— Вы сегодня дома обедаете? — равнодушно спросила Виви, даже не повернувшись к нему, как и в последние дни. — И какие распоряжения насчёт ужина?

Обычно выходные Яров посвящал активному отдыху. Будь всё, как прежде, он бы поехал в спортивно-развлекательный центр. Покатался на лошадях, на водных лыжах, или водном мотоцикле. Или пострелял по тарелкам или поиграл в пейнтбол. Потом бы сходил в сауну и отдался в опытные руки массажиста. А вечером поехал бы в закрытый приватный клуб для состоятельных мужчин, пообщался со знакомыми, обсудив произошедшее за неделю, и познакомился с парочкой красоток, выбирая себе новых фавориток.

«Уже, кстати, две недели не был в клубе. В прошлые выходные из-за дня рождения, а перед этим ездил на новоселье к одному из знакомых и пробыл там два дня. А в клуб, наверняка, уже пригласили новых девочек. Администрация постоянно меняет их, чтобы обеспечить своим клиентам широкий выбор. Но сегодня нет на всё это настроения. Не хочется ни развлекаться, ни тем более выбирать новых тёлок. Как бы не менялась внешность или темперамент тех, кто в моей кровати, а ничего кроме кратковременного сексуального удовлетворения я не испытываю. Да и удовлетворение последние дни неполное. Не хватает чего-то, что бы я ни выдумывал в кровати и что бы ни делал с девушками… Или кого-то…» — он посмотрел на свою домработницу. «Никуда не поеду. Хочу побыть с Виви».

— И обедать, и ужинать я буду дома. Сегодня вообще никуда не поеду, — ответил он, продолжая размышлять про себя: «И тем более, в клуб не стоит соваться, потому что там будет Макс. Он тоже в выходные занимается выбором новых девочек, и обязательно увидев меня, попробует вернуться к разговору о Виви… О чёрт, так ведь неделя уже прошла! Ответ в любом случае от меня потребует!» — Яров ощутил, как внутри всё неприятно сжалось от мысли, что его домохозяйку будут пытаться соблазнить.

«Не хочу Макса подпускать к Виви, особенно когда она в таком состоянии… Но, бля, зная Макса, понимаю, что он не отступит, если уж решил ею заняться. Может ведь начать приезжать, когда меня нет дома или искать с ней встречи, когда она выходит из дома по делам… А я обязательно должен контролировать каждую их встречу. Поэтому лучше пусть они видятся у нас дома», — решил он и прищурился.

«Но проблема сейчас не только в этом. За эту неделю я кое-что узнал о Виви, как и показал ей кое-что из своего личного, но это нас не сблизило, а наоборот отдалило. А мне необходимо срочно достучаться до неё, стать ближе, чтобы она и не думала об ухаживаниях Макса и всей той семейной чуши, которую он хочет ей предложить. Нужно показать Виви, что и здесь ей всегда будет хорошо и комфортно… Но как достучаться до неё? Я имел больше шансов на это ещё неделю назад, а не сейчас, когда она стала отстранённой и апатичной… Требуется действовать. Как раз совместные выходные в этом помогут. Так что же придумать?» — он оглянулся по сторонам, думая, как же найти хоть один повод, чтобы завязать разговор, и взгляд упал на микросистему на подоконнике.

«Вот с чего можно начать!» — понял он и, взяв, пульт от телевизора, выключил звук. После чего беззаботно произнёс:

— Достали за неделю новостные каналы. Хочу послушать музыку, — и, встав, подошёл к подоконнику, а потом, ожидая, пока микросистема включится и загрузится диск, поинтересовался: — Виви, кстати, мы два года живём под одной крышей, а я не знаю о вас элементарного. Например, вы любите музыку? И если да, то какую?

Он старался говорить расслабленно, а в душе надеялся, что Виви не сменила диск и заиграет именно та песня, под которую она переживала звонок мужа. И это поможет начать диалог.

— Что? — переспросила она, не сразу обратив внимание на босса и его действия, потому что сейчас думала о том, как сегодня придётся непросто.

Последние дни дались ей особенно нелегко. Он была обессилена. «А точнее я полностью морально истощена, и физически. После той сцены на кухне, я всё не могу отделаться от сновидений очень неприличного характера… И не могу смотреть на своего босса теперь, не вспоминая, как он занимался сексом. И тем более не могу слушать, как он развлекается у себя в спальне… А тут ещё и Стас активизировался. В четверг днём снова звонил… Всё это выбивает меня из колеи. Заставляет думать о том, что не волновало меня два с половиной года. И выматывает. Я даже не могу выспаться… Господи, как же я устала от всего. Мне нужен хоть какой-то перерыв. Хочу отвлечься… А босс сегодня, как назло ещё и дома остаётся… Почему днём не едет в спортивно-развлекательный клуб и вечером решил остаться дома?» — думала она, а затем испуганно дёрнулась, увидев, что он включает микросистему и выбирает не радио, а сразу стоящий там диск.

«Нет! Не нужно! Там мои песни! Моя подборка для души!» — она дёрнулась к ней, мысленно закричав, но Яров тут же встал у неё на пути и нажал воспроизведение.

Из динамиков тут же полились первые аккорды и певица запела: «Спрячу губы в алую помаду. И глаза запрячу в тёмные очки. И пойду туда, куда не надо, лишь бы мне вернуться на свои круги, но…»

Виви замерла, потому что считала эту песню своим девизом последние полтора года и с помощью которой мысленно обращалась к бывшему мужу. И сколько бы она её ни слушала, неизменно реагировала в душе, черпая оттуда силы противостоять Стасу.

Но песня сейчас отозвалась не только в душе Виви. Яров внимательно вслушивался в слова, мысленно выделяя фразы: «Прошлое не повторится, только не сбивай меня с пути!.. Это мой, мой жизненный принцип! Это мой, мой фирменный стиль! Не пытайся снова вернуть назад того, кого однажды отпустил! Шагай, не грусти! Шагай! Шагай, не грусти!.. Того, кого однажды отпустил!.. Но я, кажется, на всё готова, лишь бы не вернуться на свои круги, но… Прошлое не повторится, только не сбивай меня с пути. Это мой, мой жизненный принцип! Это мой, мой фирменный стиль! Не пытайся снова вернуть назад того, кого однажды отпустил!..»

«Всё понятно. Ещё одна песня Виви, чтобы отделаться от воспоминаний о муже… И так многое говорящая о ней. О её желании освободиться и жить дальше. О её решительности больше не пускать его в свою жизнь, а может и вообще ни одного мужчину. Хотя, вероятнее, именно не пускать мужа. Вон как напряглась, а в глазах появился решительный блеск», — подумал он, глядя на неё, а вслух задумчиво произнёс, когда композиция закончилась:

— Хм, очень жизнеутверждающая песня, — и собрался продолжить дальше, планируя попробовать её вывести на откровенность и добиться рассказа, почему эта песня записана на диске и что она для неё значит.

Но Виви ловко выхватила у него пульт из рук, и сухо бросив:

— Обыкновенная. Включите лучше радио, а не эту женскую дребедень, — выключила диск и нажала на кнопку «тюнер».

Из динамиков тут же полилась какая-то более весёлая композиция, и сначала Яров хотел выключить её, собираясь с Виви поговорить, но когда прислушался, чуть не расхохотался в голос. Особенно глядя на свою домработницу, глаза которой чуть ли не полезли на лоб, а губы испуганно раскрылись, когда и она расслышала слова.

«Я тебя бум-бум-бум. Ты меня бум-бум-бум. Мы вместе бум-бум-бум. С тобою бум-бум-бум… Едем ко мне, но не затем, чтобы ты суп варила. Я буду погружаться в тебя, словно субмарина. Ты моя «Рыбка-рот», попалась ты ко мне в сети. И будешь выступать с концертом на моей флейте… Я тебя бум-бум-бум. Ты меня бум-бум-бум. Мы вместе бум-бум-бум. С тобою бум-бум-бум».

«Какая ирония судьбы!» — ему всё тяжелее было сдерживать смех, особенно глядя на Виви, которая, кажется, впервые в жизни при нём впала в ступор. «Очень интересная песенка и так сейчас отображает все мои желания… Я бы бумкнул Виви прямо сейчас, пока она точно вспоминает, как я тут бумкал Ксению… Хотя нет, её бы я бумкнул с большим жаром и желанием. Чтобы она и в свою спальню не могла дойти своими стройными ножками… Может усилить проявление её эмоций и это поможет мне?» — весело подумал он и, стараясь не рассмеяться, сказал:

— Какая зажигательная песня. Очень интересно, — он лукаво обвёл её взглядом, не в силах сдержать своё настроение, мгновенно ставшее игривым. — Бум, бум, бум, — начал подпевать он, глядя на Виви и видя, как на её щеках медленно проявляется румянец.

«Точно думает о том, что я делал здесь на кухне пару ночей назад… И я заставил её покраснеть! Вот это да! А моя Виви оказывается не так уж и непробиваема! И точно не фригидна!.. О да, мне это нравится! А эта песенка будет часто звучать у нас, по крайней мере, в эти выходные. Может Виви снова разок или два покраснеет. Мне нравятся её розовые щёчки».

А мысли Виви в этот момент метались, как зайцы, попавшие ночью в луч света. «Это что издевательство каких-то высших сил?.. Бум-бум-бум… Припев сразу цепляется за язык… Ооо, только этого сейчас не хватало!» — она застыла, против воли обратив внимание на некоторые слова из куплета. «Не будет отрицать знакомства с моим «Гулливером»… ооо, а я нечаянно увидела здесь одного Гулливера», — она ощутила, как к щекам прилила кровь. «Боже, лучше бы я не включала радио вообще!» — ей сейчас захотелось провалиться сквозь землю, потому что перед глазами в очередной раз встала картинка, как её босс здесь, на кухне, занимался сексом. «А этот похотливый кобелина опять на своей волне! Мало ему секса по ночам, мало девиц, мало того, что они ночью вопят от наслаждения, так ему нужно, чтобы и я обратила на это внимание! Сволочь!.. Это его очередная попытка смутить меня? Тогда, поздравляю, удалось, наконец. Только вы, господин Яров, не знаете, что я видела даже больше, чем хотела!»

— Виви, вам нравится песня? — как будто специально издеваясь над ней, спросил Яров и снова начал повторять: — Бум, бум, бум…

— Эээ… я… мне… ну… — мямлили она, не в состоянии вслух выдавить из себя хоть что-то членораздельное и, боясь сорваться и высказать всё, что думает о его сексуальной озабоченности и ночных посещениях кухни, благодаря которым она сейчас измотана. А потом глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки и, пробормотав: — Мне там надо… туда… дело, — махнула рукой в сторону своей спальни и бросилась вон из кухни, ненавидя сейчас и музыку вообще, и конкретно эту композицию.