Она не сомневалась, что это Стелла, поэтому вздрогнула всем телом, когда в открытую дверь повеяло запахом свежескошенной травы и на пороге показался Сойер.

— Я принес пиццу, — с улыбкой произнес он. — Спускайся.

Что-то определенно было не так. За предыдущие полтора года их со Стеллой вечерних посиделок по четвергам Сойер ни разу не приглашал Джулию к ним присоединиться.

— Спасибо, но я не могу.

Она отступила на шаг назад и собралась захлопнуть дверь.

Он склонил голову набок:

— Не знай я тебя лучше, я бы подумал, что ты смущена.

— Смущена? — вскинулась Джулия немедленно. — И чем же?

— Тем, что я теперь в курсе, что ты все это время пекла свои торты для меня.

Она фыркнула:

— Я никогда не говорила, что пекла для тебя. Я сказала, что начала печь из-за тебя.

— Значит, ты все-таки это сказала.

Джулия твердо выдержала его взгляд. Да, она это сказала. И это была правда, как бы сильно ей ни хотелось, чтобы это было не так. В ту их единственную в жизни ночь, когда они лежали рядышком на школьном стадионе, глядя в звездное небо, подобного которому она не видела ни до, ни после того, он рассказал ей, как в детстве летними вечерами его мать пекла пироги и он, где бы ни находился, мгновенно возвращался домой, словно сахарная пудра долетала до него путеводным облачком, подобно пыльце на крыльях ветра. Он ее чувствовал, утверждал он. Он ее видел.

Выпечка обладала способностью призывать. Об этом Джулия узнала от него.

— Вообще-то, если я правильно помню, я сказала, что начала печь из-за таких людей, как ты, — произнесла она наконец вслух. — Можно сказать, ты — мой целевой потребитель.

Похоже, он ей не поверил. Но все равно улыбнулся:

— Неплохо выкрутилась.

— Благодарю.

Сойер устремил взгляд поверх ее головы. Он ни разу не был в ее квартире, и сейчас она тоже не собиралась его приглашать. Сойер вырос в достатке, а она — нет. Но обстановка ее балтиморской квартиры была стильной — этакий авангард с налетом богемности. Там была та Джулия, которой она стала. А здесь — нет. Ей не хотелось, чтобы он это видел.

— У тебя вкусно пахнет, — заметил он. — Я бы с удовольствием поселился на твоей кухне.

— Ты там не поместишься. К тому же я пеку только по четвергам.

— Я знаю. Стелла рассказала мне, когда ты только к ней перебралась. Почему, как ты думаешь, я всегда прихожу сюда по четвергам?

Она даже не подозревала об этом. Он хорошо конспирировался.

— Я не могу присоединиться к вам, потому что у меня гости. Желаю вам со Стеллой весело провести время.

Она захлопнула дверь и привалилась к ней спиной, выдохнув с облегчением. Но миг спустя до нее дошло: она не слышала, чтобы Сойер спустился по лестнице. Джулия повернула голову и приложила ухо к двери. Он что, так там и стоит? Наконец до нее донесся какой-то шорох, и под его ногами заскрипели ступеньки.

Джулия заставила себя отлепиться от двери и вернуться в гостиную.

— Извини.

— Если вы заняты, я могу прийти в другой раз, — сказала Эмили.

— Не говори глупостей.

— Значит, мою маму все любили, если она была так популярна?

Джулия заколебалась, но не успела она заговорить вновь, как в дверь опять постучали.

— Прости еще раз.

— Кто там у тебя? — осведомилась Стелла, когда Джулия открыла ей дверь.

У Стеллы было широкое экзотическое лицо с миндалевидными глазами и прямыми темными бровями. Приняв ванну, она облачилась в кимоно, а свои темные волосы скрутила в узел, но несколько влажных прядок выбились из прически и змеились по шее.

— Сойер сказал, у тебя гости. Ты с кем-то встречаешься? И ничего мне не сказала?! Кто он?

— Это не твое дело, — ответила Джулия, чтобы позлить Стеллу.

Зачем она доложила Сойеру про выпечку? И вообще, какое право Стелла имеет в чем-то упрекать Джулию, когда сама три года назад переспала с Сойером, а ей так об этом и не рассказала?

Она захлопнула дверь, но не успела вернуться в гостиную, как снова раздался стук. На этот раз беспрерывный. Стелла разошлась не на шутку.

— Она не успокоится, пока не увидит тебя, — сказала Джулия Эмили. — Ты не против?

Эмили, похоже, не возражала, и они вместе вышли в коридор.

Не успела Джулия снова открыть дверь, как Стелла заявила:

— Я не уйду, пока ты не…

И осеклась, когда увидела стоящую рядом с ней девочку.

— Это внучка Вэнса Шелби, — представила ее Джулия. — Эмили, это Стелла Феррис.

Стелла утратила дар речи.

— Эмили заглянула ко мне, потому что хотела узнать, какой была ее мать, когда жила здесь.

Стелла быстро оправилась от шока:

— Что ж, Эмили, очень рада с тобой познакомиться. Мы с Сойером были дружны с твоей мамой. Спускайтесь, у нас там внизу пицца. Я достану мои школьные альбомы.

Стелла отступила в сторону, и Эмили без колебаний вприпрыжку сбежала с лестницы. Глядя на ее изящное личико и высокую гибкую фигуру, легко было забыть, что на самом деле она совсем еще девчонка — пока она не выкидывала что-нибудь подобное.

Прежде чем Стелла успела двинуться за ней следом, Джулия ухватила ее за рукав кимоно.

— Ни слова о том, что сделала ее мать.

— Ты что? — Стелла явно оскорбилась. — Я же не людоед.

Эмили с нетерпением ждала, когда они спустятся. Очутившись внизу, Стелла повела их в кухню. Полы ее кимоно драматически развевались на ходу.

Сойер стоял к ним спиной и смотрел в окно. Руки он держал в карманах. Услышав шаги, он обернулся. При виде Эмили брови у него взлетели вверх.

— И кто эта прелестная юная барышня? — осведомился он галантно.

В том, как они со Стеллой вели себя с незнакомыми людьми, была какая-то врожденная учтивость, что-то неуловимое, выдававшее их происхождение.

— Вот кто был в гостях у Джулии, Сойер, так что можешь прекращать дуться. Это Эмили, дочь Далси Шелби, — многозначительно произнесла Стелла.

Если это и стало для Сойера неожиданностью, он не растерялся.

— Очень приятно. — Сойер протянул руку, и Эмили пожала ее.

Более того, при этом она негромко хихикнула, хотя Джулии казалось, что она не из тех, кто хихикает по поводу и без повода.

— Давайте есть пиццу, пока не остыла, — добавил Сойер. — Джулия?

Он подошел к кухонному столу и отодвинул для нее стул, не оставляя никакого выбора.

Стелла выставила на стол напитки и разложила бумажные салфетки, и все четверо без церемоний принялись поедать вегетарианскую пиццу прямо из коробки. Джулия ела торопливо, рассчитывая поскорее разделаться с пиццей и уйти. Сойер вел себя непринужденно и расслабленно и улыбался ей такой многозначительной улыбкой, как будто видел ее насквозь. Стелла в своем кимоно восседала за столом с таким видом, словно на ней был костюм от Диора. А Эмили взирала на них троих с таким выражением, точно они были подарками, которые ей только предстояло развернуть.

— Значит, вы оба знали мою маму? — наконец спросила она, как будто не могла больше сдерживаться.

— Да, и очень хорошо, — подтвердила Стелла. — Мы с Далси принадлежали к одной тесной группе друзей.

— К «Сассафрассу»?

— К нему самому. А Сойер встречался с одной девушкой по имени Холли, она тоже состояла в этой группе, так что он входил в число наших почетных пажей.

— А с Джулией вы не дружили?

— Я тогда вообще ни с кем не дружила, — сказала Джулия.

Эмили с любопытством посмотрела на нее. На верхней губе у нее был томатный соус. Джулия улыбнулась и протянула ей салфетку.

— Почему? — спросила Эмили, вытирая рот.

— Подростком быть нелегко. Мы все это знаем. Девушки из «Сассафрасса» создавали иллюзию того, что это просто. А я была отражением неприглядной действительности.

— А чем занимались те, кто состоял в «Сассафрассе»? — поинтересовалась Эмили. — Общественной работой? Собирали деньги на благотворительные цели?

Стелла расхохоталась:

— Нет, наша группа была не из таких. Погоди, я схожу за альбомами.

Она бросила корку от пиццы в коробку и вышла из кухни. Вскоре Стелла вернулась; пожалуй, кроме нее, на всем белом свете едва ли нашелся бы другой человек, который точно помнил, где хранятся его школьные альбомы, и способен был найти их, не перерывая шкафы и не звоня родителям.

— Вот. — Она положила на стол перед Эмили зеленый с серебром альбом с вытисненным на обложке девизом «Дом бойцовых кошек!» и раскрыла его. — Это и есть «Сассафрасс»; твоя мама в центре, разумеется. Каждое утро перед занятиями мы устраивали заседания на парадном крыльце школы. А это твоя мама на вечере встречи выпускников. А тут она королева выпускного бала. А это Сойер в составе футбольной команды.

— Я нечасто выходил на поле. — Сойер покачал головой.

Стелла стрельнула в его сторону глазами:

— Это потому что ты боялся попортить свою смазливую мордашку.

— Чем не уважительная причина?

Стелла перевернула страницу:

— А вот и Джулия.

На фотографии девочка-подросток в одиночестве ела свой обед на верхнем ярусе трибун стадиона. Это была вотчина Джулии. Перед школой, в обеденный перерыв, когда она прогуливала уроки… Иногда даже по ночам она находила здесь убежище.

— Ничего себе, какие у вас были длинные волосы! Да еще и розовые! — Эмили присмотрелась к фотографии повнимательнее. — Вы красили губы черной помадой?

— Да.

— Тогда никто не знал, что думать о Джулии, — сказала Стелла.

— Я никому ничего плохого не делала. — Джулия с улыбкой покачала головой.

— Другим людям — возможно, — пробормотал Сойер, и Джулия машинально натянула рукава еще ниже на запястья.

— После второго года учебы отец Джулии отправил ее в интернат, — сказала Эмили Стелла, и Джулия очнулась от своих мыслей. — Ее не было в городе долгое время. А когда она вернулась, ее никто не узнал.