— Мы должны вместе пойти к карете, как будто тайком уезжаем со свадьбы, чтобы начать брачную ночь, — пояснил Марк.

— Как удобно, что брачная ночь у нас уже была, — ледяным тоном вполголоса, с сарказмом заявила Элли.

— Боже мой! Элли, ты же понимаешь: то, что сделал этот человек, чудовищно. Он не остановится ни перед чем, чтобы скрыть правду.

— Я понимаю, как это чудовищно.

— Тогда прости меня, — попросил Марк.

Во дворе раздался крик и появилась карета семьи Ферроу, украшенная гирляндами ярких флажков и запряженная двумя вороными лошадьми. На голове лошадей были султаны из белых перьев.

— Нам пора, — тихо сказал Марк. Его глаза, серые, как сталь, и мрачные, как два грозовых облака, смотрели в глаза Элли. Как ей хотелось, чтобы сейчас с ней рядом был тот Марк, которого она узнала совсем недавно — тот, кто просил, а не требовал!

Но она повернулась, помахала рукой толпе и легко побежала к карете вместе с державшим ее за руку Марком. Бертрам опустил ступеньку кареты, и Марк помог своей молодой жене войти внутрь, приподняв шлейф ее платья.

Элли оглянулась назад, заставила себя улыбнуться и еще раз помахала рукой. Ее тети — Эдит, Мерри и стоявшая между ними Вайолет — плакали, прижавшись друг к другу.

— Я люблю вас, мои дорогие! — весело крикнула Элли, а потом отодвинулась в глубь кареты и сорвала с головы фату с такой яростью, что булавки разлетелись во все стороны.

— Сыграла ли я свою роль так, как ты хотел? — спросила она, когда карета тронулась с места и поехала по дорожке к огромным воротам замка.

— Элли, не надо! — с болью в голосе попросил Марк.

— Куда я еду? — холодно осведомилась она, стараясь не показывать свои чувства. — Все это только спектакль, верно? Свадьба с незнакомым мужчиной — сцена из пятого акта.

— Элли, — невозмутимо заговорил он, — четыре человека убиты за одну ночь, и убийца сумел уйти. Много часов о его преступлениях не было ничего известно. Стоит ли так сердиться из-за того, что нам придется на некоторое время сделать в нашей привилегированной жизни?

Ярость Элли стала еще сильней. Марк не понял, что она хочет только добиться от него уважения и возможности участвовать в его делах.

— Я не хотела жить привилегированной жизнью, — объяснила она Марку. — Я просто хотела, чтобы моя жизнь принадлежала мне. Раньше я была свободна, а теперь потеряла свободу.

— Элли, не похоже, что ты живешь в тюрьме.

— Разве нет?

— Если и в тюрьме, то не я ее создал.

Элли изумленно смотрела на него и никак не могла поверить, что Марк мог сказать такое.

— Тюрьму для тебя создало твое происхождение.

Борясь с подступившими к глазам слезами, Элли покачала головой:

— Нет, она возникла, когда ты вошел в мою жизнь.

Марк хотел что-то сказать в ответ, но она сердито остановила его движением руки:

— Прошу тебя, если ты хочешь говорить, то ответь на мой вопрос. — И ледяным тоном спросила: — Куда я еду? Все твои друзья остались в замке.

Марк уже смотрел в сторону, как будто ее слова ничего для него не значили.

— Они там не останутся, — возразил он.

— О господи! Неужели ты не можешь ответить всего на один вопрос? Куда я еду?

В ответ — тишина. Едва выехав за ворота, карета резко остановилась. Элли услышала, как рядом застучали копыта чьих-то коней.

— Я вернусь, как только будет возможность, — сказал Марк и вышел из кареты.

Элли выглянула наружу и увидела четырех всадников — Патрика, Томаса, Джефа и Йена. Они вели с собой пятую лошадь для Марка. Он быстро и ловко прыгнул в седло, и карета рванула с места.

Элли так и не узнала, куда она едет.

Она заплакала.


Друзья решили осмотреть места всех убийств. Ближе всех к ним находился дом Элизабет Прайн.

Его охраняли полицейские, и в нем работал коронер. Но дом не был огорожен веревками, и полицейские, стоявшие у фасада, были в штатском. Полиция пыталась избежать огласки хотя бы до тех пор, пока ее специалисты не поймут, что произошло.

Друзьям не понадобилось много времени, чтобы убедиться, что убийца имел ключи и вошел через задний вход.

Поза, в которой лежало тело Элизабет Прайн, сказала им намного больше. Эта женщина не просто была знакома со своим убийцей. Она ждала его на любовное свидание. Марк с сожалением понял, что был прав, подозревая, что у нее есть любовник.

Вполне возможно, именно то, что он догадался об этом, и послужило толчком для сегодняшней бойни, подумал он. Марк подробно осмотрел комнату, дом и двор, но был уверен, что главное — это то, что прежде всего бросилось ему в глаза. То, что Элизабет Прайн убил ее любовник. И Йен был с самого начала прав насчет того, каким путем убийца уходит, — перелезает через заднюю стену на улицу, а там какой-то транспорт на колесах подбирает его прежде, чем случайный прохожий сможет заметить на его одежде следы крови.

Расспросив полицейского, который дежурил возле дома во время убийства, Марк понял, что это предположение — единственное, которое возможно. Полицейский всю ночь наблюдал за домом и твердо заявил, что через переднюю дверь никто не входил.

В доме Портера все было так же — с той разницей, что экономка, позже тоже зарезанная в постели, вероятно, никого не ждала. Однако вряд ли она услышала убийцу. Если ей повезло, она умерла, не успев даже понять, что он в доме.

Последним они осмотрели дом Брендонов. И здесь экономка была убита во время сна, а убийца открыл дверь ключом. Марк восстановил каждый его шаг. Преступник вошел бесшумно с твердым намерением убить экономку. Покончив с ней в ее комнате, на нижнем этаже, он поднялся по лестнице. Марк подумал, что должен поговорить со служанкой, которую уволила Элизабет. Она может дать полезные сведения, и — это главное — она, возможно, находится в опасности.

Но Элеонору Брендон, очевидно, что-то насторожило, подумал Марк. В ее спальне были следы борьбы. Йен сообщил Марку, что она была найдена в кровати. Поэтому Марк был уверен, что убийца, уходя, считал, что хозяйка дома умирает, захлебываясь собственной кровью. Но один из дежурных полицейских, которые наблюдали за этим домом после убийства Брендона, заметил, что утром в окнах не зажегся свет. Элеонора сейчас была жива потому, что этот полицейский выбил ударом ноги переднюю дверь, поднял тревогу и отвез раненую в больницу.

Туда они и поехали в последнюю очередь. Элеонора Брендон лежала в постели белая, как бумага, если не считать темно-красной раны на горле. На руках у нее были порезы: она оборонялась.

— Почти как ее муж, — отметил Йен.

Марк кивнул и спросил врача:

— Какова вероятность, что она очнется?

Тот покачал головой и ответил:

— Один шанс из ста. Но мы сделаем все, что можем.

Когда они вышли из больницы, было уже поздно. Патрик, Томас и Джеф, которые ждали их снаружи, прислонившись к стене, выпрямились при их появлении.

— Сейчас мы ничего не сможем сделать: уже поздно. Но завтра, по-моему, нам лучше всего будет снова выехать верхом.

— В облике разбойников?

— Женщины имели отношение к убийствам. Были соучастницами. Они не держали в руках нож, но позволили кому-то сделать это. Может быть, они обещали убийце часть денег, которые получат. Но у убийцы была и собственная цель. Снова подтверждается, что преступник уезжает с места преступления в карете, которая ждет на улице у задней стены. Значит, преступников как минимум двое: один управляет каретой и следит, нет ли кого-нибудь рядом, а другой убивает. Плащ, найденный в карете лорда Витбурга, — настоящий, но был подкинут в нее, чтобы бросить на него подозрение. Если бы убийца не побоялся, что Элизабет Прайн предаст его… Во всяком случае, Витбург в ту ночь, когда он остановил Элли, до этого был в клубе. Там он видел Артура Конан Дойля, сэра Эндрю Херрингтона и сэра Энгуса Канингема. Он также видел на улице журналиста Тана Грира. Дойля мы можем вычеркнуть из списка, потому что он не участвовал ни в одном событии, происходившем в этих домах, и не замечен в связях с антимонархистами. — Тут Марк мрачно улыбнулся. — И еще потому, что я знаю: он не способен на такое зверство. Прочтите его книги, и вы согласитесь со мной. Но Херрингтон и Канингем снова и снова появляются в наших списках. И журналист тоже много раз присутствовал на месте событий.

— Сэр Энгус — шериф! — почти гневно напомнил Йен.

— Да, но на этой стадии расследования его должность, по-моему, не позволяет нам исключить возможность, что убийца — он.

— Сэр Энгус… участвует в такой чудовищной бойне? — засомневался Йен.

— Я не говорю, что сэр Энгус сделал это. Я только говорю, что он мог бы это сделать. Сколько времени, по-твоему, вы сможете скрывать эти убийства от газетчиков?

— Чем дольше мы скрываем правду, тем больше кажется, что мы подстрекаем.

— Тогда я советую тебе самому сообщить об убийствах в газеты, но до этого пусть твои люди еще раз пройдут по местам всех преступлений и попытаются найти любые улики.

Йен хмуро кивнул и сказал:

— Представляю себе, что завтра скажут проповедники во всех церквях этого края.


Элли удивилась, но была довольна, когда поняла, что ее везут в город. Наконец, карета подъехала к городскому дому лорда Ферроу.

Бертрам, немного стесняясь, помог ей выйти из кареты.

— Джитер сейчас в доме и постарается выполнить любое ваше требование, леди Ферроу, — пробормотал он, стараясь не глядеть ей в глаза, — и вам не надо ничего бояться: я буду охранять вас.

— Спасибо, Бертрам. Я не боюсь, но все же благодарю вас за защиту, — сказала Элли.

— Лорд Джозеф намерен провести этот вечер в своем клубе, чтобы оставить дом в вашем полном распоряжении, — сообщил Бертрам.

Ах да! Она все-таки новобрачная!