Переодеваясь, Ричард казался таким веселым, таким счастливым, что Гарри, глядя вслед своему проследовавшему в банкетный зал «командиру», лишь почесал у себя в затылке.

— Ох, уж эти женщины, — пробормотал он себе под нос. — Никогда не знаешь, чего от них ждать.

Гарри оказался проницательнее, чем сам мог предполагать. После ленча, когда Ричард надеялся покинуть дворец и навестить Ванду, он получил от царя записку — Александр желал его видеть в одной из своих гостиных. Ричард поспешил откликнуться на эту просьбу — он знал, что Александр терпеть не может, когда его заставляют ждать. Рядом с императором Ричард увидел Екатерину и вопросительно взглянул на нее, желая узнать, что все это значит. Но Екатерина отвела глаза в сторону.

— Я готов тебя порадовать, Ричард, можно сказать, очень порадовать! — объявил Александр.

— В самом деле, сир? — отвечал Ричард с вопросительной интонацией.

— Екатерина снабдила меня информацией, имеющей огромную ценность, — продолжал царь, глядя на Ричарда с искренней симпатией.

Ричард вновь попытался перехватить взгляд Екатерины, но обнаружил, что она явно старается не встречаться с ним глазами.

— Вы имеете представление о том, кто та особа, с которой вы провели минувший вечер?

Это оказалось настолько неожиданным, что Ричард мог лишь молча воззриться на того, кто задал ему такой вопрос.

— Я… насколько мне известно… это графиня Ванда Шонборн, — выдавил он наконец.

— Все правильно, — согласился с ним Александр, — но знаете ли вы, что она, помимо прочего, еще и шпионка? И ее наставник на этом поприще — князь Меттерних.

— Это ложь! Это не может быть правдой!

Ричард поверить не мог, что эти слова сорвались с его губ. Но Александр лишь с удовольствием возразил ему:

— Могу заверить, Ричард, что это правда. — Он бросил теплый взгляд в сторону Екатерины. — Екатерина, с ее блестящей интуицией, высказала догадку, что эта девушка не та, за кого себя выдает, и попросила князя Волконского все выяснить. Он узнал, что девушка, о которой идет речь, является дочерью графини Карлотты Шонборн, а та, в свою очередь, много лет назад была любовницей князя Меттерниха. Не было ни скандала, ни сплетен об их связи, но князь однажды весной провел несколько недель в замке мужа Карлотты, и мы имеем основания полагать, что она сохранила свою привязанность к Меттерниху до самой своей смерти — Карлотта умерла несколько месяцев тому назад. Перед смертью она благословила дочь поехать в Вену, а первым местом, куда та должна была прибыть, была приемная князя Меттерниха.

— Все это лишь предположения, сир! — с жаром возразил Ричард. — Графиня Ванда никогда не встречалась с князем Меттернихом!

— Так она сказала вам, я полагаю, — улыбнулся император, — именно так она и должна была сказать, только не вам, дорогой мой Ричард, а мне! Она же искала меня, а найдя вас, была в полной уверенности, что разговаривает со мной.

— У вас есть еще какие-нибудь доказательства? — отрывисто спросил Ричард.

— Их предостаточно, — невозмутимо отвечал император. — Извольте. Князь Меттерних отправил ее из своей приемной прямиком к баронессе Валузен. Баронесса никогда ее прежде не видела, не ожидала ее приезда, но приняла незнакомую девушку как желанную гостью. Можно задаться вопросом: почему? Ответ найти будет нетрудно. Баронесса получила наставления от короля интриг, то есть от самого Меттерниха. Вчера в Хофбурге должен был состояться бал-маскарад, и баронесса была обязана сопровождать свою протеже. С кем должна была познакомиться эта молодая особа? С русским императором Александром. Ведь именно его так опасается Меттерних, хочет разнюхать именно его планы, но с каждым днем ему все труднее противостоять русскому императору. И тут такая редкостная удача — очаровательная приманка!

— Никогда не слышал истории, столь надуманной и не подтвержденной сколько-нибудь разумными фактами, сир, — отстраненно проговорил в ответ Ричард. Высказывание получилось довольно смелым. Но Александр весело смотрел на него, премного довольный собой.

— Боюсь, что не могу согласиться с тобой, дорогой мой Ричард. Мне все обстоятельства этой истории кажутся полностью обоснованными, и можете быть уверены: Волконский ошибается крайне редко. Графиня Ванда — новейшее оружие Меттерниха в борьбе против меня! Но больше всего меня радует, что только мы трое, находящиеся сейчас в этой комнате, знаем, что она познакомилась не с русским царем, как ей подумалось, а с мистером Ричардом Мелтоном. Она не почувствовала подмены, Ричард?

— Нет, сир.

— Я так и думал. А теперь пора действовать.

— Что вы имеете в виду, сир?

— Я имею в виду, дорогой Ричард, что вы продолжите играть свою роль. Вы понимаете, какой это подарок свыше? Настоящее чудо. Я могу теперь стереть в пыль Меттерниха его же собственными руками, обратив против него его же оружие. Могу внушить ему что угодно, все, что он хочет услышать, и сделаю это с помощью одного из его шпионов.

— Вы желаете, чтобы я сделал это для вас, сир? — осторожно поинтересовался Ричард.

— Желаю? Нет, я приказываю! — бодро возгласил император. — Впрочем, нет, Ричард, я запамятовал, вы же не мой подданный. Я ничего не могу вам приказывать — ведь вы мой друг. Ставки на этом конгрессе необычайно велики. Вы знаете, моя заветная мечта — добиться независимости для Польши. Меттерних — мой враг, и он враг поляков, которые видят сейчас во мне своего спасителя. В знак нашей дружбы я прошу вас помочь мне и полагаю, что вы не откажете.

Умение Александра очаровывать собеседников было общеизвестно, но Ричард знал, что отнюдь не это не позволит ему отказать Александру. И желание чувствовать себя защищенно, надежно было также тут ни при чем.

Это было более глубокое чувство — ощущение долга перед тем, кто протянул тебе руку дружбы, ощущение того, что ты слишком многим обязан этому человеку, чтобы ему отказать. И Ричард принялся лавировать — отчаянно и почти безнадежно.

— Боюсь, я не гожусь для этой роли, сир… — Он вздохнул. — Не мудрее ли будет вам самому повидаться с графиней Вандой?

— Нет, нет, Ричард! Нет! Это испортит нам всю игру! — с горячностью возразил Александр. — Наша выгода именно в том, что Меттерних не знает о моем двойнике, ему и в голову не придет, что я могу одновременно появиться в двух местах. Он думает, что я здесь, а я на самом деле — там! А? Каково? Верно, забавно? — Он посмеялся. — И еще. Свободное плавание оказалось для меня куда как приятнее, чем я предполагал. И мне хотелось бы попользоваться этой возможностью! Когда вы займете мое место, я займу ваше.

— А князь Волконский? Что он скажет на это? — уныло вопросил Ричард.

— Князь ничего об этом не знает, мой друг! Он думает, что это я танцевал с графиней вчерашним вечером! Не будем его разубеждать. Екатерина оказала мне большую услугу, женским чутьем уловив, что эта пташка не столь наивна и простодушна, как хочет казаться.

— Княгиня весьма проницательна, — прохладно и сухо заметил Ричард, ощущая на себе взгляд Екатерины, но не оглядываясь на нее.

Он лихорадочно искал любую зацепку, чтобы выйти из этой сомнительного свойства игры, но ее не было. Однако он не оставлял надежды.

— Принимаете ли вы во внимание, сир, — вкрадчиво попробовал он зайти с другой стороны, — что этот обман не может продолжаться долго? Прошлым вечером я был в маске, и мне не составило труда ввести в заблуждение молодую особу, которая только что прибыла в Вену и никогда не видела ваше величество. Но неужели вы думаете, что ее так же легко будет обмануть спустя, скажем, неделю? В сопровождении баронессы она сможет побывать в Вене где угодно и увидеть русского царя на балу, на параде, приеме… Предположим, что она нынче утром была на Пратере. Да, мы с вами похожи, но не настолько… Без маски нас с вами никто не спутает, никто не примет меня за ваше императорское величество!

— Я думал об этом, — торжествующе отвечал Александр. — И выход предлагаю такой. Вы продолжите носить маску и тайно встретитесь с графиней. Эта встреча будет устроена сегодня же во дворце Разумовского.

— У русского посланника, сир? Но возможно ли это?

— Все будет устроено безупречно.

— И вы полагаете, что графиня Ванда прибудет туда одна, без сопровождения?

— Уверен в том. Она получила от князя Меттерниха приказ: установить контакт с русским императором, где и как только это будет возможно. Она не откажется увидеть меня, какими бы странными при этом ни были сопутствующие обстоятельства.

Александр немного помедлил и затем продолжил с легкой задумчивостью:

— Нам нужно передать ей послание — вот что самое трудное! Если форсировать действия, Меттерних может увидеть в этом неладное. Вы договаривались о новой встрече? С девушкой, с Вандой Шонборн…

— Нет, сир, — твердо ответил Ричард.

— В вашей спальне лежит веер, — вклинилась в разговор Екатерина. — Это ее веер?

Ричард с ненавистью взглянул на княгиню.

— Что еще вам донесли? — с затаенным гневом спросил он.

— Веер — это замечательно, — проворковал Александр, не замечая, что Ричард кипит. — Вы должны возвратить его! Вот что! Прелестно, прелестно! Ах, как прелестно… Екатерина, душа моя, да вы сущий ангел!

— Но веер сломан, сир, — чуть не скрипнув зубами, едва вымолвил Ричард, подавляя желание встать и задушить Екатерину собственноручно, немедленно, не сходя с места, на глазах русского императора.

— Заменим, что может быть проще? — беспечно пропел последний. — И приложим записку — без подписи, разумеется. В записке будет сказано, что экипаж доставит ее поужинать с человеком, который прислал ей этот веер. Весьма достоверно, изящно и мило. Вы не находите?

— Все-то вы продумали, сир, — не без ехидства отреагировал Ричард.

— Я не страдаю отсутствием воображения, Ричард, — улыбнулся ему Александр, — однако считаю, что поздравить следует все же тебя. Ты сыграл порученную тебе роль на редкость удачно. Ничто не может порадовать меня сильнее, чем мысль, что князь Меттерних угодит в ловушку, которую сам и расставил.