Венера, обрадовавшись моему появлению, тут же стала упрашивать кинуть её с плеч бомбочкой. Сразу вспомнил своих племянников, которые тоже любят вытворять в воде нечто подобное. Лизка с ними чуть ли не с рождения ходила в бассейн и учила плавать. Поэтому, мелкие сорванцы чувствовали себя в воде намного увереннее многих взрослых.

Никогда бы не согласился на эти детские шалости в такое время суток, но очень хотел сохранить девчонке взлетевшее вверх настроение.

Несколько попыток запуска бомбочки мы бездарно провалили. По словам Венеры, её постоянно кто-то кусал и щипал в воде, сбивая с цели. И это был не я, если что.

Когда, наконец, бомбочка идеально протаранила воду, я неудачно отпрыгнул от шквала обильных брызг и наступил на что-то острое на дне. Боль стрельнула молнией в пятку и обосновалась там саднящим порезом. Наступая только на переднюю часть левой ступни, добрался до берега и, сев прямо на траву, пытался понять, что именно проткнуло мне ногу.

Девчонка незаметно оказалась рядом с включённым фонариком на мобильнике и, игнорируя мои протесты, осторожно исследовала небольшую рану пальцами, интересуясь степенью боли. Затем, метнулась к своему рюкзаку и быстро начала перерывать содержимое.

Не успел опомниться, а она уже беспощадно обрабатывает порез перекисью-фломастером, рассматривает и надавливает на повреждение со всех сторон, призывая меня терпеть. Я молча пялюсь на свою ступню, иногда незаметно стискивая зубы от её ловких, но неприятных манипуляций. Вынеся вердикт: «Похоже, стекла внутри нет. Можно клеить большой пластырь», Венера с видом профессионала, принялась за дело.

– Признаюсь, я восхищён твоим умением оказывать первую помощь. Откуда такие навыки? – интересуюсь по дороге домой. Добирались мы, учитывая новоприобретенную хромоту и частично мокрую одежду, на такси. – И зачем ты таскаешь с собой в рюкзаке перекись и гигантский пластырь?

– Я во вторник поднос с посудой уронила и случайно порезалась, собирая осколки, – В подтверждение своих слов Венера демонстрирует мне поджившую царапину на правой ладони. – Тогда и запаслась фломастером и нестандартным пластырем. А по поводу навыков: в детстве часто заставляла бабушку нервничать своими необдуманными выходками. Хождение голыми ступнями по камням, доскам и стеклу – была одной из моих любимых.

– Ты мазохистка, что ли?

– Нет! Но в неприятности всегда охотно влипала… Чтобы бабушку позлить.

– Зачем?

– Сама не знаю. Глупая была.

– А сейчас поумнела?

Венера хитро посмотрела на меня и, ухмыляясь, протянула: «Неее-а!»

Глава 12


– Ух ты! Вот это да! Не могу поверить, что всё это твоих рук дело! – протискиваясь между разносортным барахлом в гараже, чтобы поближе рассмотреть импровизированную выставку, организованную моим двоюродным братом Костей, Венера останавливается напротив приглянувшихся ей работ и эмоционально восхищается. – Почему же ты тогда не набросаешь что – нибудь прикольное на капоте своей машинки? Чёрт! Этот злобный клоун вообще отпад! Хочу себе такого куда-нибудь.

– Его, кстати, мы вместе с Костей долго до ума доводили. Чтобы именно такой жалящий, беспощадный взгляд получился. И, на самом деле, тут большая часть зарисовок выполнена именно Костей. А я так, постольку-поскольку. В последнее время редко сюда заглядываю…

– Блин, это очень круто! Всегда хотела красиво рисовать, но руки у меня не из того места растут… А аэрографом намного сложнее, чем кисточками всякими?

– Хочешь попробовать?

– А можно? – глаза девчонки тотчас загорелись, на губах заиграла лёгкая, предвкушающая улыбка, и я понял, что не жалею о спонтанном решении: показать Венере своё неафишируемое хобби.

– Накинь это, чтобы не заляпаться! – бросаю ей специально предназначенный фартук, а сам переодеваюсь в подготовленную заранее старую футболку. – Начнём с заготовки трафаретов.

В течение этой недели в моей памяти довольно часто всплывали подробности неловкого рассказа Венеры о её семье: поражало, что девчонка открыла такую неприглядную правду о своей жизни постороннему человеку. Или я для неё стал кем-то вроде друга? Теперь мне кажется, что её странность и неадекватность отчасти продуманные: как способ борьбы с гнетущей реальностью, как защита от обстоятельств, которые никто не в силах изменить.

Уж не знаю почему, но я сам стал писать Венере будничные смски. Для чего? Хотел знать, как её дела и настроение. Девчонка, в свою очередь, не скупилась на достойные язвительные реплики в ответ. Хорошо, признаю, мне в какой-то степени нравится общаться с ней. Реакцию и действия Венеры почти не предугадать. Это, определенно, увесистый плюс. Её словечки и высказанные мысли часто заставляют задуматься. Чем не повод поддерживать контакт?

И как-то так само собой вышло, что меня снова потянуло заняться аэрографией. К слову, кроме моего двадцатитрехлетнего креативного двоюродного брата Кости, который этим делом зарабатывает, никто не знает о столь нестандартном увлечении Ильи Угольникова. Даже Олег и Лиза.

Но сегодня утром, когда я направлялся в гараж к Костяну с целью воплотить в жизнь одну из своих творческих фантазий, мне ударило в голову, что нужно позвать с собой Венеру. Я до последнего не говорил девчонке, куда мы едем, чтобы подогреть интерес. И, как вы уже успели заметить, она пришла в полный восторг от предстоящего развлечения.

– Ну вот, я снова всё испортила! Вместо языка пламени у меня получился взорвавшийся лавой кривой апельсин. Ты же сто раз уже показывал, как надо, а мои культяпки только бумагу портят…

– Не заморачивайся! В этом месте очень даже похоже на правду. Сейчас подправлю и будет тебе пламя.

Мы настолько увлеклись процессом, что не заметили прихода Кости. Брат вежливо познакомился с Венерой, посмеялся над нашей совместной незаконченной картиной и принялся за свой очередной заказ. Через какое-то время он попросил меня выйти на улицу, чтобы посоветоваться насчёт варианта оформления чужого капота. Девчонка осталась дорисовывать наш непризнанный «шедевр» в помещении.

– И давно вы вместе? – после плодотворного обсуждения, внезапно выпалил Костя, закуривая сигарету и указывая глазами на входную железную дверь гаража.

– Ха! Нет! – споткнувшись об его заинтересованный взгляд, поспешил прояснить ситуацию. – То есть, ты не так понял. Мы с Венерой просто знакомые… Типа друзья.

– Да? – насмешливое выражение лица брата скрывало что-то ещё. – Типа друзья? Первый раз ты приводишь кого-то с собой. И вы так зачётно друг друга подкалываете. Стопроцентная идиллия. Ну, тебе виднее, конечно.

Мы с Костей никогда особо близко не общались: его отец и мой батя, будучи родными братьями, постоянно ссорились, поэтому семейные встречи в краткосрочные периоды перемирия были редкостью. Да и разница в возрасте в детстве ощущалась. Но, приблизительно пять лет назад, я уловил из осуждающего разговора моих родителей слова о том, что Костя у Вити настоящий бездельник: еле девять классов закончил, в каком-то странном художественно – промышленном колледже учится, занимается неизвестной никому, бесполезной аэрографией. Тут то меня и осенило, что я уже давно собирался совершенствовать свои тайные любительские навыки, и надо с чего-то начинать. Сам связался с братом, и мы неплохо так сошлись на фоне общего увлечения.

Костя меня многому научил. Но я занимался аэрографией больше для души, а у брата это – основной источник дохода. Поэтому, в свободное время старался по возможности помогать ему, если была необходимость срочно выполнить или исправить заказ.

К чему я веду: наше общение с Костей грубо можно назвать тематическим, не выходящим за рамки аэрографии. Мы ни разу не обсуждали личную жизнь друг друга, следовательно, он не в курсе, какие у меня принципы в отношениях с девушками, какие вкусы и предпочтения. Именно по этой причине, он сейчас сделал такое абсурдное предположение относительно меня и Венеры. Меня и взбаламошной девятнадцатилетней девчонки. Смех да и только.

Когда наша совместная картина была на стадии завершения, Венера начала жаловаться на усталость и пустой желудок. Решено было ехать в недавно открывшуюся, но уже весьма популярную среди гурманов пиццерию. Костя, ссылаясь на полуразрисованный капот и на намечающийся дождь, отказался составить нам компанию.

Когда мы подъехали к кафе и вышли из машины, уже начало заметно накрапывать. Небо заволокло грузными серыми тучами, в воздухе пахло приближающейся грозой. Девчонка, очевидно, забыв про мою недавнюю мини-травму и не желая сильно промокнуть, поторапливала быстрее бежать к входу в пиццерию. Недовольно бормоча ручательства в адрес Венеры, я всё же старался не отставать.

Расположившись за свободным столиком для двоих, мы принялись вслух обсуждать несочитаемость некоторых компонентов из позиций меню, подхватывая нарастающий хохот друг друга. Девчонка всерьёз предлагала поэкспериментировать и заказать фруктово-рыбно-мясную пиццу, от перечисления ингредиентов которой, у меня автоматически ощущалось несварение. Я же рекомендовал ей не рисковать и выбрать что-то более привычное.

К нашему оживлённому, частично шуточному спору тут же присоединилась симпатичная официантка Татьяна, полностью поддерживая мой традиционный вкус. Это окончательно раззадорило Венеру, и она принципиально уперлась в свою экзотическую пиццу. Пришлось, сочувствуя собственному желудку, уступить.

– Эта глазастая Таня разве что лужицей перед тобой не расстелилась, – деланно посмеиваясь, выдала девчонка, как только официантка скрылась из виду. – Приятно, наверное, что незамысловатые девушки на тебя так реагируют. Только вот не пойму: почему… Из-за внешности?

– Ну, Веник, всё просто: подрастешь – поймёшь! – подмигиваю девчонке и самодовольно улыбаюсь, на что она прилюдно показывает мне язык.

– Очень надеюсь, что в твоём возрасте у меня не будет старческого маразма и такой необоснованно завышенной самооценки…