Anne Dar - Объятые пламенем

– Как-нибудь сделаем это и в моём танке, если захочешь.

– Я подумаю над этим, – отозвалась я, начиная работать бёдрами.

– Пандора права, тебе стоит прекратить пить пиво ради ежемесячной сохранности своих яйцеклеток.

– Дариан, сейчас не лучшее время говорить о наших репродуктивных данных. Ведь не зря же мы распихиваем по бардачкам упаковки презервативов, – подалась слегка вперёд я. – Всё под контролем.

– Любишь всё контролировать, но сама и пятнадцати минут не продержишься сверху, – вкрадчиво произнёс Дариан, пропустив свои горячие руки под мою футболку, левой обняв меня за талию, а правой начав сжимать мою грудь в тряпичном лифчике.

Он оказался прав. Я выдохлась уже спустя каких-то пятнадцать минут, из-за чего на следующие полчаса ему пришлось взять управление над моим телом в свои руки, чтобы сделать всё более-менее красиво.

И он действительно сделал всё красиво. Настоящий художник в сексе, он никак не мог стать для меня художником по жизни. Я ничего не могла с собой поделать, но впускать Дариана с его красками дальше своей постели я не хотела. Возможно боялась, что он замажет своими яркими цветами все стены моего лабиринта, к серому цвету которого я слишком сильно привыкла, чтобы желать с ним расставаться. Отобрать же у Дариана краски и кисти у меня не хватало сил – оставалось только ограждать его от своего дома, всё же позволяя ему работать на прилегающем к нему дворе. Когда же его набеги на мой дом и попытки в него ворваться участятся и сведутся к неконтролируемому желанию проникнуть внутрь любой ценой, я расставлю капканы, силки и даже буду стрелять из арбалета, оберегая территорию, лежащую за порогом. Если же я устану от войны, которую я уже сейчас, заранее предвижу, или же начну проигрывать, я просто сменю место жительства, переехав вместе с домом и двором в другую точку мира. Не вступить же в войну для меня не было вариантом. Я хотела насладиться ей так же, как и работой Дарианом во дворе моего дома. Я хотела наслаждаться хотя бы чем-то в своей жизни…

И всё же Дариан не выиграет эту войну. Он может снести мой дом фугасом или обрушить на него ядерную бомбу, но войти в него он не сможет. Я-его-никогда-не-впущу. И я его сразу предупредила об этом, в самом начале, и продолжала предупреждать позже. Дариан меня не слышал – его глухоту выдавали его глаза. Он был уверен в своей победе не меньше, чем я была уверена в его проигрыше. Жаль, что два настолько великих полководца столкнулись в войне друг с другом. Мы могли бы стать неплохими союзниками, но мы этого не хотели. Мы хотели боя и поле битвы мы теперь тщательно подготавливали…

В моих закромах официально появился новый кошмар. Третий раз за двое суток увидеть сон, в котором ты заперта в машине, раздираемой толпой плюющихся чернокожих парней – это уже невроз. Но я не собиралась портить свой день из-за ночного кошмара. Тем более за рулём новенького автомобиля, за который я планировала выручить неплохие деньги как только прижмут сроки на операцию Мии, на плохое настроение у меня не оставалось шансов. Я не слышала как работает мотор, скрипит руль, стучит подвеска и вибрирует панель приборов! Это было шикарно. И всё же я не повторила бы инцидент с разъяренной толпой даже если бы знала, что в итоге мой моральный ущерб и убитую в хлам машину компенсируют новеньким, миленьким, компактненьким фольксвагеном. Если же мне вдруг пришлось бы пережить подобное повторно, я бы наверняка получила такую психологическую травму, что вообще ещё долго не смогла бы спокойно коротать свои длинные ночи.

От воспоминаний по моей коже пробежались мурашки, и я решила об этом не думать. По крайней мере предпринимать попытки подавлять свои беспокойные мысли.

Припарковавшись в гараже для персонала и впервые не увидев автомобиля Джины, я удивилась, но решила узнать об отсутствии повара у Криса. Спустившись же на нижний этаж и не найдя никого из персонала, я удивилась ещё больше и сразу же направилась в кабинет Дариана, который едва ли не впервые за всё время моей работы в этом доме оказался запертым. Я посмотрела на часы – без пяти два, за Ирмой пора выезжать в школу. Набрав номер Кристофера, я обошла весь первый этаж. Крис так и не поднял трубку, а я так никого и не нашла. И всё же я решила подняться наверх.

Первым делом я направилась в спальню Ирмы, попробовав повторно набрать Кристофера, но как только я открыла дверь в комнату девчонки, я замерла от увиденного. Комната была вычищена подчистую, а стены перекрашены из бледно-голубого в чисто белый цвет (едва уловимый запах краски до сих пор стоял в воздухе)! Все вещи и вся мебель, кроме кровати и раскрытого пустого шкафа, исчезли! Даже ковра не осталось!..

Подойдя к раскрытому шкафу, я осмотрела его внутренности и убедилась в том, что в нём действительно ничего не осталось. Ещё раз окинув взглядом пустую комнату, я заглянула в гардеробную и увидела самый настоящий хаос. Половина стеллажей опустела, вторая половина была беспощадно сломана и едва ли не выдернута из стены с корнем, из вещей кроме разбросанных носков и одиноко висящей на вешалке школьной формы ничего не осталось. У дальней стены, у которой прежде стоял пуфик, под одной из досок сломанных стеллажей валялся огромный раскрытый чемодан, из которого торчали комья смятой одежды…

По моей коже пробежали мурашки и на подсознательном уровне я ощутила самый настоящий страх. Я боялась себе даже представить, что именно здесь произошло, но была уверена в том, что это было что-то опасное.

Аккуратно, буквально на цыпочках, я вышла обратно в спальню, после чего уже хотела тихо ретироваться вниз, когда проходя мимо ванной решила в нее заглянуть. Тихим движением приоткрыв дверь, я одним глазом посмотрела внутрь и застыла. Застыла не от того, что ванная комната неожиданно резко опустела, лишившись с полсотни флаконов, огромных косметичек, фенов, утюжков, полотенец и прочего изобилия. Я застыла от того, что увидела Ирму.

Она сидела на закрытом унитазе в одной хлопковой белоснежной майке и белых трусах-шортах, и, упершись руками в колени, смотрела в пол.

– Ты чего? – пытаясь скрыть свой испуг, чуть шире приоткрыв дверь коротко спросила я.

– Он отдаёт меня в интернат при Ньюкасл-апон-Тайне, – судорожно дёрнула плечами Ирма, из-за чего я поняла, что она плачет, хотя из-за волос на её лице я и не могла рассмотреть её слёз. – В такую глушь, до которой отсюда семь часов езды.

Услышав это я, так и продолжая стоять в дверном проёме полубоком, неосознанно вцепилась пальцами за края рукавов своей куртки.

– Что произошло? – спустя несколько секунд, глухо спросила я, стараясь минимально нарушать тишину опустевших комнат.

– После того, как ты оставила нас на парковке, – надломленным голосом начала девчонка, – мы вернулись из Лондона сюда. Сначала он меня выпорол, а уже к вечеру в моей комнате не осталось ничего кроме кровати и занавесок. Он приказал избавиться ото всех моих вещей… Оставил мне только пару комплектов сменной одежды. Вчера стены моей комнаты перекрасили… После чего он сообщил мне, что отправляет меня в школу-пансион… Я пыталась с ним поговорить, но он сказал, что видеть меня больше не желает…

– Он тебя выпорол?!.. – полушёпотом удивилась я и округлила глаза, наконец заметив покраснение на одном из бёдер Ирмы. Переступив порог и подойдя к ней ближе, я опустилась на одно колено и жестом попросила её встать и повернуться ко мне задом. – Чем он тебя так огрел?.. – мои глаза расширились ещё больше, когда я увидела широкие розовые полосы, проходящие по пятой точке девчонки косыми линиями от бедра до бедра. Насколько я понимаю, с момента, когда он её выпорол, шли уже вторые сутки, а покраснение всё ещё было сильным, в одном месте даже серьёзное посинение проявилось.

– Ремнём, – всхлипнула Ирма. – Повезло, что я была в джинсах, иначе бы сейчас сидеть вообще не могла… Но это ещё не самое страшное, – Ирма подошла к раковине, чтобы сполоснуть холодной водой распухшее от слёз лицо.

Я замерла, пытаясь понять, что может быть страшнее утилизации личных вещей, порки и новости о том, что тебя отправляют в пансион за тридевять земель. Подобным моральным и физическим наказания в течении пары суток не подвергалась даже я, и это с учётом того, сколько мне пришлось пережить состоя в родстве с Энтони и Мишей.

– Он продал мою кобылу… Дариану… – буквально проскулила Ирма, начав содрогаться от всхлипываний. – Сказал, что она мне больше не понадобится, в том заведении, в которое он меня засунет… Сказал, что я её не заслужила… И ещё… Что я её больше никогда не увижу…

Ирма разрыдалась, а я, упершись кулаками в колени, уткнулась взглядом в кафельную плитку. Кажется, я растерялась. Я просто не могла понять, что происходит.

Услышав хлопок двери внизу, я вышла из спальни Ирмы, оставив её умывать распухшее от слёз лицо. Когда я спускалась вниз по лестнице, я встретились с Дарианом взглядом – по-видимому он только что приехал и теперь направлялся в свой кабинет.

– Что ты здесь делаешь? – строгим тоном поинтересовался он, явно прочитав на моём лице негодование.

– Вообще-то, у меня сегодня рабочий день, или ты меня уже уволил? – спускаясь, отозвалась я, не скрывая своего негодования.

– Я сказал тебе вчера, чтобы ты сегодня не приходила, – невозмутимо ответил Дариан, засунув правую руку в карман брюк своего безукоризненно чёрного костюма.

– Ничего ты мне вчера не говорил, – уверенно заявила я, остановившись напротив собеседника.

– Говорил, – твёрдо настаивал на своем Риордан.

– Нет.

– Когда ты вышла из гаража и едва не упала, споткнувшись о камень, – не отступал Дариан, как вдруг я вспомнила, что действительно он, придержав меня тогда за локоть, что-то проурчал мне на ухо…

– Ты сказал мне “завтра можешь отсыпаться”, – прищурилась я.

– И почему ты не отсыпаешься? Вновь полна сил? Мы можем это исправить, – направившись в сторону своего кабинета, таким твёрдым тоном, не терпящим препинаний, говорил он, словно строго объяснял мне мои должностные обязанности, а не намекал на то, что мы можем подняться в его спальню, чтобы заняться сексом. От подобного тона мне могло бы стать не по себе, если бы в данный момент я не чувствовала себя ледяной глыбой. Впрочем, немного не по себе мне всё же стало… Совсем чуть-чуть.