И тут же твердый кулачок Давины впечатался ему под ребра.

— Как вы посмели?! За что вы ударили его?

Роб, склонив голову, с любопытством разглядывал разъяренную Дави ну.

— Мы же просто играли!

Если ей хотелось пристыдить его, то она добилась прямо противоположного эффекта.

Выдернув руку, Давина бросилась к Уиллу.

— Ох, бедняжка! — проворковала она — точь-в-точь заботливая жена, встречающая израненного мужа после битвы. — Присядь скорей и запрокинь голову повыше!

Роб изумленно вытаращил глаза. Дьявольщина, он ведь всего лишь расквасил парню нос! Когда они упражнялись на мечах, Уиллу доставалось и похуже! Он поднял голову и наткнулся на свирепый взгляд Давины.

— Какая муха вас укусила?! — сжав кулаки, закричала она, обращаясь к Робу. — Сначала вы рычите на всех, а теперь уже и кидаться стали? Сами не умеете радоваться жизни и другим не даете! Да вы вообще не знаете, что такое радость!

Не дав ему даже слова сказать, она повернулась и сбежала к воде.

Роб бросился за ней.

— Давина, я…

— Что стряслось с Уиллом?

Отшвырнув от себя Колина, Финн с недоумением смотрел на кузена. Проклятие, мужчина, а хнычет, как девчонка!

— Роберт ударил его кулаком в лицо, когда тот бросился в погоню за леди, — бесстрастно сообщил Эдвард.

Разъяренный Роб покосился на него через плечо.

— Я не бил его, черт возьми! — рявкнул он. — Какого дьявола вы вообще тут делаете?!

— Ну вот, теперь он примется за Эдварда, — прошипела Давина, выловив из воды пригоршню мокрых водорослей.

— Ну, надеюсь, теперь наш распутный кузен немного очухается, не так ли, братишка?

Перехватив понимающий взгляд Колина, Роб со стоном закрыл глаза. Он не мог не понимать, как это выглядит со стороны. Нет, конечно, ему не нравилось, что Эшер с Уиллом постоянно вьются вокруг Давины, но это вовсе не значило, что он собирался причинить боль лучшему другу. Или собирался? Проклятие… что с ним происходит?! Конечно, во всем виновата Давина… бесстыжая соблазнительница, сводящая мужчин с ума! Роб повернулся, чтобы уйти, и едва не столкнулся с Давиной, которая бегом возвращалась к Уиллу.

— Мне кажется, тебе следует…

— Заткнись, Финн, — буркнул Роб, вновь кинувшись за Давиной.

Он терпеливо ждал, пока она заботливо обтирала окровавленное лицо Уилла мокрыми водорослями. У него хватило выдержки промолчать, даже когда его кузен, улучив удобный момент, ехидно улыбнулся ему окровавленными губами.

— Бедняжка Уилл! — причитала Давина, с тревогой разглядывая нос Уилла. — Мне кажется, он не сломан.

— А даже если бы и сломан? Подумаешь, большое дело! Можно подумать, в первый раз, — буркнул у нее за спиной Роб.

Вообще говоря, он хотел ее успокоить, но слишком поздно понял, что совершил роковую ошибку.

— Тоже вы постарались?

Распрямившись, Давина вытерла мокрые руки об юбку и со злостью уставилась на Роба.

— Нет, не я. Проклятие, я только хотел…

Роб стиснул зубы. Чертовщина какая-то, с чего он вдруг начал заикаться? Роб умел признавать, когда был не прав — благо такое случалось нечасто. В основном когда он терял голову. Роб привык действовать хладнокровно, рассчитывая каждый свой шаг. Он редко выходил из себя. Но с того дня, как он встретил Давину, все встало с ног на голову. Кровь Христова… он догадывался, что все последние дни ведет себя как полный идиот, но разве он в этом виноват? Конечно, нет! А все из-за нее! Роб сходил с ума, до такой степени он хотел ее. Хотел, несмотря на опасность, которую ее появление могло навлечь на его клан… несмотря на то, что она обещана Господу — хотел до такой степени, что муки, которые он испытывал, зная, что она не может принадлежать ему, терзали его куда сильнее, чем рана в плече. Роб сам не узнавал себя, и это ему очень не нравилось. Вздохнув, он посмотрел в глаза кузену.

— Я не хотел ударить тебя, — неловко пробормотал он. — Это вышло случайно.

Все еще прижимая ладонь к носу, Уилл испустил дрожащий вздох.

— Я все понимаю, кузен. Мне ли не знать, как тебе не нравятся подобные игры.

Оставив наконец в покое свой нос, Уилл поднялся на ноги — целый и невредимый.

— Но может, тут дело в ней, а?

Ехидно подмигнув, он бросился наутек.

Роб, сжав кулаки, с трудом справился с желанием собственноручно утопить несносного кузена в реке.

— Вам действительно не нравится играть? — Казалось, Давина потрясена этим открытием куда больше, чем видом крови, хлынувшей из носа Уилла. — Но при чем тут я? Неужели вы беситесь из-за того, что я счастлива?

Ад и все дьяволы! Робу вовсе не хотелось, чтобы она так думала. Видя, что она собирается уйти, он решительно преградил ей дорогу. И даже для верности схватил ее за руку.

— Давина, я…

Подняв глаза, Роб недовольно поморщился — Финн с Эшером, стоя в двух шагах, с откровенным любопытством глазели на них, явно стараясь не упустить ни слова из этой интересной сцены.

— Мне нужно поговорить с вами. Наедине.

Вскинув руку, он жестом дал понять уже собиравшемуся присоединиться к ним капитану, что не стоит этого делать. Эшер, отлично усвоив урок, предусмотрительно замер, не желая повторить ошибку Уилла.

— Оставайтесь здесь.

Роб постарался, чтобы его слова прозвучали как можно мягче. Против его воли в душе его шевельнулось нечто вроде сочувствия к капитану, ведь он не мог не понимать, что заставляет Эшера держаться поближе к Давине, и сейчас искренне жалел его.

— Со мной она в безопасности.

Эдвард, поколебавшись, молча кивнул. Не сказав ни слова, он смотрел, как Роб усадил девушку в седло, уселся сам и, ударив шпорами коня, направился к лесу.

Глава 15

Что сказать? Роб понятия не имел. Сказать по правде, до сих пор он как-то не слишком много внимания уделял девушкам — во всяком случае, куда меньше, чем боевой подготовке. На девушек почему-то никогда не хватало времени. Да и чего стараться, считал Роб, ради нескольких часов удовольствия? В конце концов, махнув на эту сторону жизни рукой, он всецело отдался тому, что считал гораздо более важным. Своим обязанностям перед кланом. Обязанностям, о которых он едва не забыл после того, как ему точно снег на голову свалилась Давина Монтгомери.

Смущенно откашлявшись, Роб уставился на ее макушку. Сейчас он был даже рад, что Давина сидит к нему спиной. Роб давно уже заметил, что утрачивает способность ясно мыслить, когда смотрит ей в глаза. Впрочем, сейчас, в его нынешнем состоянии, даже скромный венок у нее на голове сводил его с ума. Улучив удобный момент, он незаметно вытащил один цветок — казалось бы, пустяк, но при мысли о том, что бы он сделал, будь его воля, у Роба задрожали руки.

— Давина, я бы хотел…

— Да?

Проклятие… она обернулась.

— Я… — снова начал Роб, но тут она все-таки разглядела этот чертов цветущий боярышник!

Стоило ей улыбнуться, как он мигом забыл все, что собирался сказать. Все мысли словно выдуло у него из головы, и Роб, захлопнув рот, принялся пожирать ее глазами. Странно, сама она, казалось, даже не подозревала об этом.

— Давина, я был дураком. Конечно, не могу обещать, но в будущем постараюсь исправиться.

При виде ее улыбки Роб немного приободрился. Снисходительность Давины, ее терпимость поражали его не меньше, чем ее умение радоваться каждой мелочи.

— Да, возможно, я не стремлюсь принять участие во всех ваших забавах, но у меня и в мыслях не было помешать тебе веселиться. Я же вижу, как тебе это нравится.

— Спасибо, — прошептала она, подняв на него глаза.

Удивление и робкая надежда, которые он прочел в ее глазах, ошеломили Роба. В горле застрял комок.

— Моя жизнь так изменилась… с того дня, как ты вошел в нее.

Роб осторожно коснулся ее подбородка. К его удивлению, Давина не отодвинулась, даже слегка потянулась к нему, словно наслаждаясь его прикосновением.

— Я чувствую себя… заново родившейся. Мне всегда хотелось увидеть мир, который лежит за стенами аббатства, но я боялась. А с тобой… с тобой я ничего не боюсь.

Роб с трудом проглотил вставший в горле комок. Его охватило счастье. А ведь ему казалось, что невозможно быть счастливее, чем он был сейчас… как оказалось, он ошибался.

— Твои друзья стали и моими друзьями… моей семьей.

— Ух ты… это здорово, — пробормотал он, осторожно смахнув повисшую у нее на ресницах слезу.

Сердце колотилось в груди так, что едва не выпрыгивало наружу. Сейчас Роб готов был в одиночку сразиться с целой армией, если потребуется.

Нет, это невозможно, спохватился Роб. Он не принадлежит себе. На его плечах лежит ответственность за судьбы многих людей. Он хотел, чтобы она это поняла. Роб тяжело вздохнул:

— Пока мои младшие сестры и братья гонялись за овцами на лугу, из меня лепили человека, которому со временем предстоит надеть тартан отца. Когда ты познакомишься с Каллумом Макгрегором и узнаешь, что он сделал для своего клана — и сколько он делает для него до сих пор, — ты поймешь, сколько мне придется потрудиться, чтобы не опозорить его.

Какое-то время Давина молчала, вглядываясь в его лицо.

— Мне кажется, твое детство было очень похоже на мое, — задумчиво пробормотала она. — Твое будущее было уже предначертано, и выбора у тебя не было. Ты не мог изменить свою судьбу.

— Да я и не хотел ничего менять.

Улыбка Давины стала грустной. Казалось, она догадывалась о той борьбе, которая происходила в его душе, о том, что творилось в ней, пока из него «лепили» человека, которым ему предстояло стать.

— Поверь мне, Роб, меньше всего я хочу навлечь опасность на тебя и твой клан.