Глава 11


Когда моё такси подъехало к зданию общежития, Венера уже ждала на крыльце, суетливо переминаясь с ноги на ногу и всматриваясь в силуэты прохожих. Рассчитавшись с водителем, я вылез из машины и тут же окликнул девчонку.

– Привет! Спасибо, что приехал. Надеюсь, не оторвала тебя от планов… – отрешённо пробормотала Венера, явно думая о чём-то своём.

– Почти нет. Что там за проблемы с универом? Важные пары прогуляла? Курсач не сдала? С преподом сцепилась? Решила, что почвовед из тебя никудышный?

– Идём! – игнорируя ворох вопросов и мою озадаченность, девчонка целенаправленно шагает куда-то вперёд. Учитывая её непривычно подавленное состояние и нежелание что-либо объяснять, приходится повременить с расспросами и молча следовать за ней.

Не имея ни малейшего понятия, куда мы направляемся, я слегка подвис, когда Венера остановилась на автобусной остановке и непринужденно объявила: «Подождём!»

Попеременно косясь на шумную компанию подростков с одной стороны от нас и на жадно вливающего в себя банку пива мужика – с другой, не мог понять, что на уме у витающей в собственных мыслях странной девчонки. Казалось, она была очень расстроена, избегала зрительного контакта и не собиралась ничего комментировать.

Подползший из-за угла автобус, лениво распахнул перед нами двери, и одна из первоначальных догадок подтвердилась: Венера вздумала тащить меня куда-то на общественном транспорте.

– Садись! – девчонка указала на место рядом собой, когда я вместе с остальными обитателями остановки, ввалился в освещённый салон автобуса.

– Куда мы едем? На такси не проще было? Не? – пока идёт на контакт, надо пользоваться.

– На выезде из города есть озеро, махнём туда. Мне нужно собраться с мыслями… – безэмоционально, точно робот, выдала Венера и, переключила своё внимание на грязное, заляпанное чужими пальцами окно.

У меня натянутые отношения с водоёмами ещё с детства, но, даже будучи в слегка нетрезвом состоянии, не рискнул спорить с этим хмурым, депрессивным существом женского пола.

Интересно, что так опечалило эту бойкую, неунывающую девчонку? Угроза отчисления с сомнительного универа? Или есть что-то ещё?

Я несколько раз порывался заговорить с Венерой, но её кислая мина и крики буйных подростков, ненадолго стихающие после малоубедительных замечаний кондуктора, сбивали настрой. Захочет – сама расскажет.

Примерно через полчаса мы сидели на извилистых корнях огромного дерева, любуясь спокойной водной гладью озера, и беззвучно оценивая красоту вечернего неба.

– Так и знала, что не надо было связываться с этим мажором Козловым! – неожиданно нарушила молчание девчонка, бесцельно крутя в руках сухую ветку. – Знала же, что он племянник декана, и всё равно приняла заказ, надеясь на честность этого идиота.

– Что за заказ? В кафе? – в голове пронеслась именно такая ассоциация.

– Не, какое кафе. У нас элита по таким дешевым для них местам не ходит. Я иногда курсачи пишу за деньги. Но спрос так себе, поэтому и согласилась сделать работу за этого недоумка… А он меня кинул на часть оговорённой суммы. Пришлось самой забрать у него деньги… – Вдруг Венера, повысив голос, воскликнула. – Ааа, так ты же меня тогда прикрывал от него, помнишь? На стоянке?

– Смутно. И что, этот тип запугивает тебя отчислением?

– Ага. Сначала просто угрожал, а теперь клятвенно пообещал подключить дядю, чтобы я точно завалила сессию.

– И ты ему поверила? Бред. Если бы он мог как-то повлиять на этот вопрос, то тебя бы уже давно вытурили. Пустой треп, не более.

– Не знаю… Но, если меня отчислят, с ума сойду… – девчонка начала раздосадованно ломать ветку на маленькие кусочки и швырять их на траву возле себя. – Я перед смертью обещала бабушке, что никогда не сдамся и обязательно получу высшее образование. Не могу подвести её, понимаешь? Она была единственным близким мне человеком…

– А отец? – у меня как-то сам собой вырвался этот дурацкий вопрос. И очень скоро, я пожалел о том, что задал его.

– А что отец? – горько усмехнулась Венера, нервно теребя объёмную аппликацию на своей кофте. – Они с матерью категорически не хотели второго ребёнка и, если бы не командирские замашки и дотошный контроль за состоянием беременности со стороны бабушки, избавились бы от меня, как нефиг делать. А так – мать сразу же в роддоме накатала официальный отказ и, не жалея ни о чём, вернулась к своей алко-разгульной жизни в посёлке… Только благодаря бабушкиным связям и оперативности, я не попала в детдом. И имя это нелепое она мне дала. Как насмешка, ей богу… Хотя нет, большей насмешкой было пытаться разбудить родительские чувства в двоих безответственных, эгоистичных людях, первый раз притащив меня знакомиться с ними в пять лет. До сих пор помню их озлобленные, искривлённые недовольством лица и забористый мат в адрес бабушки. Ещё – вытянутое от удивления лицо старшего брата с громким логичным вопросом: «А кто это?» Да и немедленно выплюнутый матерью ответ: «Никто! Проваливайте из нашего дома!» – навсегда врезался в память.

Девчонка резко остановила поток своих излияний и, прикрыв лицо сжатой ладонью, тихо всхлипнула. Я, ошарашенный такими неожиданными откровениями, не мог подобрать слов: язык будто намертво прирос к небу, в голове царил бессмысленный сумбур. Даже пошевелиться не получалось.

– Бабушка всегда была очень прямолинейной и никогда не скрывала от меня правду, не пыталась щадить мои чувства. Так, она считала, я стану сильной и смогу многого достичь в жизни. Поэтому, когда погиб брат, бабушка, разузнав все подробности, настырно поволокла меня на похороны, надеясь сплотить общим горем с родителями… Но не вышло… Они только сильнее взбесились и в который раз прокляли меня… – Произнося всё это, Венера выглядела необычайно потерянной, голос пару раз срывался от душащих её эмоций, но она упорно боролась со своей щемящей обидой, старалась вести себя максимально равнодушно, постоянно отворачивалась в сторону леса, очевидно для того, чтобы я не заметил катящиеся по её щекам слезы. – Ах, да! Ты же спрашивал про папу. Они с матерью сразу после трагедии с братом спились окончательно: мама умерла год назад, а отца осенью инсульт долбанул. Лежит сейчас овощем в полуразваленном доме… Оплачиваю ему сиделку, раз в две недели навещаю, но он меня не узнает. Мычит какую-то несуразицу, брата зовёт… Не знаю, сколько ещё протянет…

– Если я хоть чем-нибудь могу тебе помочь, скажи! – наконец, хрипло выдавливаю из себя стандартную фразу, подвигаюсь ближе к девчонке и несмело обнимаю её за плечи, чувствуя как она вздрагивает и напрягается под тяжестью моей руки. Но попыток избавится от поддерживающих объятий не предпринимает.

– Да чем тут поможешь?! Понятно, к чему всё идёт…

Венера снова замолчала, но на этот раз не смогла сдержаться и, прислонившись лицом к моей груди, отчаянно зарыдала. Я только сейчас, утешительно гладя её по спине и призывая успокоиться, осознал и прочувствовал всю болезненность и безысходность ситуации. Получается, за всю свою жизнь бедная девчонка не получила ни капли родительской любви и заботы, а сейчас, по собственной воле, содержит и приглядывает за больным отцом. У неё больше никого нет из родных? Я так и не осмелился об этом спросить.

Когда Венера успокоилась и отодвинулась, я, желая хоть как-то помочь, предложил:

– Давай, я хорошенько поговорю с тем типом, что угрожает тебе отчислением?

– Ой, нет! Я сама разберусь. Просто надо было выговориться… И прореветься. Сейчас реально легче стало! Прости, что загрузила тебя всей этой фигней. Расскажи лучше, что у тебя нового?

Да какое там расскажи. Мои проблемы теперь кажутся такими поверхностными и далёкими. Доберусь ещё до них. Сейчас очень хочется увидеть привычную улыбку на лице девчонки.

– Вот только не надо меня жалеть, ладно? Терпеть этого не могу! – Венера мигом отреагировала на мою заминку, отряхнувшись, встала с дерева и мгновенно оживилась. – Давай лучше искупнёмся! А потом расскажешь мне, как у тебя на работе дела.

Что? Искупнёмся? В конце мая? Почти ночью? В незнакомом озере? Она же шутит, правда?

Пока мой мозг дымился от многочисленных вопросов, резкой перенастройки на позитивную волну, изумления, волнения и прочей гаммы чувств, девчонка, не дождавшись ответа, стянула с себя кофту, кеды и джинсы, оказавшись передо мной в спортивном нижнем белье синего цвета.

– Ты идёшь? – Венера размашисто жестикулирует, предлагая повторить её трюк с раздеванием и пристально смотрит на меня. А я по-прежнему в коматозном ступоре.

Во-первых, не ожидал, что у неё абсолютно нормальная женская фигура. Да, она худовата, но там, где ценится большинством мужчин, весьма пропорциональна. Может, как-то намекнуть ей, что одежда бывает и более располагающей к себе? Что за идиотизм… Пусть одевается, как нравится. Этот пункт вообще можно вычеркнуть. Во-вторых, я не очень-то люблю купаться… Личные тараканы, о которых предпочитаю не распространяться. Не люблю и точка.

Расценив мое молчание и ополоумевшее выражение лица, как отказ и цинично буркнув: «Ну, как хочешь!», девчонка развернулась и торопливо зашагала к воде. Резко окунувшись, она, как ребёнок, бултыхалась в озере, напевая какие-то бессмысленные песенки и изредка предлагая мне присоединится к своему заразительному веселью.

Внутри бушевали противоречивые чувства. Я многое не мог для себя обьяснить, но решил поддаться своей взбунтовавшейся интуиции в тандеме с внезапно проснувшимся духом авантюризма и составить Венере компанию.

Вы в шоке? Поверьте, сам не знаю, кто этот впавший в детство, азартно избавляющийся от ненужной одежды дурачок.

Преодолевая зарытые глубоко внутри негативные воспоминания, под ободряющие визги девчонки, я разогнался и с разбегу сиганул в озеро. Первые десять секунд вода обжигала ледяной прохладой, но стоило проявить активность и начать энергично шевелиться, как бодрящие свойства сменились эффектом привыкания. Почти тепло.