Финн шевельнулся, и Тристан поспешно отдернул руку, решив, что тот собирается встать. Но тот лишь поерзал, устраиваясь поудобнее. Подмигнув наблюдавшему за его манипуляциями Робу, Тристан украсил пышную шевелюру кузена еще одним желтым лепестком.

— А какая она? — сонным голосом внезапно пробормотал Финн.

— Ты о чем? — поинтересовался Тристан.

Полюбовавшись на творение своих рук, он осторожно воткнул Финну в волосы пучок цветущего вереска.

— Англия.

— Унылая и не блещет чистотой. Но королевский дворец Уайтхолл — это что-то потрясающее! — признался Тристан.

— Расскажи о нем! — загорелся Финн.

Давина, затаив дыхание, слушала, как Тристан восторженно описывает дворец ее отца. Неужели это правда, и бывают на свете столь грандиозные сооружения, насчитывающие не менее сотни комнат, изумленно вздохнула она. Роб незаметно накрыл ее руку своей. Она благодарно улыбнулась мужу — какое же счастье просто сидеть рядом с ним, вдыхая аромат разогретой солнцем земли. Но тут Тристан принялся вновь расписывать красоты Уайтхолла, и Давина в благоговейном восторге уставилась на него, не веря собственным ушам. Боже милостивый… дворец, окруженный парком, по размеру не уступающим Кэмлохлину, да еще со статуями из мрамора?! Собственный театр? И вдобавок теннисный корт? Она и слова-то такого никогда не слышала…

— А каких красавиц можно увидеть при дворе! — продолжая заливаться соловьем Тристан. Его золотисто-карие глаза сияли восторгом. — Но вы, прекрасная леди, затмили бы всех!

Польщенная, Давина смущенно потупилась. Заметив это, Роб встал и собственническим жестом потянул ее за собой:

— Ладно, парни, мы пойдем.

Стараясь поспеть за мужем, Давина едва успела виновато улыбнуться им на прощание. Роб быстрыми шагами спускался с холма, словно не замечая, что чуть ли не волоком тащит ее за собой. Чувствуя, что вот-вот упадет, возмущенная Давина принялась вырываться.

— Да что с тобой такое?! — упираясь изо всех сил, пробормотала она.

— Ничего! — буркнул Роб, дернув ее за руку.

Давина снова попыталась вырваться — не тут-то было! Окончательно разозлившись, она хлопнула его по руке.

— Ты злишься, что Тристану нравится болтать со мной? Если так, выходит, ты еще глупее, чем я думала! — прошипела она.

Наконец Роб соблаговолил-таки остановиться. Какое-то время он с мрачным видом разглядывал собственную руку. Потом поднял на нее глаза.

— О чем это ты, женщина? Я не мальчишка, чтобы обращать внимание на подобные глупости! — прорычал он.

Давина с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться. Она еще не забыла, как бесился Роб, наблюдая их долгие разговоры с Эдвардом:

— Ну конечно. Прости, — хмыкнула она. — Но тогда объясни мне, куда ты меня тащишь. И почему ты не дал мне дослушать. Я… О, понимаю. — Внезапно догадавшись, отчего он внезапно пришел в такое раздражение, Давина смущенно отвела глаза в сторону. — Я просто не смогла сдержать любопытства, вот и все.

Роб молча смотрел на жену. На скулах его играли желваки.

— Давина, ни один королевский парк не может сравниться с той красотой, что сейчас окружает тебя! — наконец взорвался он. — Проклятие! А если тебе для счастья нужен теннисный корт, то я его для тебя построю!

Выслушав его гневную тираду, Давина не смогла сдержать улыбку.

— А ты хоть представляешь себе, как выглядит эта штука? — прыснула она.

— Не-а, — сознался Роб. — Но, черт возьми, я…

Привстав на цыпочки, Давина приложила палец к его губам.

— Ш-ш… Перестань! Не нужно мне ничего! И теннисный корт тоже не нужен! Ведь у меня есть ты, Роберт Макгрегор!

В ответ он улыбнулся ей такой улыбкой, что Давина мгновенно растаяла. Его губы прижались к ее губам, и Давина блаженно вздохнула. Господи, прости и помилуй, в его поцелуе сквозило такое исступленное желание, что у нее подогнулись ноги. Она вдруг почувствовала, что хочет его — хочет до такой степени, что уже не помнит ни о чем. К реальности их обоих вернул крик Тристана, предупреждавшего, что вот-вот пойдет дождь.

— Быстро! — прошептала она.

Роб нехотя отодвинулся. Заметив, что он снова собирается поцеловать ее, словно не замечая быстро темнеющего неба, Давина хихикнула и поспешно выкрутилась из его рук.

— А ну-ка, поймай меня! И если тебе это удастся, — игриво прошептала она с улыбкой Цирцеи, — то я стану твоей еще до того, как кончится дождь!

И с этими словами бросилась вниз по склону холма.

Она даже взвизгнула от неожиданности — ее неизменно серьезный и вечно занятой муж внезапно бросился за ней вдогонку. Убедившись, что ее затея удалась, Давина со смехом кинулась наутек. Она успела добежать до замка и уже протянула руку к двери, когда та сама вдруг распахнулась — и Давина едва не сшибла с ног Каллума Макгрегора.

Казалось, молчание длилось целую вечность. Давина окончательно растерялась. Наконец ее свекор, спрятав забинтованную руку за спину, посторонился, пропуская ее в дом.

— Вот-вот пойдет дождь, — сбивчиво пробормотал Роб, вслед за Давиной протиснувшись мимо отца.

— Угу… я заметил, — буркнул тот в ответ.

Но Давина с Робом, уже не слушая его, ринулись по лестнице наверх. Из коридора донёсся взрыв смеха. Каллум Макгрегор, склонив голову, прислушался, и по губам его скользнула улыбка.

Глава 33

Роб настиг ее еще до того, как Давина успела добежать до дверей спальни. Его руки сомкнулись вокруг нее.

— Посмотри, какие тучи, любовь моя! Держу пари, дождь будет долгим!

— Очень на это надеюсь, — улыбнулась она, стараясь отдышаться.

Роб подхватил Давину на руки, перенес ее через порог и бережно опустил на кровать. А потом, упав рядом, жадно схватил ее в объятия. Изнемогая от желания, они торопливо срывали с себя одежду. Дождь оглушительно барабанил в окно, но ни Роб, ни Давина не слышали этого. Дрожа от возбуждения, она покрывала поцелуями его обнаженную грудь. В конце концов Роб, чувствуя, что больше не выдержит, мягко опрокинул ее на спину и осторожно поймал губами ее сосок. С губ Давины сорвался вопль наслаждения.

Роб поднял голову — его потемневшие от желания глаза возбужденно сияли.

— Знаешь, не успели мы утром встать с постели, а я уже снова хотел тебя! — задыхаясь, признался он.

Давина хихикнула. Оказавшись в объятиях Роба, она тут же чувствовала непреодолимое желание соблазнить его. Почему? Одному Богу известно.

— Поэтому-то ты и отказался поиграть со мной, да? — кокетливо спросила она.

— Нет, жена… просто мне хотелось, чтобы ты поиграла со мной совсем в другую игру, — низким, рокочущим голосом прошептал он, прижавшись губами к ее горлу в том месте, где лихорадочно бился пульс.

Вместо ответа Давина обхватила его ногами и соблазнительно задвигалась под ним. Это было проделано намеренно — тело Роба отреагировало мгновенно, и Давина удовлетворенно вздохнула. Ей нравилось чувствовать свою власть над мужем — она обожала смотреть, как этот сильный, суровый мужчина в ее объятиях становится мягким, точно воск. Все, чем он так гордился — его умение владеть собой, железная воля, самообладание, — все это было ничто по сравнению с тем желанием, которое будила в нем она.

— Ты такой твердый, такой тяжелый… — пропела она ему на ухо голосом сирены-обольстительницы.

Из груди Роба вырвался сдавленный стон. Сердце Давины затрепетало от счастья. Улыбаясь, она представила себе, как все девушки в Кэмлохлине рвут на себе волосы от зависти.

— Я люблю тебя, — снова и снова повторяла она, гладя его лицо, пока он, задыхаясь, осыпал ее поцелуями.

Роб одним мощным толчком ворвался в нее. Вскрикнув, Давина изогнулась. Ей нравилось чувствовать на себе тяжесть его мощного тела, нравилось ощущать, как он двигается внутри ее. Жаркое дыхание Роба обжигало ей кожу.

Судорога наслаждения пробежала по ее телу, и Давина, обхватив Роба за ягодицы, притянула его к себе.

— До чего же ты ненасытная. — Роб с улыбкой прижался губами к ее губам. — Куда ты так торопишься?

— Боишься, что потерпишь поражение?

Губы ее шевельнулись, и Роб догадался, что она улыбается.

— Угу… боюсь, — покладисто согласился он.

Новая судорога свела ее тело. Сцепив зубы, чтобы оттянуть неизбежную развязку, Роб отодвинулся — и вновь вонзился в нее, дразня, мучая, даря наслаждение — пока она не закричала, извиваясь под ним.

Резким толчком Роб глубоко ворвался в нее. Крики Давины смешались с его хриплыми стонами, и наконец он замер, почувствовав, как горячая струя выплеснулась из него, орошая ее лоно.

Удовлетворенный и счастливый, Роб откатился в сторону и вытянулся рядом с Давиной, нежно прижимая ее к себе. Она блаженно закрыла глаза, уронила голову на его широкое плечо и в который уже раз возблагодарила Бога за то, что он послал ей Роба.

— Роб… — сонно окликнула она.

— Мм?..

— По твоей милости я превращаюсь в какую-то распутницу.

— Ну и хорошо.

Горячее дыхание Роба щекотало ей ухо, заставив кровь быстрее бежать по жилам.

Улыбнувшись, Давина прижалась к Робу:

— Как ты думаешь, я понравилась твоим родителям?

— Угу… а то как же, — прошептал он.

Даже не глядя на него, Давина почувствовала, что он улыбается.

— Я рада, — вздохнула она, тихонько пожав ему руку. — Мне так хотелось, чтобы они меня полюбили.

Давина уже и сама догадалась, что они успели привязаться к ней. Кейт была неизменно добра к ней — мать Роба делала все, что было в ее силах, чтобы Давина чувствовала себя как дома. Каллум со своей стороны старался в ее присутствии не упоминать о короле, и Давина втайне была благодарна ему за это. С каждым днем, проведенным в Кэмлохлине, она все реже вспоминала об отце и о том, что будет, если он отыщет ее. Скорее всего король никогда не явится за ней, успокаивала себя Давина — так же, как он никогда не вспоминал о ее существовании, когда она была еще ребенком.