– Лиандеру нужна ты, – сказала Хьюстон, садясь на кровати – Я ему нужна только потому, что я дала ему то, чего 1Ы бы не дала, – возразила Блейр. – Хьюстон, ты любишь Лиандера. Бог знает, почему, но это так. Ты любила его все эти годы. Подумай, что значило бы выйти за него. Ты жила бы в доме, который строился для тебя, растила бы детей…

– Нет, – сказала Хьюстон, доставая из тумбочки носовой платок. – Лиандер принадлежит тебе так, как никогда не принадлежал мне. Ему намного больше нужна ты.

– Нет, это не так! Ты сама не знаешь, что говоришь. Я совсем не в его вкусе. Сегодня утром в больнице он сказал, что врач из меня никудышный, что я больше калечу, чем лечу и… – она закрыла лицо руками.

– Может быть, ему не нравится, как ты лечишь, но он без ума от твоих поцелуев, – сказала Хьюстон со злостью. – Блейр, прости. Я просто очень устала и расстроена. Возможно, я нервничаю перед свадьбой.

– Что тебе сделал Таггерт?

– Ничего, – сказала Хьюстон, пряча лицо в носовой платок. – Он всегда честен со мной. Думаю, я, наверное, сама себя обманываю.

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю. У меня дела, – ответила она, встав с кровати. – Нужно многое сделать перед свадьбой.

– Ты все-таки собираешься выйти за него? – мягко спросила Блейр.

– Если он меня возьмет, – прошептала Хьюстон, стоя спиной к сестре. Хьюстон думала, что после вчерашнего вечера он мог и передумать, а перспектива жить без выходок Кейна – как и без его поцелуев – окрашивала будущее в серые тона. Она представляла, как сидит в тишине и спокойствии в кресле-качалке с вязальным крючком.

– Ты не хочешь помочь мне в подготовке к свадьбе? – спросила Хьюстон, оборачиваясь к сестре. – Или доверишь все мне?

– Я даже думать о свадьбе не хочу, ни о моей с Лиандером, ни тем более с Таггертом. Лиандер злится из-за того, что случилось, и я уверена в том, что если ты…

– Мы с Лиандером умерли друг для друга, – перебила ее Хьюстон. – Неужели ты не видишь? Лиандеру нужна ты, а не я. Кейн… – она отвернулась. – Через десять дней я выйду замуж за мистера Таггерта.

Блейр спрыгнула с кровати.

– Можешь думать, что у тебя с Лиандером все кончено, но это не так. И тебе не нужно наказывать себя этим властным уродом. Он даже тарелку не может удержать, а уж тем более…

Блейр осеклась, потому что Хьюстон дала ей пощечину.

– Я выхожу замуж за этого человека, – сказала Хьюстон со злостью. – Я не позволю ни тебе, ни кому бы то ни было другому чернить его.

Блейр прикрыла щеку ладонью, а на глаза ей навернулись слезы.

– То, что я сделала, встало между нами, – прошептала она. – Ни один мужчина не может значить больше, чем сестры друг для друга, – сказала Блейр перед тем, как выйти из комнаты.

Некоторое время Хьюстон сидела на кровати. Она хотела успокоить Блейр, но не знала как. Что творилось с ней из-за Кейна, если она могла дать пощечину собственной сестре?

– А другой вопрос заключался в том, собирается ли Кейн жениться на ней?

Она села за письменный стол и дрожащими руками написала записку своему жениху:

"Уважаемый мистер Таггерт! Вчера вечером я вела себя непростительно. Вы имеете полное право потребовать назад свое кольцо.

Мисс Хьюстон Чандлер"

Она запечатала и отдала записку Сьюзен, чтобы Вилли отнес ее по адресу.

Получив записку, Кейн фыркнул.

– Плохие новости? – спросил Эден:

Кейн хотел показать записку Эдену, но вместо этого положил ее в карман.

– Это от Хьюстон. Знаешь, я никогда не встречал никого похожего на нее. Ты не собираешься ехать в город?

Эден кивнул.

– Зайди в какой-нибудь ювелирный магазин и купи дюжину колец, разноцветных, и пошли их Хьюстон.

– Что-нибудь написать? Кейн улыбнулся:

– Нет, колец достаточно. Где мы остановились?

В четыре часа мистер Уэзерли из магазина «Ювелирные изделия и подарки Уэзерли» взбежал по ступеням дома Чандлеров.

– У меня пакет для мисс Хьюстон, – возбужденно сказал он Сьюзен, которая открыла ему дверь.

Сьюзен провела его на террасу, где сидели Опал и подавленная Хьюстон, окруженные списками всего необходимого к свадьбе.

– Добрый день, мистер Уэзерли, – сказала Опал. – Могу я предложить вам чаю?

– Нет, спасибо, – отказался он, глядя на Хьюстон сверкающими глазами. – Это вам.

Он подошел к ней и подал большую плоскую бархатную коробку.

Озадаченная, но с растущей в глубине души надеждой, Хьюстон взяла коробку. Весь день она чувствовала себя несчастной, готовясь к свадьбе, которая могла не состояться. В довершение всего, мистер Гейтс, пришедший домой обедать, сообщил ей по секрету, что назначил для нее завтра утром встречу с Марком Фентоном. Он настаивал на том, чтобы она выполнила свое обещание узнать о Кейне все, что сможет.

Когда Хьюстон открыла коробку и увидела кольца, то чуть не расплакалась от облегчения.

– Как мило, – сказала она, сохраняя внешнее спокойствие, глядя по очереди на каждое из колец: два изумруда, жемчуг, сапфир, рубин, три бриллиантовых кольца, аметист, кольцо с тремя опалами, коралловое кольцо и кольцо с жадеитом.

– Я был ошеломлен, – говорил мистер Уэзерли. – Этот светловолосый малый, который все время следует за мистером Таггертом, час назад зашел к нам и попросил двенадцать колец, все для мисс Хьюстон.

– Их выбирал не мистер Таггерт? – спросила Хьюстон.

– Идея была его. Так сказал этот светловолосый человек.

Очень спокойно Хьюстон поднялась с места, держа в руках закрытую коробку с кольцами.

– Большое спасибо, мистер Уэзерли, что вы пришли самолично, чтобы принести кольца. Наверное, ты хочешь посмотреть их, мама, – сказала она, протягивая коробку Опал. – Их надо будет померить. До свидания, мистер Уэзерли.

Когда Хьюстон поднималась наверх в свою комнату, на душе у нее стало легче. Дело было не в кольцах, а в том, что он прочел ее записку и все еще собирается жениться на ней. Важно было именно это. Конечно, он не просил о встрече с ней, но скоро они поженятся и будут видеться каждый день.

Поднявшись в свою комнату, она стала переодеваться к обеду.


Хьюстон улыбнулась Марку Фентону, сидящему напротив нее в «Чайном магазине» мисс Эмили, где царили тишина и покой. Недалеко от них сидела Опал, стараясь не мешать им. Мистер Гейтс настоял на том, чтобы Опал сопровождала Хьюстон, потому что, как он сказал, больше не верит в нравственность молодых американцев.

Марк был симпатичным молодым человеком, низкого роста, коренастым, светловолосым, с широко расставленными голубыми глазами и заразительным смехом.

– Слышал о твоей добыче, Хьюстон. Это просто событие сезона-, – сказал Марк, кладя на тарелку следующий кусок пирога с изюмом. – Весь город перешептывается о том, какой он наполовину дикарь, а наполовину рыцарь на белом коне. Который же из них настоящий Кейн Таггерт? – спросил он, подмигивая.

– Я подумала, может быть, ты мне расскажешь об этом. Мистер Таггерт когда-то работал на вас.

– Он ушел, когда мне было семь лет! Я почти не помню этого человека.

– А что ты помнишь?

– Я боялся его до смерти, – рассмеялся Марк. – Он управлял этой конюшней, как будто она была его собственностью, и никто, в том числе и отец, туда не вторгался.

– Даже твоя сестра Памела? – спросила Хьюстон, поигрывая чашкой.

– Так вот о чем ты хочешь узнать, – он снова рассмеялся. – Я ничего не знал о том, что происходит. Однажды оба – и Таггерт, и моя сестра – уехали. Знаешь, я до сих пор немного нервничаю, когда беру лошадь, не спросив разрешения.

– Почему уехала твоя сестра? – настаивала Хьюстон.

– Отец сразу же выдал ее замуж. Не думаю, чтоб ему хотелось стать свидетелем того, как его дочь снова заводит роман с каким-нибудь конюхом.

– А где сейчас Памела?

– Я ее редко вижу. Они с мужем переехали в Кливленд, у них родился ребенок, и они остались там. Муж умер несколько месяцев назад, а ребенок долгое время болел. Ей пришлось нелегко в прошлом году.

– Она?..

Марк наклонился к ней поближе с заговорщицким выражением на лице:

– Если ты хочешь узнать больше о том человеке, за которого собираешься замуж, тебе нужно поговорить с Лавинией Ларуа.

– По-моему, я с ней не знакома."

Марк откинулся на спинку стула и улыбнулся.

– Конечно нет. Это его подстилка.

– Его что?

– Его любовница, Хьюстон. Мне пора идти. – сказал он, поднимаясь и кладя на стол деньги.

Хьюстон тоже встала и коснулась ладонью его руки.

– Где мне найти мисс Ларуа?

– Ларуа, Лавиния Ларуа, спроси на Кресент-стрит.

– Кресент? – Хьюстон широко раскрыла глаза. – Никогда там не было.

– Пошли Вилли. Он-то уж там точно бывал. Встреться с ней где-нибудь наедине. Не следует тебе показываться на людях в обществе таких, как она. Удачи тебе в замужестве, Хьюстон, – сказал он, выходя из магазина.

– Ты выяснила то, что хотела? – спросила Опал дочь.

– Думаю, даже больше того, что хотела. Оставшуюся половину пятницы и всю субботу Хьюстон провела в подготовке к двойной свадьбе, заказывала цветы и готовила меню.

– Дорогая, сколько дней ты не видела Кейна? – спросила Опал.

– Не дней, а часов, – ответила Хьюстон, пряча от матери лицо. Она не собиралась снова набрасываться на Кейна. Она одни раз уже оказалась в дураках и не хотела, чтобы это повторилось.

В субботу нашлись другие дела. Мистер Гейтс своими криками в пять часов утра разбудил в доме всех до одного и сообщил, что Блейр не ночевала дома. Опал уверила его, что Блейр была с Лиандером, но это еще больше рассердило мистера Гейтса. Он закричал, что репутация Блейр загублена окончательно, и Лиандеру придется жениться на ней сегодня же.

Хьюстон и Опал удалось успокоить его, во всяком случае до такой степени, чтобы он смог позавтракать, и как раз во время завтрака в комнату вошли Блейр и Лиандер.