал с ней днями напролет, когда она угрюмо вышивала перед камином, да и за обедом его стул всегда стоял рядом с ней. И внезапно Айви поняла, что и стул, и замок, и сам Джулиан будут принадлежать Фелиции.

Но почему бы тогда не отдать ей эту чертову книгу и не отпустить ее?

Хоть Айви ничего не заподозрила, Джулиан был несчастен ничуть не меньше ее. Дни шли за днями. Ему казалось, что весна не придет никогда. Госпожа Зима накрыла всю землю темным плащом, и они задыхались от запаха дождей и туманов, которые в изобилии посылало им небо.

В последнее время его бабушка выглядела неважно и все время была расстроенной и несчастной. Похоже, леди Маргарет даже стала меньше, a когда Рамсден дотрагивался до ее плеча, она съеживалась.

Сюзанна перестала перечить, зато стала вести себя откровенно враждебно. Ей приходилось развлекать Фелицию, когда Джулиан был занят, и терпение девушки было на исходе. Рамсден старался развеселить сестру, напоминая ей о том, что, женившись на Фелиции, сможет подыскать Сюзанне подходящую партию. Он обещал девушке, что ее мужем станет красивый, молодой человек.

К удивлению Джулиана, сестра лишь отмахнулась от него. У нее был вид, как у утомленной пожилой женщины, а вовсе не как у семнадцатилетней девушки.

- Не говори со мной о браке, Джулиан, – сказала она ему, – ведь теперь-то я понимаю, что это такое. Как и ты, я никогда не смогу выйти замуж по любви. Я просто продам себя в угоду финансовой или политической выгоде и умру, не зная, что такое – быть любимой.

Потрясенный горечью в ее голосе, Рамсден попытался разубедить Сюзанну:

- Но сестренка, послушай! Не стоит говорить таких вещей, ведь ты еще так молода! Поверь моему слову– я найду тебе такого жениха, что ты сможешь полюбить его. Он будет молод, красив и ты уедешь из Виткомб-Кипа с пятьюдесятью новыми платьями. А захочешь – запугаешь его, так что он и пикнуть не посмеет.

Сюзанна даже не улыбнулась. Откинувшись на спинку стула и положив лютню себе на колени, девушка стала смотреть в окно на бесконечный серый дождь, падающий из серого неба на серый двор замка.

Джулиан заметил, что сестра стала совсем бледной, и это встревожило его. Может, она стала такой из-за долгого заключения в замке.

- Обещаю тебе, Сюзанна, – ласковым голосом проговорил молодой человек, – я не выдам тебя за человека, который будет тебе не по нраву.

Щеки Сюзанны слегка покраснели, но в глазах сверкнула злость:

- Проваливай к дьяволу, Джулиан! – выругалась она. – Что ты сможешь поделать? Подумай, как только ты переспишь со своей Фелицией, так тут же окажешься под каблуком у Эстли. Я уж не говорю о Кромвеле! И выйти замуж мне придется за того, кто нравится ему, а мне, я уверена, – нет!

Девушка вскочила на ноги, отчего темные кудряшки взметнулись вокруг ее головы; она судорожно сжала гриф лютни.

- Я скажу тебе, Джулиан, что сделает меня счастливой. Отдай мне эту чертову книгу, и я отправлюсь в двадцатый век!

- Спаси нас Господи! – вскричал Рамсден, всплеснув от отчаяния руками. – Нет, только не ты, Сюзанна! Будь я проклят…

- Да ты уже проклят, раз согласился жениться на этой занудной корове. Надеюсь, она замучает тебя цитатами из Писания! Отдай мне книгу! Я прочту заклинание, и – раз! – меня уже нет здесь! Я окажусь в новом мире, я буду ходить в университет, я буду пить коктейли, кататься на водных лыжах, есть пиццу и водить машину! Да, буду, Джулиан, и нечего смотреть на меня так, будто мне это не по силам!

- Да нет, дело не в том, что я думаю, будто тебе это не по силам, а в том, что я не понимаю толком, чем ты мне угрожаешь. Ты говоришь на незнакомом мне языке, Сюзанна!

Сестра сердито взглянула на него.

- Ты мне не нравишься, Джулиан. Нравился – до осады и тогда, когда привел сюда Айви. А теперь ты заигрываешь с этой коровой и…

- Ты забываешься, сестра! – перебил ее Джулиан.

- Не ори на меня! Меня это ничуть не пугает!

- Это Айви забила твою голову разговорами о машинах и водных лыжах?! – резко спросил он. – Не ожидал этого!

Подумав, девушка пожала плечами:

- Ну и скажи это ей, а не мне. Она в бабушкиной аптеке. Впрочем, сомневаюсь, что она станет говорить с тобой.

Глянув хмуро на Сюзанну, Джулиан повернулся на каблуках и выбежал из комнаты.

Минуту девушка смотрела ему вслед, а затем удовлетворенно улыбнулась.

- Бабуля права, – прошептала она. – Мужчинами легко манипулировать, если задевать их больные места.

Прежде Айви не заходила в аптеку леди«Маргарет. Больше всего эта комната походила на ведьминское логово. Находилась она за кухней, в самой старой части замка. Задней стеной аптеки стал темный, потрескавшийся склон утеса, возле которого стоял Виткомб-Кип.

С потолочных балок свисали пучки высушенных трав и цветов, отчего в прохладной комнате всегда стоял необыкновенный аромат. Кто-то догадался построить в той комнатенке без окон камин, и лишь его огонь освещал небольшое пространство, отбрасывая тень на полки, заставленные таинственными бутылями и банками.

На некоторых банках были приклеены бумажки с невинными надписями: «Розовая и лавандовая вода», «Настой цветов сирени», «Настой розмарина». На других же загадочные надписи гласили: «Фальшивый рог единорога», Ночная тень», «Слова спорщиков».