– Отец? – хрипло спросил Жюстин. – Почему я должен верить, что не ты убил ее?

Филипп в ярости подошел к кровати:

– Жюстин, как ты можешь спрашивать об этом!

Макс ничуть не разгневался.

– Решай сам, верить мне или нет. В любом случае мои чувства к тебе не изменятся. Вы оба мои сыновья, и я прежде всего желаю вам счастья и безопасности.

Жюстин проглотил подступивший к горлу ком и, приподнявшись с подушек, наклонился к отцу. Макс осторожно обнял сына, пригладил волосы и тихо сказал ему что-то такое, чего остальные не могли слышать. Лизетта заметила, как Филипп сделал шаг вперед, затем остановился, поняв, что это касается только Жюстина и отца. Как же благороден и бескорыстен Филипп, подумала она и взяла его за руку, обхватив пальцами широкую ладонь мальчика. Тот посмотрел на нее, перестал хмуриться, и они улыбнулись друг другу.

* * *

Закончив все дела в Новом Орлеане, Аарон Бэр отправился назад в Сент-Луис для переговоров с генералом Уилкинсоном. Он начал путешествие по суше к Натчезу на лошадях, предоставленных Дэниэлом Кларком, самым крупным торговцем и влиятельным человеком на территории Луизианы. Поездка Бэра на запад оказалась чрезвычайно успешной. По его расчетам, совсем нетрудно настроить население против испанцев, чтобы обеспечить себе Западную Флориду и Мексику.

Бэр был уверен, что ему удалось обмануть испанских чиновников, особенно Ирухо, относительно своих истинных намерений и убедить их, что ой не претендует на принадлежащие им земли. Менее чем через год, рассуждал Бэр, он снарядит экспедицию и осуществит все свои честолюбивые мечты. А те, кто выступил против его планов, например Максимилиан Волеран, попросят у него милости.

* * *

Рано утром из резиденции дона Карлоса Мартинеса де Ирухо отправился в путь курьер. Выехав из города в южном направлении осторожным аллюром, он внезапно остановил лошадь. Дорогу ему преградили два всадника, вооруженные пистолетами. Побледнев от страха, курьер начал что-то быстро и невнятно говорить по-испански. Уверенный, что это грабители, он заявил: у него нет денег и он ничем не может быть им полезен. Один из всадников, темноволосый мужчина с желтыми, как у волка, глазами, жестом приказал ему спешиться.

– Отдай мне письма, которые ты везешь, – сказал темноволосый на слегка ломаном, но уверенном испанском языке.

– Н… не могу. – Заикаясь, курьер решительно тряхнул головой. – Они секретные, особой важности… Я рискую жизнью, если доставлю их без…

– Твоя жизнь, – последовал спокойный ответ, – действительно в опасности. – Отдай письма, если она тебе дорога.

Сунув руку внутрь плаща, курьер вытащил полдюжины писем, все со служебной печатью Ирухо. Курьер вытер рукавом пот со лба, когда незнакомец начал перебирать их. Наконец одно привлекло его внимание, а остальные он вернул.

Макс с улыбкой посмотрел на Жака Клемана.

– Адресовано Кальво, – сказал он по-французски, – испанскому уполномоченному по пограничным делам, который подозрительно долго задержался в Новом Орлеане.

– Может быть, ему нравится здесь, – неуверенно заметил Клеман.

Макс вскрыл письмо, не обращая внимания на слабый протест курьера. Он пробежал глазами строки, и его улыбка быстро спала. Затем он посмотрел на Клемана. Золотистые глаза удовлетворенно светились.

– Мне нравится, как испанские чиновники, нежно распрощавшись с другом, затем готовы вежливо всадить ему нож в спину.

Не понимая их речи, курьер беспокойно наблюдал, затем осмелился вмешаться:

– Сеньор, я не могу доставить письмо со взломанной печатью! Что мне делать? Что…

– Тебе не придется доставлять это письмо, – ответил Макс, – потому что я собираюсь оставить его у себя.

За этим последовал быстрый поток испанских слов. Макс с трудом улавливал их смысл. Ясно одно – курьер очень расстроился.

– Вероятно, его посадят в тюрьму, когда обнаружат пропажу, – сказал Жак. – Бедняге не простят такой потери.

Макс кинул курьеру маленький мешочек. Тот на время прервал свою тираду. Мешочек тяжело звякнул в ладони испанца.

– Этого тебе хватит, чтобы исчезнуть и горя не знать.

В ответ на это последовал новый поток быстрой испанской речи. Макс вопросительно посмотрел на Жака:

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Только «esposa» и «hijos».

Узнав слова «жена» и «дети», Макс мрачно улыбнулся.

– Дай ему то, что есть у тебя, – попросил он Жака. – Я возмещу тебе потом. – Он сунул письмо в свой плащ. – То, о чем здесь написано, стоит целого состояния.

* * *

Макс с удовольствием наблюдал удивление на лице Клейборна, когда тот читал и перечитывал письмо.

– Испанцы знают о том, что оно у нас? – наконец спросил Клейборн.

Макс пожал плечами:

– Не важно. Они не изменят своих планов.

– Это весьма существенные новости, – медленно произнес Клейборн. – Они не только не доверяют Бэру, но и готовят ответный удар. Из этого письма следует, что они собираются полностью дискредитировать его! – Он снова просмотрел текст. – И эти хитрые бестии намереваются использовать для этого американцев! Вы знакомы со Стивеном Майнером?

– Немного.

– Вы знали, что он работает на испанцев и те платят ему?

– Нет. – Макс небрежно улыбнулся. – Мне трудно уследить за всеми американцами, которым платят испанцы.

– Нахальный креол, – возмутился Клейборн улыбаясь. – Ты подразумеваешь, что американцев легко купить?

– Мне так кажется, сэр.

Клейборн сдержал свои эмоции и принял вид, подобающий государственному деятелю.

– Теперь остается только ждать. Согласно письму Майнер должен распространить слухи по всей территории, что Бэр планирует отделить запад от остальной части государства, чтобы объединить его с испанскими владениями и объявить своей империей. Это возмутит всех жителей вплоть до северо-востока!

– Слухи достигнут Сент-Луиса как раз в то время, когда Бэр туда приедет, – согласился Макс.

– Хотел бы я видеть при этом лицо генерала Уилкинсона. Ему не потребуется много времени, чтобы полностью отойти от Бэра.

Макс встал и протянул руку:

– Я должен идти, сэр. Если еще потребуюсь вам…

– Да, да. – Клейборн встал и пожал ему руку гораздо теплее, чем обычно. – Волеран, сегодня вы доказали свою преданность.

Макс удивленно приподнял бровь:

– А вы сомневались?

– Я думал, что вы не все рассказали мне, описав свою встречу с Бэром, – признался Клейборн. – Он очень настойчивый человек и умеет убеждать. Вы могли бы разделить часть его славы, присоединившись к нему.

– Я не ищу славы. Хочу только сохранить то, что принадлежит мне, – сказал Макс серьезным тоном. – Всего хорошего, ваше превосходительство.

* * *

Макс поручил Жюстину руководить сносом старого дома надсмотрщика. Лизетта пришла в восторг от этого решения – прошлое не должно больше терзать его душу. Он стал понемногу освобождаться от горечи пережитого, которую таил так долго. И очень мудро с его стороны позволить Жюстину следить за работой. Мальчик гордится своей новой обязанностью. Это дает ему самому возможность избавиться от собственных демонов. Близнецы тоже жертвы прошлого и страдают ничуть не меньше Макса, а может быть, и больше. Филипп, не пожелавший заниматься этим делом, с головой погрузился в учебу.

Жюстину в помощь были выделены рабы, с которыми он трудился, постоянно чувствуя прилив сил и энергии. В конце дня он приходил домой усталый и грязный, но необычайно довольный и воодушевленный.

Лизетта также много работала, но у нее были заботы совсем иного характера. Молодая женщина пыталась обрести свое место в семье и обществе. Ирэн часто не понимала невестку и не соглашалась с ней по целому ряду вопросов, особенно по поводу старых креольских обычаев и нововведений в небольшом обществе Нового Орлеана. Ирэн пришла в неописуемый ужас, когда Лизетта пригласила нескольких молодых американок из города посетить их плантацию.

– Но они ведь очень хорошие, воспитанные женщины, – мягко настаивала Лизетта.

– Это же американки! Что подумают мои подруги, когда узнают!

– Американцы теперь являются частью населения Нового Орлеана, как и креолы. Они так же посещают собрания, и у нас много общих интересов.

Ирэн изумленно смотрела на нее.

– А затем вы скажете, что вполне приемлемы смешанные браки между креолами и американцами!

– О, никогда, – сухо ответила Лизетта. Ирэн подозрительно прищурилась.

– Максимилиан знает об этом? – хитро спросила она. Лизетта улыбнулась, понимая, что свекровь собирается обратиться к Максу за ее спиной.

– Он полностью одобряет мои поступки.

Ирэн осталась недовольной, решив поговорить с сыном вечером.

Однако Макс не обратил никакого внимания на ее жалобы. Он не видел вреда в том, что Лизетта дружит с американками. Ирэн начала понимать: прошлого не вернешь. Больше она не может влиять на Макса, как раньше, – сын не пойдет против Лизетты. Единственная, кому он полностью доверяет, – его жена.

Мать испытывала противоречивые чувства по этому поводу. С одной стороны, она была счастлива, что Макс наконец освободился от своих мыслей и воспоминаний, так долго мучивших его. Но с другой – Ирэн не могла привыкнуть к тому, что теперь он поверяет все сокровенное только Лизетте, которая, казалось, знает и понимает его лучше, чем те, кто находился рядом с ним долгие годы, – братья или даже мать.

Ирэн с беспокойством наблюдала, как Макс потворствует каждой прихоти жены. Она боялась, что кроткая, мягкая девушка могла превратиться в бойкую на язык, сварливую женщину. И к этому все шло при безмолвном поощрении Макса.

В конце концов Ирэн решила попытаться исправить положение.

– Лизетта ведет себя как ребенок, – увещевала она сына. – Ты же поощряешь ее, и она думает, что может делать все, что захочет.

Макс улыбнулся ей кроткой улыбкой:

– Но она действительно может.