Барбара Картленд - Очарование иллюзий

Нэнси- Мэй и Джейк ушли прогуляться по палубе, а Девина, которую утомила необходимость играть роль мисс Вандерхольц, отдыхала в одиночестве в каюте. Она пыталась осмыслить события последних дней. Вспоминая свое появление на публике, девушка решила, что особое отношение пассажиров к ее персоне вызвано исключительно любопытством, поскольку все восприняли ее как дочь миллионеров Вандерхольцев. А Нэнси-Мэй, обедая за столом капитана, привлекла внимание многих мужчин и имела шумный успех. По мнению Девины, все они, несомненно, были очарованы ее веселым нравом и привлекательной внешностью. Джейк Стейтен не преминул устроить Нэнси-Мэй сцену ревности и успокоился только после того, как она искренне заверила его в своей любви и преданности.

Поведение Джейка очень раздражало Девину, и она опасалась, что его ревность и несдержанность могут привести к тому, что их план будет раскрыт. А миссис Тейлор оказалась такой доброй и любезной пожилой дамой, что было стыдно ее обманывать, выдавая себя за мисс Вандерхольц.

Даже наметившаяся дружба с Гелвином Торпом не радовала Девину, поскольку его лукавый взгляд казался ей слишком проницательным. Девушка убеждала себя, что мистер Торп просто присматривается к ней как к будущей жене брата, и старалась вести себя так, чтобы не вызвать у него ни малейших подозрений. В разговорах она не забывала употреблять американские слова и выражения и рассказывать своим новым знакомым о том, что ее «компаньонка мисс Каслтон» долгое время жила в Америке, чем и объясняется ее американский акцент.

«Все будет хорошо», - твердила, как заклинание, про себя Девина, мечтая поскорее оказаться в Саутгемптоне.

Затем она вспомнила, что ей придется ехать в замок Милнторпов, и в волнении старалась представить себе, как ее встретят вдовствующая герцогиня и ее сын, обмануть которых будет сложнее, чем Гелвина Торпа.

«Интересно, что он им обо мне расскажет?» - думала Девина, и мысли ее приняли неожиданное направление. Но тут размышления ее были прерваны стуком в дверь.

Прежде чем она успела ответить, дверь приоткрылась, и на пороге появился тот, о ком она неотвязно думала, - Гелвин Торп.

- Я рассчитывал застать вас одну, - объяснил он. - Ваша компаньонка гуляет по палубе в окружении восторженной толпы.

- Что вы имеете в. виду? - удивилась девушка.

- Ну, новых поклонников. Она пользуется большим успехом у мужчин.

- Я рада за нее.

Гелвин Торп рассмеялся:

- Вы выражаетесь, как вдовствующая герцогиня Милнторп, когда она опекает или поощряет кого-нибудь из молодых. А вы сами не хотите проводить время несколько веселее и интереснее?

- Я очень довольна тем, как проходит мое путешествие на «Мавритании», - искренне ответила Девина.

Разве Гелвин Торп мог знать, что после того, как она почти год безотлучно ухаживала за больной родственницей, поездка на «Мавритании» представлялась девушке сказочным подарком судьбы, а люди, с которыми она познакомилась за обеденным столом - леди Тейлор и дипломаты, - вызывали у Девины восхищение и глубокое уважение. Мрачная атмосфера дома Сэмюела Киворда не располагала к интересным беседам, обсуждению мировой политики и, конечно же, к проявлению дружеских чувств.

Девина представила, какой была бы реакция Гелвина Торпа, если бы он узнал, что еще неделю назад она бродила по Нью-Йорку в поисках пищи и приюта и боялась, что ее руки, огрубевшие от каждодневной тяжелой работы, останутся такими на всю жизнь.

Вслух же Девина произнесла:

- Я вижу, вы принесли мне зарисовки к своей будущей книге?

- Вы говорили, что хотели на них взглянуть.

- Да, конечно. Вы так интересно рассказывали о Судане! Впрочем, мне, не видевшей этого своими глазами, трудно представить многие вещи.

Гелвин Торп с улыбкой вручил Девине альбом и стал наблюдать, как она перелистывает страницы. Девина ни на минуту не могла себе позволить забыть о том, что ей следует вести себя осторожно и избегать вопросов, касающихся ее прежней жизни, поэтому старалась говорить с мистером Торпом преимущественно о его научных экспедициях и задавать как можно больше вопросов.

Он с энтузиазмом рассказывал о путешествии по суданской провинции Бахр-аль-Газал, об обычаях и религиозных культах местных жителей и очень заинтересовал Девину историей одного туземного племени, в красивых людях которого, по преданию, текла кровь эллинов.

Мистер Торп показывал свои рисунки, и Девина, рассматривая их, думала о том, что ее собеседник - очень увлеченный человек и, когда он рассказывает о своих экспедициях, в голосе его слышатся теплые и искренние ноты.

- Вы просто художник! - сказала она.

- Я не уверен, что все мои зарисовки удачны, - ответил мистер Торп, - поэтому постараюсь как можно красочнее описать свои путешествия в будущей книге.

- Портреты этих женщин прекрасно выполнены, и сами они очень красивы.

- Вы находите? Спасибо. Убедить этих дам позировать было нелегко, и мне пришлось их купить.

- Как… купить? - смущенно спросила Девина.

- Дело в том, что их родители не улавливали разницы между понятиями «модель» и «жена», - объяснил Гелвин Торп. - Нет, они не были высоконравственными людьми, просто не понимали значения слова «модель» и боялись, что их обманут или каким-то образом ущемят их права.

- Так эти девушки стали вашими «женами»? - спросила Девина.

- Например, Аниги, - пояснил мистер Торп, указывая на один рисунок. - Ей двенадцать или четырнадцать лет - точно никто не знает. Она стоила шесть коров, или четыре фунта стерлингов, а вот эта, Рафа, - обошлась мне и того меньше.

Девина не могла сдержать смеха:

- Недорогая цена за жену!

- Для тех мест это обычные расценки.

- В Нью-Йорке или Лондоне жена обойдется вам значительно дороже.

- А во сколько вы оцениваете себя? - неожиданно спросил мистер Торп, и в его голосе снова зазвучала скрытая насмешка.

Девина понимала, что он подразумевает - титул герцогини!

Она отложила в сторону альбом и, пройдя в соседнюю комнату, остановилась около столика с напитками. Их специально по настоянию Джейка держали там, чтобы стюарды не заподозрили, что он выпивает в комнате молодой миллионерши вместо того, чтобы ее охранять.

Оба некоторое время молчали.

- Вы не ответили на мой вопрос, - раздался голос мистера Торпа.

- Я не вижу в этом необходимости, - холодно отозвалась Девина.

- А мне все-таки хотелось бы услышать ваш ответ! Почему вы так поступаете? Неужели вы думаете, что подобным образом можно добиться в жизни счастья?

Девина молчала, а Гелвин Торп продолжал:

- Когда я узнал, что вы поплывете на «Мавритании», то подумал, что встречу пустую глупую девушку, ничем не интересующуюся, кроме денег и развлечений. Но, познакомившись с вами, я понял, что ошибся в своих предположениях. Вы другая!

- Не вижу смысла в продолжении нашей дискуссии, - тихо произнесла Девина.

- А я так не считаю и хочу с вами многое обсудить! Вы умная, воспитанная и тонко чувствующая девушка. Неужели вы сможете продать себя, как вещь, подобно дикарке из первобытного племени?

Громкий голос мистера Торпа эхом прокатился по каюте, затем наступила напряженная тишина.

- Мне нечего вам ответить, - тихо промолвила Девина.

- Зная характер моей тетушки, я могу предположить, что эту сделку она организовала вместе с вашей матерью, - наконец сказал Гелвин Торп. - Я всегда подозревал, что вдовствующая герцогиня мечтает о подобной судьбе для своего сына. Но вы-то… Вы ведь не такая…

Девина опустила голову и смотрела невидящим взглядом на маленький столик, на котором стояли хрустальные стаканы, графины с виски и джином, сифон с содовой водой.

Гелвин Торп подошел к ней.

- Послушайтесь меня, мисс Вандерхольц, - сказал он. - Откажитесь от помолвки с герцогом, пока о ней не объявили официально. Возвращайтесь в Америку или посетите Париж, но не давайте втянуть себя в сделку, о которой впоследствии горько пожалеете.

Девина хранила молчание, неподвижно стоя около столика.

- Мне известно о том, что богатые американские дамы удовлетворяют свое тщеславие, выдавая замуж дочерей - наследниц миллионных состояний - за титулованных английских особ. Подобных сделок совершается много, но мне не хотелось бы, чтобы вы принесли свою жизнь в жертву непомерным амбициям вашей матери. Этот титул - блестящая и пустая игрушка, не более того, но за его покупку вы расплатитесь жестоким разочарованием и одиночеством.

Девине казалось, что глубокий убедительный голос Гелвина Торпа проникает ей в самое сердце. Она попыталась остановить его страстный монолог и произнесла почти умоляюще:

- Пожалуйста… Ничего не говорите больше… Я не могу слушать… Вы несправедливы не только ко мне, но и к вашему двоюродному брату.

- Если вы думаете, что Роберт посвящен в детали этой сделки, то ошибаетесь, - сухо проговорил Гелвин Торп. - Я даже сомневаюсь, известно ли ему вообще о вашем предстоящем визите в замок.

Девина подняла голову и испуганно посмотрела на собеседника:

- Что вы такое… говорите?

- Только то, что сделка - или назовите это как-нибудь по-другому - спланирована моей тетушкой. Ее сын - честный, порядочный молодой человек, и я уверен, что он даже не подозревает о том, что его уже мысленно обвенчали с незнакомой американской девушкой.

- Иными словами, вам видится его будущее как нечто ужасное? - спросила Девина.

- Я говорю о вашем будущем, а не о его, - пояснил Гелвин Торп.

- Вы хотите сказать, что беспокоитесь обо мне?

- По-моему, я ясно выразился.

Девина глубоко вздохнула и, набравшись решимости, промолвила:

- Я полагаю, вы ждете от меня благодарностей, но должна вам заметить, что вы имеете смелость судить о вещах, которые вас абсолютно не касаются! И впредь прошу вас не затрагивать данную тему!