Ноябрь заканчивался, а мы с Дарианом за последние две недели так ни разу и не притронулись друг к другу. Вместо этого он хотел влезть мне в душу, узнать, как у меня дела, как мне сегодня спалось или какие у меня планы на вечер. Это напрягало меня так, как не напрягало его прежнее желание просто тупо затащить меня в постель. Пару раз из-за его видоизменившегося подхода ко мне и моего напряжения на фоне этого мы не избежали ссоры. Я откровенно ему грубила, когда он хотел узнать о моих мыслях, он же откровенно просил меня заткнуться и слушать его, и, в итоге, всё заканчивалось тем, что мы расставались в конце дня с настроением военных, побывавших в бою, но по-настоящему ни разу не произведших хотя бы один контрольный выстрел. Мы словно перестреливались холостыми патронами, отчего, не в силах по-настоящему друг друга задеть, буквально начинали звереть. Единственное, что меня радовало в складывающейся, словно пёстрая мозаика, “острой” ситуации, это то, что всему этому с началом декабря должен был прийти конец. Неделю назад на мой телефон пришло смс-сообщение, в котором, тот самый симпатичный мужчина, собеседующий меня неделей ранее, сообщал мне, как он выразился, “радостную весть”, а именно – в понедельник, первого декабря я могу явится в офис журнала “Мираж”, чтобы занять освободившееся место редактора. Сдвинув брови, я ещё минут пять размышляла о том, что собесодовалась-то я на журналиста, а не на редактора, но так как редакторы обычно получают не меньше журналистов, а иногда даже больше, в итоге подтвердила своё согласие, после которого “симпатичный мужчина” прислал мне дурацкий улыбающийся смайлик. А вот это мне уже совсем не понравилось. Мысленно послав собеседнику тысячу более неприглядных смайликов, я ушла в раздумья о том, что никаких служебных романов, даже с очень симпатичными мужчинами, у меня больше НИКОГДА не будет. Уж слишком меня вымотал роман с Риорданом.

…Дариан не заговаривал о моём увольнении не смотря на то, что до декабря, а значит и до отъезда Ирмы, оставалось всего ничего. Я всё ожидала, когда он наконец скажет мне что-то вроде: “Таша, нам нужно серьёзно поговорить”, – но он упрямо молчал. В итоге я решила сообщить ему о своём решении относительно увольнения в пятницу вечером, но Дариан непредвиденно умчался в Дублин и должен был вернуться только в воскресенье. Сначала я хотела написать ему смс-сообщение, но потом вспомнила о его бойцовском характере и решила, что будет лучше, если я ему скажу это в трубку, чем напишу текстом. Подумав ещё минут пять, я дорисовала в своём воображении более четкий психологический портрет Риордана и поняла, что будет лучше, если я поговорю с ним тет-а-тет. Так я написала своё первое сообщение Дариану.


20:05 (Я): «Когда ты вернёшься?»

20:12 (Дариан): «В воскресенье. Что-то случилось?»

20:14 (я): «Ничего срочного. Нужно будет поговорить».

20:15 (Дариан): «Буду дома около 20:00».

20:16 (я): «Окей».


И никаких смайликов. Просто идеальная переписка. Нужно будет показать её своему новому начальнику в качестве обучающего примера.

Глава 50.


В воскресение, в последний день ноября, в четыре часа дня начал падать первый в этом году, ранний снег. Он падал огромными хлопьями и был достаточно мокрым, чтобы уже спустя два часа, когда его нападало неожиданно много (мне по щиколотку), я смогла с Жасминой и Мией скатать из небольших клубочков снега миниатюрного снеговика – соорудить снежного человека больших размеров означало бы налепить на него землю. Мы с Жас только вошли во вкус, начав играть в снежки, но Мия слишком быстро замёрзла и начала кашлять, из-за чего я поспешила вернуться в дом.

Мия с каждым днём становилась всё бледнее и бледнее, что невозможно было не заметить, но доктора продолжали твердить отцу, дважды в месяц возящему Мию на плановые обследования, что ухудшений в её состоянии нет и что операция может быть отложена до конца апреля или начала мая – как повезёт. И всё же мне не нравилось, что слова докторов расходились с моими наблюдениями. Чем холоднее становилось на улице, тем более вялой выглядела малышка, всё чаще закашливающаяся и регулярно тянущаяся к ингаляторам. В итоге я хмурила лоб, пока доктора разводили руками, и ничего больше не происходило.

По моим подсчётам, за следующие полгода у нас были все шансы собрать недостающую для операции сумму, но это только с учётом “плавающих” пожертвований, которые в любой момент могли нас подвести. Мне определённо ещё требовался лимит времени, чтобы накопить недостающие средства, и доктора мне его давали, что могло бы меня успокаивать, если бы не очевидно ухудшающееся состояние Мии, которое предупреждало меня об обратном – похоже времени у меня оставалось не так уж и много…

Сквозь густые вечерние сумерки идя по подъездной дорожке к особняку Риорданов, я оставляла на белом, ещё нетронутом покрывале пушистого снега свои глубокие следы, думая лишь о том, сколько реально заработать на таксовании по ночам.

Переступив порог поместья, я сразу же услышала плач Ирмы, доносящийся откуда-то сверху. Последние три недели девчонка только и делала, что плакала, так что я решила не “палить” перед ней своё появление и тихим шагом направилась в сторону кабинета Дариана. Дёрнув ручку, я поняла, что дверь заперта и посмотрела на время – пять минут девятого. Отойдя от двери, я уже раздумывала над тем, стоит ли мне подняться наверх к всхлипывающей в своей опустевшей комнате Ирме, как вдруг входная дверь справа от меня открылась, и Дариан вошёл в прихожую, стряхивая со своих волос крупные хлопья снега. После того, как он звучно закрыл за собой дверь, всхлипывания, доносящиеся сверху, мгновенно прекратились.

Не снимая своего чёрного пальто, Дариан прошествовал в мою сторону и, остановившись напротив своего кабинета, достал из внутреннего кармана ключи. Я медленно подошла ближе, чтобы зайти в кабинет вслед за ним, когда наверху послышались шаги Ирмы, и Дариан, схватив меня за плечи, буквально впихнул моё тело в кабинет, чтобы спускающаяся вниз девчонка не успела меня заметить. Обернувшись, я поняла, что дверь за моей спиной захлопнулась, и Дариан остался за ней.

Помедлив около пяти секунд, я всё же приникла к двери, желая расслышать, что именно за ней происходит.

– Ты вернулся? – послышался приближающийся голос Ирмы. – Я хотела поговорить… Не отправляй меня в пансион. Я туда не хочу…

– Если не заметила, я больше не интересуюсь тем, чего ты желаешь, а чего нет, – твёрдо отрезал Дариан.

– Дариан, но я не хочу уезжать в какой-то глухой интернат, – жалостно всхлипнула Ирма. – Не поступай так со мной. У тебя ведь кроме меня никого нет.

– Ничего, я как-нибудь переживу.

– Но, Дариан…

– И ты всё ещё забываешь, что у тебя тоже никого кроме меня нет. Я уже переговорил с директором твоей новой школы. Место тебе уже готово, так что в ближайшее время ты уезжаешь. Тебя отвезёт Кристофер.

– Дариан!.. – сорвавшись на бурное рыдание, воскликнула Ирма и, судя по возне за дверью, попыталась обнять брата, но он её оттолкнул.

– Я ещё не простил тебя, чтобы мы могли обниматься, – коротко отрезал Дариан. – Сказать, что произошло с твоей подругой Трейси? Вчера её отправили в клинику для лечения от наркотической зависимости. Ты об этом знала?

– Нет, – сквозь рыдания всхлипнула Ирма.

– Оказывается, ты была не единственной, с кем она баловалась таблетками, так что считай, что тебе повезло дважды: во-первых, я посадил тебя под домашний арест прежде, чем она успела бы вновь протянуть тебе какую-нибудь дрянь, а во-вторых, ты в скором времени отправляешься в пансион, что намного лучше клиники, в которой ближайшее время будет проживать твоя подруга.

– Я не хочу… – едва ли не захлёбывалась слезами Ирма.

– Я только что из аэропорта и я не собираюсь с тобой разговаривать, пока ты пускаешь сопли пузырями, – едва ли не рявкнул на девчонку Дариан. – Поднимись наверх, приведи себя в порядок и, если будешь достаточно адекватна для диалога, возможно я готов буду выслушать тебя завтра.

Ирма ничего не ответила, но я сразу расслышала её скоро удаляющиеся шаги, после чего сразу же отшатнулась от двери и, уставившись на неё сосредоточенным взглядом, скрестила руки на груди.

Спустя пять секунд дверь широко распахнулась, и Дариан, переступив порог, гулко закрыл её за собой на замок. Меня это сразу же немного напрягло.

– Это правда? – поинтересовалась я, когда он, проходя мимо меня, заполнил моё пространство исходящим от своего пальто холодом. – То, что ты сказал про Трейси, – уточнила я.

– Подслушивать нехорошо, – криво ухмыльнулся он, снимая с себя пальто. – Да, это правда. Девчонку упекли в клинику для лечения наркозависимости. Впрочем, если верить словам её матери, у неё всё не слишком запущено, чтобы сильно волноваться на её счет.

– Не бывает “слишком запущенной” или “совсем незапущенной” зависимости, – заметила я. – Зависимость сама по себе отдельная сила.

– Это точно, – сняв и положив своё пальто на кресло, заметил Дариан, после чего обернулся ко мне. Несколько секунд помолчав, он, наконец, спросил. – Ты хотела со мной о чём-то поговорить?

Я уловила в его словах, движениях и даже взгляде хорошее настроение, которое присутствовало в нём вопреки серьёзности того разговора, который только что произошёл между ним и Ирмой. Что ж, это было мне на руку. Раз его подобное не расстроило, значит и новость о том, что с завтрашнего дня я прекращу выходить на работу, его тоже должна не слишком уж задеть. Во всяком случае я на это сильно надеялась. Настолько сильно, что оставила электрошокер, специально взятый мной для этого разговора, в бардачке своего автомобиля.

Я уже хотела сказать о том, что нашла себе новую работу, как вдруг осеклась и прикусила нижнюю губу, решив, что я не могу себе позволить уйти не попытавшись. Всё-таки мне было жаль Ирму. Где-то очень глубоко, но… Кажется я не могла себе позволить не заступиться за неё хотя бы один раз. Тем более теперь, когда стала свидетелем того, что её горькие слёзы не способны тронуть чёрствого сердца её единственного родного человека.