«Как глупо я себя вела, - с раздражением думала Девина. - Конечно, я во всем виновата. Мне следовало бы сразу же послать радиограмму Вандерхольцам и сообщить о плане побега Нэнси-Мэй и Джейка. Пусть бы они сами решали, как им поступить с дочерью».

Девине было стыдно за свое поведение, и она старалась не смотреть на Гелвина Торпа, боясь прочесть в его глазах разочарование и презрение.

Нэнси- Мэй сидела с унылым и хмурым видом, и Девина, желая отвлечь ее от неприятных мыслей, стала ее подбадривать и развлекать беседой.

- У меня нет никакого желания ехать в замок, - призналась Нэнси-Мэй. - Я хочу домой! Но как я посмотрю теперь в глаза маме и папе?

- Мне кажется, вы совершите ошибку, если вернетесь сейчас домой, - вмешался в разговор Гелвин Торп. - Ваши родители очень расстроятся и ничем не смогут вам помочь.

Нэнси- Мэй задумчиво молчала, а он продолжил:

- Кроме того, я думаю, мы все трое понимаем, что нам ни в коем случае нельзя допустить, чтобы эта история попала в газеты. У репортеров просто нюх на сенсации, и любой самый незначительный эпизод или непроверенный слух вызывает у них подозрение и желание все выведать, чтобы потом раздуть это и приукрасить.

- Вы правы, если они что-то узнают, я буду опозорена на всю жизнь и никогда не смогу показаться на людях, - с трагическими интонациями в голосе произнесла Нэнси-Мэй.

- Правильно, поэтому не надо давать газетчикам ни малейшего повода, - твердо заявил мистер Торп. - Слухи курсируют через Атлантику со скоростью света!

- Да… Но что подумают обо мне герцогиня и герцог? - с тревогой спросила мисс Вандерхольц.

- Позвольте мне уладить все проблемы, - ответил мистер Торп, а затем многозначительно добавил: - А с герцогом, я уверен, вы обо всем договоритесь сами.

Вскоре поезд подошел к маленькой железнодорожной платформе, и Девина с удивлением увидела молодого герцога, который нетерпеливо ожидал их.

- Я получил твою телеграмму, Гелвин! - крикнул он. - Я понял, что для тебя важно, чтобы я встретил вас, и вот я здесь!

- Да, это важно, - ответил Гелвин Тори. - Нам надо о многом тебе рассказать, прежде чем мы вернемся в замок.

Лицо герцога выражало недоумение, а особенно его озадачило то, что двоюродный брат даже не познакомил его с юной девушкой, которая вышла вместе с ними из вагона.

Служанку Роз отправили в экипаже в замок, а молодые люди и девушки сели в машину герцога. Когда они отъехали примерно на милю от станции, Гелвин Торп обратился к брату:

- Останови, пожалуйста, машину возле тех деревьев, Роберт. Мы хотим рассказать тебе одну историю, - с таких слов обычно барды начинают свои баллады.

Герцог послушно остановил машину в тени деревьев, которые задерживали жаркие лучи полуденного солнца, и, повернувшись к брату, сидевшему сзади, нетерпеливо спросил:

- Что случилось? Я догадываюсь по выражению твоего лица, что произошло что-то необычайное!

- Совершенно верно. История поистине необычная и загадочная, - ответил Гелвин Торп, наклонившись к герцогу.

Девина, сидевшая на заднем сиденье, подумала, что мистер Торп, несомненно, обладает особым обаянием, которое притягивает к нему людей и заставляет их безоговорочно верить всем его словам и действиям. Она не удивилась, когда он предложил Нэнси-Мэй сесть в машине рядом с герцогом, впереди, поскольку это место и предназначалось для мисс Вандерхольц. Сама Девина села сзади с Гелвином Торпом, и это близкое соседство заставляло ее волноваться и смущаться.

- Нам нужна твоя помощь, Роберт, - начал Гелвин Торп. - Дело касается мисс Вандерхольц.

Герцог машинально повернул голову в сторону Девины, но мистер Торп прикоснулся к плечу Нэнси-Мэй и сказал:

- Вот мисс Вандерхольц, та важная гостья, которую вы ждали в замке. А эта девушка - рядом со мной - англичанка, мисс Каслтон. Она вчера сыграла роль мисс Вандерхольц.

Молодой герцог некоторое время растерянно молчал, а затем нетерпеливо проговорил:

- Гелвин, я ничего не понимаю! Объясни мне, пожалуйста, что происходит?

Мистер Торп подробно рассказал Роберту всю историю, правда, немного сместив акценты и представив Нэнси-Мэй в роли жертвы, которая чуть было не попалась в ловушку, расставленную хитрым, беспринципным и опытным мошенником. По словам Гелвина Торпа, этот негодяй насильно хотел заставить Нэнси-Мэй обвенчаться с ним, но в Саутгемптоне она сумела сбежать от него и послать телеграмму Девине. Мистер Торп дословно привел текст телеграммы, упомянув о хитроумной подписи: «Мэй Флауэр».

- Ей-богу, как вы здорово придумали с телеграммой! - с восхищением воскликнул герцог. - Но как вам удалось послать ее, чтобы тот человек ничего не заподозрил?

- Я… воспользовалась моментом, когда он отлучился, - ответила Нэнси-Мэй. - Он забрал все мои вещи и деньги, но я, к счастью, нашла в сумочке полсоверена, которые выиграла в лотерею на корабле.

- Вам повезло!

- Можно сказать, что да, - неуверенно согласилась мисс Вандерхольц. - Ко мне в комнату заглянула горничная, и я, сунув ей в руку деньги и текст телеграммы, шепотом попросила немедленно ее отослать. Я очень рисковала и боялась, что Джейк - а он находился в соседней комнате - может меня услышать.

- Блестящий ход! - одобрил герцог. - Вы, должно быть, чувствовали себя участницей какой-то детективной истории?

- Мне было очень страшно, - призналась Нэнси-Мэй и тихо всхлипнула.

- Еще бы! Не каждая девушка способна вести себя так мужественно и храбро! Я вами восхищаюсь!

Всю дорогу, пока они ехали к замку, молодой герцог не переставал расхваливать Нэнси-Мэй, и Девина с радостью отметила про себя, что та расцветает на глазах, становясь прежней веселой и жизнерадостной девушкой.

Герцог предложил мисс Вандерхольц научить ее водить машину и, когда она сразу же согласилась, спросил:

- Вы действительно хотите научиться управлять автомобилем? Это прекрасно! Когда состоится наш первый урок? Может, уже сегодня?

- Завтра, - твердо ответил вместо Нэнси-Мэй Гелвин Торп. - Сегодня для нас самое главное - побеседовать с герцогиней, а уж завтра займемся всем остальным.

Девина подумала, что им предстоит непростой разговор со вдовствующей герцогиней, убедить которую поверить в правдивость истории Нэнси-Мэй будет не так просто.

Самую ответственную роль Гелвин Торп взял на себя - предварительно побеседовать с герцогиней наедине и подготовить ее к тому, что ей предстояло услышать. Когда герцогиня слушала рассказ Нэнси-Мэй, она держалась невозмутимо и хладнокровно и почти не задавала вопросов, а молодой герцог, напротив, восторгался умом и сообразительностью Нэнси-Мэй и, как показалось Девине, использовал любую возможность, чтобы похвалить ее и отдать должное ее храбрости.

Наконец беседа закончилась, и герцогиня холодно произнесла:

- Я могу лишь заметить, что история, в которую вы попали, чрезвычайно неприятная, но это ни в коей мере вас не оправдывает. То, что вы обе - молодые девушки - вели себя подобным образом, достойно порицания и сожаления. А сейчас давайте прекратим дальнейшее обсуждение, иначе мы рискуем опоздать к обеду!

Она поднялась с дивана, на котором сидела, и сказала:

- Идите в свои комнаты и переодевайтесь. Я обдумаю сложившуюся ситуацию и решу, как нам поступить дальше.

Девина, как, впрочем, и все остальные, чувствовала себя провинившейся школьницей, которую отчитал строгий директор, но, когда они с мисс Вандерхольц поднимались по лестнице, неугомонная Нэнси-Мэй успела ей прошептать:

- Какой роскошный замок! Девина, как ты думаешь, у меня нет ни малейшего шанса стать его хозяйкой?

Глава 7

Девина быстро переоделась к обеду, на этот раз ей прислуживала одна из горничных замка, поскольку француженка Роз снова поступила в полное распоряжение Нэнси-Мэй. Глядя на свое отражение в зеркале, девушка подумала о том, что сегодня, наверное, она в последний раз надевает дорогое элегантное платье мисс Вандерхольц, которое ей очень шло. Интересно, какое впечатление произвела бы она на Гелвина Торпа, если бы он увидел Девину такой нарядной и привлекательной? Как он повел бы себя? Любовался и восхищался бы ею, как раньше, или же смерил презрительным взглядом, не в силах простить обман? Теперь Девина сожалела о том, что вела себя тогда в поезде скованно, смущаясь и боясь лишний раз взглянуть на Гелвина Торпа. Если бы ей сегодня представилась возможность поговорить с ним, она сумела бы понять, любит ли он ее по-прежнему или между ними все кончено!

«Я люблю его, - грустно шептала девушка. - А он - нет, он не может меня любить, потому что разочаровался во мне».

Девина была убеждена, что в основе любви всегда лежит чувство доверия, и сама она искренне верила Гелвину Торпу. Но мог ли он снова поверить ей, когда она столько ему лгала?

Девина собралась зайти к Нэнси-Мэй, чтобы узнать, готова ли та спуститься вниз, к обеду, но в этот момент раздался стук в дверь.

- Войдите, - отозвалась девушка.

Дверь открылась, и в комнату заглянула горничная герцогини.

- Ее светлость желает поговорить с вами, мисс, - доложила она.

- Прямо сейчас? - спросила Девина.

- Да, ее светлость ждет вас в своем будуаре. Если вы готовы, я провожу вас к ней.

- Да, я готова, - ответила девушка.

Она вышла вслед за горничной в широкий коридор, который вел в южное крыло замка, где, как было известно Девине, находились апартаменты герцогини. Они прошли через высокие дубовые двери, отделявшие южное крыло, и Девина увидела, что комнаты в этой части замка обставлены еще богаче и изысканнее, чем другие.

В южном крыле находились не только апартаменты герцогини, но и спальня молодого герцога, и Девине пришла на миг в голову мысль, что, возможно, здесь поселится когда-нибудь Нэнси-Мэй. Однако времени для размышлений не было, потому что горничная открыла перед Девиной дверь и пригласила ее войти.