– Как ты думаешь, почему Джекоб Фентон платил Шервину за работу на шахте, если и так ясно, что он слишком слаб, чтобы по праву получать жалование?

Стон, который издал Кейн, откатываясь от нее, шел из самого сердца.

– Я вижу, что медовый месяц подошел к концу. Ну-у, может быть для тебя он все еще продолжается, так как не успели мы еще пожениться, как ты уж начала задавать свои вопросы. Полагаю, одеться ты сможешь сама. Прежде чем лечь спать, мне еще нужно доделать кое-какие дела.

С этими словами он оставил ее одну.

Хьюстон разрывалась между желанием разреветься и радостью оттого, что спросила, о чем хотела. Что-то крепко связывало Фентонов и Таггертов, и она была уверена, что Кейн не сможет быть по-настоящему счастлив до тех пор, пока не освободится от того, что его беспокоило.

На следующую ночь Хьюстон неожиданно проснулась вся дрожа и каким-то образом сознавая, что жизни ее сестры грозит опасность. Она слышала часто повторяемую их матерью историю о том, как однажды шестилетняя Хьюстон уронила мамин любимый чайный сервиз и залилась слезами, уверяя, что с Блейр что-то случилось. В конце концов они нашли Блейр без сознания в русле засохшей реки со сломанной рукой в результате падения с дерева. Блейр же должна была в это время быть на уроке танцев.

Но с тех пор эта странная связь между сестрами-близнецами никак не проявляла себя – до этой ночи. Кейн позвонил Лиандеру, а потом больше двух часов держал Хьюстон в объятьях, пока та не перестала дрожать. Хьюстон почувствовала, что опасность прошла, и крепко заснула.

На следующий день Блейн приехала к Хьюстон домой и рассказала о происшествии, которое действительно могло стоить ей жизни.

Через четыре дня после этого случая в их жизнь ворвался Закари Янгер. Таггерты только садились обедать, как в столовую вбежали мальчик и преследующий его лакей. Мальчик истошно заорал, что слышал, будто Кейн – его отец, а у него уже есть один, и ему не нужен второй. В следующую секунду он исчез.

Все выглядели ошеломленными, за исключением Кейна. Он сел на свое место, в то время как другие продолжали стоять, и спросил служанку, какой будет суп.

– Кейн, я думаю, ты должен догнать его, – сказала Хьюстон.

– Зачем?

– Просто поговорить с ним. Я думаю, у него разрывается сердце оттого, что тот, кого он считал своим отцом, вдруг оказался совсем чужим человеком.

– Муж Памелы и был отцом мальчика, насколько я могу судить. И я, черт побери, не собираюсь говорить ему ничего другого.

– Может быть, тебе следует объяснить это ребенку.

– Я понятия не имею, как надо разговаривать со всякими там детьми.

Хьюстон посмотрела на него.

– Чертовы женщины! Еще один год, и я согнусь, если буду тратить все свое время на всякие твои идиотские выдумки.

Когда он направился к двери, Хьюстон коснулась его руки.

– Кейн, не предлагай ему, никаких подарков. Просто расскажи правду и пригласи его познакомиться с его кузеном Яном.

– Почему бы мне не пригласить его к нам жить, чтобы он помогал тебе выдумывать для меня разные поручения? – он вышел за дверь, бормоча себе под нос что-то вроде «умираю с голода».

Кейн шел медленно, однако Зак двигался еще медленнее. Они поравнялись.

– Любишь играть в бейсбол? Зак повернулся, и на его красивом молодом лице была злоба.

– С тобой – нет.

Кейн немного растерялся перед напором такой злости.

– У тебя нет совершенно никаких причин сердиться на меня. Из того, что я слышал, твой отец был хорошим человеком, и я не собираюсь с этим спорить.

– Люди в этом городишке говорят, что ты мой отец.

– Это еще как посмотреть. Всего несколько недель назад я даже не знал, что ты есть на свете. Любишь виски?

– Виски? Я… я не знаю. Никогда не пробовал.

– Ну пошли тогда в дом. Мы опрокинем по стаканчику, а я пока расскажу тебе о мамах и папах и красивых девушках.

Хьюстон весь день нервничала, так как Кейн со своим сыном заперлись в его кабинете и сидели там уже несколько часов подряд. И когда наконец Закари вышел с раскрасневшимся лицом, он взглянул на Хьюстон из-под ресниц, глупо ухмыляясь.

– Закари как-то странно на меня посмотрел, – сказала она Кейну.

Кейн изучал ногти на левой руке.

– Я объяснил ему кое-что насчет того, как делают детей, и, думаю, я немного увлекся.

У Хьюстон чуть не отвалилась нижняя челюсть. Кейн взял яблоко.

– Мне нужно работать, так как завтра придет Зак играть со мной и Яном в бейсбол. Он пристально посмотрел на нее.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты как будто немножко позеленела. Пожалуй тебе не плохо было бы отдохнуть. Забота об этом доме отнимает у тебя слишком много сил.

Он поцеловал ее в щеку, прежде чем вернуться в кабинет.


Через четыре дня Кейн решил посетить спортивный магазин Вогана и посмотреть, что там есть из спортивного инвентаря. Его с Эденом команда с треском проиграла команде Яна и Зака. Кейн внушал Яну страх, проведя все свое детство в угольных шахтах, мальчик был еще недостаточно уверен, чтобы обвинять Кейна в игре не по правилам. В конце концов, это в прямом смысле слова была его бита.

У Зака подобной неуверенности не было. Он заставлял Кейна следовать каждому правилу до последней буквы и не позволял своему отцу применять то, что Кейн называл «творческим подходом». Пока что Кейн проигрывал игру за игрой, поскольку отказывался следовать правилам, которые придумал кто-то другой. Он хотел переписать правила игры в бейсбол.

Сейчас он и Эден были в спортивном магазине, выбирая все необходимое для тенниса, велосипеды и полный гимнастический комплект индийских булав и колец.

С другого конца прилавка стоял Джекоб Фентон. Последнее время он редко появлялся на людях, предпочитая оставаться дома, читать биржевые сводки и проклинать судьбу за то, что его единственный сын ни в малейшей степени не интересовался бизнесом. Но недавно он увидел луч надежды, потому что его дочь, которую он давно считал ни на что не способной, возвратилась домой со своим маленьким сыном.

Молодой Закари был сыном, о котором человек может только мечтать: с жаждой учиться, любознательный, чрезвычайно умный, у мальчика было даже чувство юмора. Фактически единственным недостатком его было то, что он все больше тянулся к своему отцу. Дни, когда он должен был быть дома, изучая, как надо управлять угольными шахтами, которые в один прекрасный день перейдут к нему в наследство, он проводил в доме своего отца, играя в различные игры. Джекоб решил выбить клин клином и купить мальчику все спортивные принадлежности, какие только можно было найти.

Кейн с теннисными ракетками и двумя пятнадцатифунтовыми гирями в руках повернул за угол и столкнулся лицом к лицу с Джекобом Фентоном. Кейн остановился и посмотрел на него глазами, в которых вспыхнул гнев.

Джекоб не имел ни малейшего представления о том, кто был этот большой, смуглый человек, если не считать того, что он кого-то ему смутно напоминал. Костюм, в который был одет молодой человек, несомненно стоил больших денег.

– Прошу прощения, сэр, – сказал Джекоб, пытаясь пройти мимо.

– Не узнаешь меня, когда я не в конюшне, так что ли, Фентон?

Джекоб понял, что этот человек напоминал ему Закари. И он прекрасно знал, почему лицо Таггерта выражало ненависть. Он отвернулся.

– Подожди-ка минутку, Фентон! – крикнул Кейн. – Ты приглашен в мой дом на обед через две недели, считая с сегодняшнего дня.

Джекоб остановился на секунду, но не повернулся к Кейну, а только коротко кивнул головой, перед тем как быстро покинул магазин.

Кейн молча положил на прилавок охапку ракеток, и Эден передал продавцу длинный перечень покупок.

– Пошлите все это ко мне домой, – сказал Кейн, не заботясь о том, чтобы представиться. Он вышел наружу и забрался в свой экипаж.

Когда Эден присоединился к нему, он тронул поводья.

– Думаю, мне пора достать что-нибудь получше этой старой колымаги, чтобы ездить тут по округе.

– Зачем? Чтобы поразить Фентона? Кейн взглянул на своего друга:

– Что у тебя на уме?

– Зачем ты пригласил старика Фентона на обед?

Кейн сжал челюсти:

– Ты чертовски хорошо знаешь зачем.

– Да, я знаю зачем: чтобы показать ему, что ты преуспел лучше него, похвастаться своим красивым домом, и красивым столовым серебром, и красивой женой. Ты когда-нибудь задумывался о том, что почувствует Хьюстон, когда узнает, что была тебе нужна точно так же, как и новая коляска?

– Это не правда, и ты это знаешь. Хьюстон порой доставляет массу хлопот, но у нее есть свои положительные стороны, – улыбаясь сказал Кейн.

Голос Эдена стал холодным.

– Ты говорил раньше, что, когда Хьюстон сыграет свою роль и сядет за твой стол вместе с Джекобом Фентоном, ты избавишься от нее и вернешься в Нью-Йорк. Если я не ошибаюсь, ты собирался откупиться от нее с помощью драгоценностей.

– Я дал ей целый сундук с драгоценностями, а она даже не открыла его. Мне кажется, ей нравятся другие вещи.

– Ей чертовски нравишься ты, и ты об этом знаешь.

Кейн ухмыльнулся:

– Да, похоже на то. А кто знает, с другой стороны? Если бы у меня не было денег…

– Денег! Ну ты и сволочь! Ты не видишь дальше собственного носа. Не приглашай Фентона. Не дай Хьюстон узнать, почему ты женился на ней. Ты не знаешь, что это значит, потерять человека, которого ты любишь.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я и не собираюсь ничего терять. Все, что мне надо, так это пригласить Фентона на обед. Ради этого я работал большую часть своей жизни, и я не собираюсь отказывать себе в этом удовольствии.

– Да ты даже не знаешь, что такое настоящее удовольствие. Мы оба работали потому, что у нас ничего не было. Не рискуй всем, что у тебя есть, Кейн, я прошу тебя.

– Я ничего такого не теряю. Можешь не приходить, если не хочешь.