– Знаешь, почему я тогда не поехала с вами в Лондон? – наконец произнесла Миша, после чего, выждав секунду, продолжила. – Я не поехала не из-за того, что решила бросить скрипку именно в тот день. Я вообще не собиралась её бросать, просто это заявление стало отличным поводом остаться на весь день дома… Я не поехала из-за плохого предчувствия, представляешь? – криво ухмыльнулась сестра. – Я устроила бойкот, заперлась в ванне и в итоге не поехала в тот день в Лондон из-за какого-то дурацкого предчувствия. Спасла себе жизнь, называется, – продолжала криво ухмыляться Миша, но я не видела её лица, всё ещё продолжая сверлить взглядом фунт, вращающийся между моими пальцами. – Только кому нужна такая жизнь? Лучше бы я заперла всех вас в тот день в той ванной, больше бы пользы было от моих предчувствий… – она устало выдохнула. – Разве ты в тот день ничего не чувствовала?

– Только за мгновение перед столкновением. – спустя несколько секунд сухо ответила я и неожиданно почувствовала, что у меня в буквальном смысле пересохло в горле.

– Странно. Говорят, что близнецы связаны.

– По-видимому связь иногда сбоит.

– Да, сбоит… – задумчиво повторила сестра, слегка запрокинув голову. – Посмотри на нас. Я истощена от наркотиков и спиртного, а ты… На твою красоту и здоровье, которым ты пышешь, без боли не взглянешь.

Услышав это, я, неожиданно почувствовав укол в области сердца, остановила монету между указательным и средним пальцами.

Сначала отцу больно от моей схожести с матерью, теперь Мише больно из-за того, что у нас одно лицо на двоих. Моя красота – наказание. Наказание мне и наказание им. И не только им. Всем, кто меня касается. Вот только за что?

– В то время, как мои лёгкие, в отличие от остальных органов, здоровы не смотря на всю ту отраву, которую я через них пропустила, Мия вынуждена страдать именно из-за недуга лёгких, – задумчиво продолжила Миша. – Она страдает из-за меня. Это я отобрала у неё здоровье. Если бы я не употребляла во время беременности, Мия родилась бы здоровым ребёнком. Как Жасмин.

Мне нечего было ответить на слова своей сестры. Просто нечего было опровергнуть. Поэтому мы замолчали.

Мы промолчали около десяти минут, после чего Миша аккуратно, словно в замедленной плёнке, поднялась со своего места.

– Ты ведь понимаешь, что тебе ещё долго придётся пролежать под капельницами? – сухо поинтересовалась я. – Для того, чтобы ты не сбежала, в конце коридора дежурит медсестра, – сказав это, я поднялась со своего места.

– Я не могу сбежать, – в ответ криво ухмыльнулась Миша. – У меня всё слишком болит, чтобы я решилась на побег… Кстати, – она вдруг обернулась ко мне, – насчёт побега. Ты тогда спасла меня от Янга. Я просто сбежала, вместо того, чтобы помочь тебе…

– Я сама решила влезть, – сдвинула брови я. – Сама виновата.

– Я того же мнения, – твёрдо ответила Миша, демонстрируя, что не из сестринских чувств или стыда вспоминает о той ситуации. – Тебе здорово повезло, что тогда за тебя заступился тот парень на большой тачке. Я тебя с ним уже дважды видела.

– Гхм… – ещё сильнее сдвинула брови я.

– Ты знаешь, сколько стоит подобная машина? А её обслуживание?.. Нужно быть очень богатым человеком, чтобы позволять себе подобную роскошь.

Миша замолчала и мы, встретившись невозмутимыми взглядами, начали ими безжалостно сверлить друг друга. На сей раз, неожиданно, спустя каких-то две минуты, первой сдалась я.

– Ты думаешь, что я способна продаться? – вдруг замёрзшим от исходящего откуда-то изнутри меня холодом, не своим голосом спросила я, едва уловимо поведя бровью.

– Я однажды продалась за пакет второсортного вина. Пусть тебя это подбодрит, – невозмутимо произнесла Миша и, сделав секундную паузу, совершенно безразличным тоном добавила. – Ты – моя сестра. Так что я в тебя верю.

Произнеся это, Миша ментально так отчётливо похлопала меня по плечу, что я едва не пошатнулась от силы её ударов.

Я проводила сестру взглядом за дверь её палаты, после чего, запрокинув голову, закрыла глаза, чтобы сдержать подступающие к глазам слёзы, и попыталась сглотнуть ком боли, который напрочь отказывался проталкиваться внутрь саднящего горла. Пытаясь сглотнуть его снова и снова, я простояла с запрокинутой головой и закрытыми глазами ещё пару минут, после чего, сжав кулаки и до боли впившись ногтями в ладони, уверенным шагом направилась вперёд по коридору. У меня было слишком мало времени, чтобы тратить его на самобичевание.

Глава 58.


Я не ожидала увидеть Нат дома, но, как оказалось, она дожидалась моего возвращения уже битых пять часов.

– Почему твой телефон вне зоны действия сети?! – вылетев из кухни, буквально набросилась на меня огневолосая. – Мы с Коко весь день не можем до тебя дозвониться!

Безразлично снимая свою куртку, я вспомнила, как отключила свой мобильный и забросила его в прикроватную тумбочку, чтобы Дариан не смог до меня дозвониться. Какой же глупостью мне сейчас это казалось.

– Чего вы хотели? – меланхолично поинтересовалась я, взглянув на время – начало седьмого.

– Руперт с Пени рассказали нам о Мии… Вот, – Нат протянула мне конверт.

Многозначительно посмотрев на подругу, я взяла конверт в руки и открыла его.

– Откуда у учителя французского языка в старшей школе в закромах отыскалось десять тысяч долларов? – повела бровью я.

– Я откладывала с зарплаты…

– Нат, – оборвала подругу я, ясно давая понять, что сегодня не принимаю лжи.

– Я заложила в ломбард телескоп и серьги из белого золота, которые на Новый год подарил мне Байрон. Плюс Байрон доложил сколько смог.

Звездочёт Натаниэль. Она заложила телескоп своего отца. Единственную память о самом дорогом ей человеке… Это ведь самое дорогое, что у неё было.

– Держи, – коротко произнесла я, вложив конверт обратно в её руки.

– Но, Таша…

– Этого всё равно не хватит. Цена выросла. Нам необходимо достать четыреста пятьдесят тысяч долларов и уже до конца этой недели.

Оставив огневолосую стоять посреди комнаты, я зашла в спальню, отыскала и включила мобильный телефон, получила смс-оповещение о тридцати трёх пропущенных звонках, восемь из которых принадлежали Дариану. Недолго думая, я написала ему сообщение:


02.01. – 18:05 (я): «Я подъеду к 20.30?»


Отправив смс, я, с телефоном в руках, направилась в ванную. Мне необходимо было привести себя в “презентабельный” вид.


Как только я встала под прохладный поток воды, мой телефон, лежащий на полке у зеркала, разразился звонком. Я не сдвинулась с места. Звонок, длившийся, казалось, слишком долго, неожиданно оборвалася, а спустя минуту телефон выдал оповещение о смс-сообщении. Начав злостно тереть себя мочалкой, я остановилась только после того, как моё тело приобрело розовый оттенок. Тщательно вытершись полотенцем, я наконец взяла телефон в руки.


02.01. – 18:11 (Дарина Риордан): «Приезжай. Ирма заночует у подруг в Лондоне, я буду дома около семи».

02.01. – 18:21 (я): «Окей».


Высушив волосы и красиво уложив их густыми локонами, я наложила на лицо минимальное количество косметики и, в итоге, вышла из ванной в десять минут восьмого. Распотрошив свой шкаф, я надела кофту в горизонтальную чёрно-белую полоску с красивым декольте и длинными рукавами, и джинсы в облипку – в этой одежде Дариан меня прежде не видел. Остановившись посреди комнаты, я начала загибать пальцы: заехала домой, приняла освежающий душ, накрасилась, переоделась… Кажется, я сделала всё.

Выйдя из спальни я прямиком направилась в сторону кухни, на ходу вспоминая, в какую именно полку Нат поставила виски, присланный ей из США Джимом вместе с вином.

Как только я завернула на кухню, я сразу же затормозила. Нат, как и обычно, сидела спиной ко мне и уже вливала в себя пиво, напротив же её сидел мистер Гутман, справа от которого стояла закутанная в шаль Коко.

– Мистер Гутман, – сдвинула брови я. – Вы стали ходить в гости?

– Дорогая, послушай, – начала Коко, взяв в руки красный конверт, лежащий рядом с конвертом Нат. – С момента, когда я стала жить с вами, я откладывала все те деньги, которые ты с Натаниэль платили мне за аренду.

– Оу… – тронутая словами соседки, только и смогла выдавить я.

– И ещё, – продолжала Коко, – помнишь, я недавно говорила тебе о важном деле, в котором я помогала Олафу и которое было слишком благородным, чтобы рассказывать о нём преждевременно?

Я заинтересованно приподняла брови, опасаясь произвести хотя бы одно лишнее телодвижение.

– Что вы сделали? – пытаясь скрыть трепет в голосе, поинтересовалась я.

– Я организовал аукцион, – поднявшись со своего места, спокойным тоном произнёс мистер Гутман. – И распродал все свои картины.


Имеющиеся на руках наличные, машины и дома – мы всё пересчитали заново.

– Не хватает, – констатировала я, отстранившись на спинку кухонного стула. – Нам не хватает двухсот восьмидесяти тысяч без учёта денег, необходимых на проживание сопровождающего Мию в Берлине. И потом, едва ли мы сможем продать дом Генри и квартиру Пандоры оперативно, – отбросив простой карандаш, при помощи которого только что производила расчёты, подытожила я. Глядя на исписанный цифрами лист, все молчали, словно боясь случайно пошевелиться. Просидев в молчании около минуты, я, тяжело выдохнув, встала со своего места. – Ладно, мне пора, – тяжело выдохнула я.

– Куда ты собралась такая красивая? – неожиданно окаменевшим голосом поинтересовалась Нат, словно знала ответ на этот вопрос.

Ничего не ответив, я подошла к подвесному шкафу у выхода из кухни и, достав из него бутылку виски от Джима, обернулась на огневолосую.

– Я возьму это, – полувопросом, полуутверждением произнесла я, упершись взглядом в огненный затылок подруги.

В ответ Нат молча кивнула головой, и я заметила, как сжались её кулаки, которыми она упиралась под столом в свои колени.