– У меня ведь кроме Дариана никого больше нет, – сдвинув брови, резко сменила тему Ирма. – Думаю, если бы со мной произошло что-то страшное, его бы это сильно ранило. Но раны ведь затягиваются. Например, ты и Миша… – начала Ирма, но запнулась, неожиданно заглушив свою фразу своим же вопросом. – А почему ты не пошла её путём? У вас ведь у обеих была сильная психологическая травма, из-за произошедшего в той аварии. У тебя было всё даже сложнее – ты находилась в той машине. Почему ты, в отличие от своей сестры, не подсела на наркотики или алкоголь?

– Мне некогда было, – выпустив струйку дыма, с некой долей безразличия ответила я. – Я ходила к мозгоправу. Это занимало слишком много времени.

– Времени… – отрешённо повторила девчонка. – Дариан ведь сможет меня простить? Разве время не лечит? – спустя несколько секунд, спросила она и, кажется, я услышала приближение к нам чьих-то шагов, глухо раздающихся из глубины туманной дымки. Нет, мне просто показалось…

– Да, время лечит, – задумчиво сдвинув брови, признала я. – Главное не сдохнуть во время лечения.

Ирма, покусав губы, спустя две мои затяжки вдруг решилась на ещё один вопрос:

– Ты ведь не сдохла?

Продолжая всматриваться в туман (я уже не сомневалась в том, что шаги реальны), я невозмутимо и даже как-то отстранённо, дала свой короткий, правдивый ответ:

– Сдохла.

В моём ответе не было ни капли преувеличения или притворства, но если бы я знала, что мы стоим под камерой видеонаблюдения и Дариан уже сегодня вечером пересмотрит запись с неё, я бы так не ответила. Впрочем, я об этом так и не узнала.

Мы замолчали. Шаги в тумане тоже умолкли. Прошло ещё несколько секунд после моего ответа, когда Ирма снова решила заговорить:

– Но ты выглядишь такой сильной и несокрушимой, словно совершенно ничего не боишься.

Услышав эти слова я замерла, сжимая у своего правого бедра сигарету, зажатую между пальцами.

Так вот значит, как я выгляжу…

Сильная и несокрушимая…

Сильные не кричат по ночам от кошмаров. Несокрушимые не вопят один раз в год, как по часам, среди кладбищенских камней.

Задумавшись над этим, я перестала обращать внимание на звук возобновившихся в тумане шагов и, в итоге, пришла к выводу о том, что за эти десять лет тупой и острой боли я научилась одному весьма интересному, и до сих пор не заметному для меня навыку… Я так умело маскирую свою боль, что многие завидуют моему счастью.

Как только я пришла к этому выводу, в тумане начала проявляться человеческая фигура и уже спустя каких-то пять секунд я была уверена в том, что к дому подходит Дариан. Ирма, задумавшаяся над нашим разговором и в итоге слишком поздно заметившая его приближение, уткнулась взглядом в плитку под ногами, чтобы не встречаться с братом взглядом, я же, наблюдая за тем, как Дариан поднимается вверх по лестнице, меланхолично-безразлично поднесла к своим губам недокуренную сигарету.

Взойдя на крыльцо, Дариан, остановившись между мной и Ирмой, и, вместо того, чтобы взглянуть на именинницу, врезался в меня пронзительным взглядом. Ничего не говоря, он лёгким, но уверенным движением руки отобрал у меня сигарету, после чего открыл дверь в поместье и, зайдя внутрь, потребовал, чтобы мы зашли за ним.

До окончания моего рабочего дня оставалось всего лишь три часа, а я уже хотела, чтобы этот день поскорее завершился. И он бы, возможно, завершился быстрее, если бы по истечению своего рабочего времени я не решила зайти к Дариану, чтобы напомнить ему о дне рождения его сестры.

– Ей исполнилось семнадцать лет, – скрестив руки на груди, остановилась я не доходя до рабочего стола Риордана. – Это важная для неё дата.

– Я в свой семнадцатый день рождения застрял в пятичасовой пробке посреди Стокгольма, из-за чего опоздал на самолёт до Ниццы, где мой день рождения, в итоге, отпраздновали без меня. И ничего, как-то пережил.

Представив эту картину, я сдвинула брови, невольно вспомнив своё семнадцатилетие. Мишу стошнило праздничным тортом, из-за чего она полдня провела в уборной, а я, запершись в бывшей комнате своих братьев, весь день провалялась на кровати Джереми, то мысленно прося у него прощение за то, что в тот день он занял моё место в машине, то прислушиваясь к рвотным позывам Миши, доносящимся ко мне через стену. На следующий день я нашла в мусорном ведре положительный тест на беременность, после чего неслась с отцом через весь город, чтобы предотвратить задуманный сестрою аборт.

Я так глубоко ушла в мысли о тех днях, что не сразу заметила, как Дариан встал со своего места. Обойдя стол и сев на его край, он вдруг вывел меня из транса вопросом:

– Ты ещё что-то хочешь мне сказать? – спросив это, он скрестил на груди руки.

– Это всё, – уверенно, но всё ещё не до конца вынырнув из воспоминаний, ответила я, после чего развернулась и спокойно вышла из кабинета.

Или мой сегодняшний день был пропитан сонным безразличием, или я просто была безразлична к тому, что вокруг меня происходит. Я не заметила, как Дариан смотрел на меня, не заметила его борьбы с желанием подойти ко мне и даже не заметила, как он почти проиграл в этой битве. Наверное, всему виной был туман. Людям ведь всегда проще винить кого-то или что-то, лишь бы только не себя. Поэтому это не я была виновата в том, что в тот момент Дариан мне был совершенно безразличен. Это всё туман, осень и низкое давление в природе.

Глава 49.


Свой день рождения отец не праздновал с тех пор, как умерла мама. И тем не менее, утром двадцать четвертого числа Пандора, на правах женщины, родившей любовь всей его жизни, принесла в его мастерскую клюквенный пирог с термосом со своим фирменным травяным чаем. Они просидели в мастерской ровно час, после чего Пандора заглянула ко мне. Я успела поздравить отца ещё в семь утра, во время пробежки увидев его выходящим из дома в сторону мастерской, так что напоминать мне о том, что и в этом году я должна поздравить своего папу с днём его рождения Пандоре не пришлось. Каждый год в этот день она названивала мне до тех пор, пока я не давала ей положительный ответ на один-единственный вопрос: поздравила ли я своего отца с его очередным днём рождения? В этом же году я с утра пораньше избавила себя от этой муки, поэтому Пандоре нечего было мне сказать, хотя она и напомнила мне (она почему-то твёрдо была уверена в том, что я этого не знаю), что моему отцу уже целых пятьдесят три года.

– …И при этом Родерик выглядит так, словно ему едва ли сорок три стукнуло, – восхищалась Пандора, попивая на моей кухне чай, пока я периодически бросала взгляд на часы, упрямо намекающие мне на то, что мне уже пора бы выезжать на работу. – Генри хотя и младше него на год, всё же выглядит старше…

– Ты ведь понимаешь, что мне уже пора на работу? – отпив чай из своей чашки и сдвинув брови, решила уточнить я. – Чего ты хочешь?

– У тебя новая машина? – в лоб врезала мне мучающий её вопрос Пандора. – Ты ведь её не купила, я знаю.

– Сестра Дариана разбила мою – он возместил мне ущерб, – попыталась невозмутимо ответить я, но почему-то ощутила огонь в ушах и сразу же решила добавить. – Это не подарок. Это возмещение.

– Понятно. – внимательно пронзая меня взглядом, только и произнесла Пандора, после чего, прикусив губу, добавила. – Таша, а я ведь вбила в поисковик имя “Дариан Риордан”. И знаешь, что выдал мне интернет? Фотографию твоего босса, с которым ты легкомысленно крутишь роман, а рядом с его изображением пояснительная ремарка: “Владелец ювелирного бизнеса “RioR”. Что ты мне на это скажешь, дорогуша?

Как так получилось, что Пандора оказалась умнее меня и, в отличие от меня, сразу же пробила в интернете имя моего начальника, я не понимала.

– Во-первых, – убедительно начала я, – я не кручу роман с Дарианом. А во-вторых, почему ты называешь это легкомыслием?

– Потому что с такими мужчинами не крутят романов, деточка, – отставив чашку с чаем на блюдце и скрестив руки на груди, твёрдо произнесла Пандора. – За таких мужчин стремятся выйти замуж.

– За каких “таких”? – не стала скрывать своего раздражения я. – За богатых?

– Именно, – невозмутимым тоном отозвалась моя собеседница.

– Ну знаешь, богатство хотя и красит мужчину, всё же не делает его королём. Помимо денег за его душой должно быть нечто большее.

– Хочешь сказать, что за душой Дариана нет ничего кроме денег? – удивлённо вздёрнула брови Пандора и, не получив от меня ответа, многозначительно добавила. – Вот именно. Подумай над этим. Тебе в кои-то веки подфартило…

– Да чем же?! – не выдержав, повысила тон я.

– Представь себе, не только деньгами, дорогуша, – Пандора всегда называла меня дорогушей, когда злилась на мою твердолобость. – Да и не только его внешностью. Уверена, в нём масса скрытых качеств, о которых ты уже должна иметь представление.

– Это бессмысленный разговор, – встав из-за стола, твёрдо отрезала я. – Я его не люблю.

– А стоило бы полюбить.

– Чего ради?! – ударила кулаком о стол я.

– Ради Мии, – не повышая тона, уверенно произнесла Пандора, после чего, встав из-за стола, неспешно развернулась и невозмутимой походкой прошла мимо меня на своих шпильках. Обдав меня, не смотрящую в её сторону, безразличным холодом, она вышла из моего дома. Я же так и осталась стоять, и смотреть на чашку недопитого чая Пандоры, пытаясь понять, что именно я только что услышала.

…Она предлагала мне продаться, вот только не смогла сказать мне этого прямо… А я ведь была её любимой внучкой… Или не была?..

…Кажется, я в последнее время стала слишком часто обманываться. Особенно с Дарианом. С каждым днём я всё чаще и отчётливее начинаю осознавать, что не я его обманула надеждами на “наше возможное будущее”, а он обманул меня тем, что якобы поверил в мой обман. И если это действительно так – тогда мне уже стоит выводить свои фигуры с поля боя, пока от них не остался один лишь прах и пепел.