Лиза Клейпас - Объятия незнакомца

– Нет. Ты этого не дождешься.

Жюстин слышал, что Филипп говорил ему еще что-то, но слова становились все менее различимы. Глаза его закатились, и Жюстин впал в забытье. Они успели добраться до дома, он видел, как к нему протянулись руки, затем погрузился в багряное море, уносимый вдаль на гребне вздымающейся волны. Голова его раскалывалась, бок болел. Он снова был маленьким, и отец держал его на руках…

Жюстина уложили в постель, голова его упала на подушку, и он отключился на несколько часов, пока не проснулся с тревожным чувством одиночества.

– Отец, – прошептал он, беспокойно двигая рукой, пока ее не обхватила чья-то сильная рука. Жизненная сила этого пожатия, казалось, возвращает ему сознание. Он увидел напряженное лицо отца и понял, что тот зол на него… но в то же самое время в этих золотистых глазах он уловил удивительную нежность. Отец не отходил от него даже в присутствии врача, и Жюстин ни разу не попытался разъединить их руки. Жюстин корчился от боли, когда прочищали рану, но молчал. По лицу его струился пот. У него было такое ощущение, что в боку орудуют раскаленной кочергой.

– Еще не все? – возмущенно простонал он, не в силах больше терпеть. Максимилиан тихо утешал его, пока врач не закончил обрабатывать рану. После перевязки Жюстину дали какое-то противное на вкус лекарство. Он настоял на том, чтобы самому держать стакан. Отец приподнял ему голову и помог выпить лекарство. Жюстин счел это крайне унизительным.

– Лучше бы ты… накричал на меня и… послал к черту. – Он закашлялся, когда исчезла последняя капля горькой жидкости. – Твоя доброта… очень странная.

– Преисподнюю я устрою тебе завтра, – пригрозил Макс, поправляя покрывала. – А сейчас я рад, что у тебя все в порядке.

– Все в порядке? – удивленно повторил Жюстин.

– Это несерьезная рана, – сказал Макс, убирая влажные локоны с бледного лба Жюстина.

– Ты не говорил бы так… если бы ранили тебя.

Макс улыбнулся.

– Ты скоро поправишься, и тогда я выскажу тебе свое мнение по поводу твоей дуэли.

– Н…никогда… – Жюстин широко зевнул, лекарство начало действовать. Его глаза еще были открыты, когда он почувствовал, что Макс шевельнулся. – Ты уходишь?

– Нет, мой сын.

– Иди, если хочешь, – еле слышно пробормотал Жюстин.

– Нет пока, – последовал ответ, и мальчик окончательно расслабился. Он снова взял отца за руку и уснул, держа ее.

– Как он? – спросил Александр, наливая Максу вина. Макс сделал ему знак, чтобы тот поставил бутылку.

– Все будет хорошо. – Макс только что спустился сверху, где спокойно спал Жюстин. Лизетта и Ноэлайн хлопотали около расстроенной Ирэн, предлагая ей кофе, основательно разбавленного бренди. – Рана не опасна, но он еще в шоке. – Макс помолчал, затем мрачно добавил:

– Как и я.

– Неужели ты не ожидал от него подобной выходки? – спросил Бернар. – Меня лично удивляет, что это не случилось раньше.

– Он следует по стопам отца, не так ли? – продолжил Александр.

Макс посмотрел на обоих холодным взглядом.

– Да, это так, – сказал Бернар. – Макс, ты хорошо знаешь своего сына и не мог не ожидать от него такого. С твоей стороны глупо надеяться, что это не повторится.

Макс уже готов был резко ответить им, но его прервал тихий голос Лизетты.

– Макс, – сказала она, входя в комнату и беря его за руку. – Я не хочу лишать тебя братского сочувствия и сострадания, но Берти уже приготовила ужин. Пойди и подкрепись как следует.

– Я не голоден…

– Ну хоть немного, милый, – умоляла она с доброй, обворожительной улыбкой.

Ворча, Макс пошел с ней к двери. Лизетта оглянулась через плечо и укоризненно посмотрела на братьев, прежде чем спокойно выйти из комнаты. Этот взгляд так резко контрастировал с тем благодушным выражением лица, когда она разговаривала с Максом, что Александр не мог удержаться от улыбки.

– Несмотря на мягкость, – заметил он, – Лизетта настоящий деспот.

– Это не смешно, – заявил Бернар.

– Почему? Она очень подходит Максу.

– Я бы так не сказал. – Бернар сделал большой глоток вина, глядя на пустой дверной проем. – Наоборот, даже опасна для него.

– Не понимаю почему.

– Лизетта постоянно пытается ворошить прошлое, когда лучше оставить его в покое. Проявляет дьявольское любопытство относительно Корин… а это ведет к неприятностям.

Александр задумчиво приподнял голову:

– Лизетта не нравится тебе, не так ли?

Голос Бернара был твердым:

– Не сама она, а ее стремление воскресить воспоминания, ее влияние на Макса или на Этьена Са… – Он замолчал, но слишком поздно.

Алекс удивился:

– На Этьена Сажесса? При чем здесь Сажесс?

– Оставим это, – резко сказал Бернар.

– Она ни за что не вступит в связь с ним, как это сделала Корин. Нет, тебя беспокоит другое…

– Хватит, – проворчал Бернар.

– Это моя вина, – проговорил Филипп.

– Ерунда, – возразил Жюстин и открыл рот, когда Лизетта поднесла ложку к его губам. Она настояла на том, чтобы покормить его, хотя Жюстин вполне мог поесть сам. Поскольку Лизетта долго ухаживала за больной матерью, она привыкла к таким заботам. Сначала Жюстин протестовал, но вскоре смирился и начал относиться к ней как к матери.

– Расскажи мне, Филипп, что произошло, – попросил Макс, сидя в стороне от кровати на французском стуле красного дерева с изогнутой спинкой.

Филипп, как всегда, начал тщательно подбирать слова:

– Я поссорился… с тремя юношами, один из которых хотел спровоцировать меня на дуэль. Я отказался, но в это время появился Жюстин и…

– И поднял брошенную перчатку, – подсказал отец, язвительно улыбаясь.

Жюстин встретился взглядом с Лизеттой и отвел рукой чашку с супом.

– Они назвали его трусом, отец, – сказал он, не глядя на Макса.

– И этого было достаточно?

– Нет, они также назвали меня хулиганом, а тебя…

– Как?

Шея и уши Жюстина покраснели.

– Так, как все называют, – пробормотал он.

– Как же все-таки?

– Зачем спрашивать? Ты ведь знаешь!

– Я хочу услышать это от тебя. – Жюстин несколько раз провел руками по волосам, взволнованно оглядывая комнату. – Скажи, – настаивал Макс, пристально глядя на сына. – Когда-то мы должны внести в это ясность.

Лизетте и Филиппу следовало бы выйти из комнаты, но они не посмели. Напряжение достигло такого накала, что никто из четверых не осмеливался ни пошевелиться, ни даже дышать.

– Они назвали тебя убийцей, – произнес Жюстин полушепотом и внезапно резко выдохнул. – Они не раз говорили это. Все. А ты спрашиваешь, почему я часто дерусь. Как, по-твоему, я должен поступать… Я дерусь за Филиппа и за себя! Только поэтому мы и можем выжить, являясь твоими сыновьями. Я никогда не знал, что значит иметь друга, так же как и Филипп. – Он повернул голову и посмотрел на брата. – Скажи ему! В их глазах мы вдвойне виноваты. Мы не просто сыновья какого-то заурядного убийцы, мы – Волераны, и потому они дьявольски жаждут нашей крови!

Макс подошел к кровати и ласково обнял Жюстина за плечи.

– Послушай меня, сынок. Я все понимаю…

– Нет…

– Ради Бога, не прерывай меня! Ты не в состоянии запретить говорить подобные вещи. Слухи будут бродить, и ты не остановишь их. Если даже ты убьешь человека, Жюстин, или дюжину, но прошлое не изменишь. Все равно останешься моим сыном. Можешь проклинать это, если хочешь, но все останется, как есть.

– Какое прошлое? – спросил юноша, и в его глазах неожиданно заблестели слезы. – Что произошло? Почему ты не скажешь, сделал это или нет? Почему не говоришь мне правду?

Его слова повисли в воздухе, в то время как все смотрели на Макса.

– Ну что я могу тебе сказать? Я женился на твоей матери по любви. Однако мои чувства изменились через несколько лет после твоего рождения, когда я понял, что Корин связалась с другим мужчиной.

– С кем? – спросил Жюстин.

– Это не важно…

– Скажи мне, черт побери! Это Этьен Сажесс?

Макс медленно кивнул.

– Почему? – спросил Филипп. – Почему она сделала это?

– Наверное, ей казалось, что она любит его, – ответил Макс, сохраняя спокойствие. Только Лизетта знала, каких усилий ему стоит говорить о прошлом. – Я не смог сделать Корин счастливой. Это отчасти и послужило причиной того, что она ушла к другому.

– В таком случае нет необходимости оправдывать ее, – заключил Жюстин. – Я даже рад, что она умерла.

– Нет, Жюстин. Ее можно жалеть, но нельзя ненавидеть.

– Ее убил Этьен Сажесс? – спросил мальчик.

– Нет.

Подбородок Жюстина задрожал.

– Значит, ты? – спросил он прерывающимся голосом. Казалось, Максу трудно говорить.

– Нет. Я нашел ее уже мертвой.

– Тогда кто же?..

– Не знаю.

На лице Жюстина отразились гнев и недоверие.

– Но ты должен! Ты обязан знать.

– Хотелось бы, – тихо произнес Макс, – знать, что произошло. Но больше всего я хочу, чтобы твою жизнь не омрачала тень прошлого.

Жюстин закрыл глаза и откинул голову на подушки.

– Больше ничего не можешь рассказать мне? Ты кого-нибудь подозреваешь? Кто мог желать ее смерти?

– Несколько лет назад я задал этот вопрос Этьену Сажессу, надеясь, что он поможет разгадать тайну.

– Ну и?..

– Он уверен, что это я убил Корин из ревности.

– Тебе следовало бы прикончить его на дуэли, – пробормотал Жюстин.

– Посмотри на меня. – Макс подождал, пока Жюстин откроет глаза. – Ты должен осторожно относиться к поединкам, мой своевольный сын. Пусть лучше тебя назовут трусом, чем каждый раз кидаться в драку, когда какой-нибудь сопляк бросит тебе вызов. Чем грознее твоя репутация, тем больше желающих спровоцировать тебя. И чем чаще ты пользуешься своей шпагой, тем чаще будешь вынужден делать это еще и еще. Я не хочу такой судьбы для тебя и твоего брата.