– Могу я чем-нибудь помочь? – спросил он, сдерживая разволновавшегося жеребца.

В окошке появилось женское лицо. Женщина была молода и привлекательна, несомненно, француженка, хотя Макс не помнил, чтобы встречался с ней раньше. Очевидно, решив по его внешнему виду, что он джентльмен, а не разбойник, она положила руки на край окошка и улыбнулась:

– Благодарю, месье… нам не требуется помощь. Наш кучер скоро вернется с подмогой.

– Не разговаривай с ним, Серина, – послышался скрипучий голос изнутри кареты. – Ты ведь не знаешь, кто он. – В окошке появилось еще одно женское лицо.

Макс посмотрел на женщину и слегка нахмурился. Он встречал ее прежде, но никак не мог вспомнить имя. Она была приблизительно его возраста, может быть, даже немного старше, ее сухая бледная кожа обтягивала резко выступающие скулы. Бледно-зеленые глаза сердито смотрели на него, а уголки рта, опущенные вниз, будто их оттягивали невидимые нити, делали и без того недоброе лицо прямо-таки злобным.

– Вы не узнаете меня? – прошипела она. – Впрочем, скорее всего нет. У Волеранов короткая память.

– Эми, – тихо запротестовала женщина помоложе. Внезапно Макс понял, что перед ним – Эми Лэнглойс. Он знал ее, когда им обоим было по десять лет, и даже ухаживал за ней одно время, до того как встретил Корин. Тогда Эми была довольно хорошенькой, хотя слишком чопорной и жеманной. Он вспомнил, как дразнил ее, старался заставить улыбнуться и даже тайком целовал один или два раза, когда ее близорукая тетушка теряла бдительность.

– Мадемуазель Лэнглойс, – учтиво сказал Макс без улыбки, вспомнив, как Ирэн однажды говорила, что Эми осталась незамужней. Сейчас, глядя на эти поджатые губы, он понял почему. Ни один мужчина не захотел бы поцеловать ее. Отчего же она изменилась? Что сделало ее такой озлобленной?

Продолжая смотреть на него холодными глазами, Эми обратилась к молодой женщине:

– Это Максимилиан Волеран, Серина. Человек, погубивший свою жену. Ты, наверное, слышала эту историю?

Смущенная девушка схватила Эми за руку, пытаясь успокоить.

– Он также убил моего кузена пять лет назад, – продолжала Эми. – Несмотря на то что Арно был сущим мальчишкой.

– Я же старался избежать дуэли с Арно, – бесстрастно напомнил Макс.

Вообразив себя умелым фехтовальщиком, Арно Лэнглойс решил доказать это, вызвав на дуэль Макса. Он приставал к нему в течение нескольких недель, пытаясь спровоцировать ссору, и все отчаяннее добивался ее, приходя в бешенство, так как Макс игнорировал его. Наконец Арно бросил в лицо Максу оскорбления в публичном месте, не оставив ему выбора, кроме дуэли с нахальным юнцом. Даже после того как Макс довел схватку до первой крови и заявил, что его честь удовлетворена, мальчишка настоял на продолжении дуэли до смертельного исхода.

Вспомнив, какое горькое чувство ему пришлось испытать при виде распростертого тела юноши, Макс посмотрел на надменное, полное ненависти лицо Эми.

– Сожалею, – угрюмо сказал он. – Я не хотел драться с ним.

– Удивлена, что вы еще помните Арно. Он ведь был одним из длинного-длинного списка. Не так ли, месье Волеран?

Не в силах больше сдерживаться, Серина прервала ее:

– Я прошу прощения за мою золовку, месье. Сегодня был очень тяжелый день, и мы…

– Не смей извиняться за меня! – резко прервала ее Эми и взглянула на Макса. – Оставьте нас сейчас же!

Макс с радостью уехал бы, но он не мог оставить женщин одних на дороге и без защиты.

– Позвольте мне подождать неподалеку, пока не вернется ваш кучер, – предложил он. – Близится ночь, а здесь опасно…

– Единственной опасностью для нас является ваше присутствие. Поэтому мы были бы благодарны, если бы вы удалились!

Макс кивнул.

– Всего хорошего, леди, – пробормотал он и направил своего жеребца прочь от кареты.

Усевшись на свое место, Эми сердито смотрела, как Серина следит в окно за удаляющейся фигурой.

– Он уехал? – наконец спросила Эми.

– Нет. Ждет вдалеке на дороге. – Серина с любопытством посмотрела на свою золовку. – Никогда раньше не видела тебя такой сердитой, Эми. Ты ни с кем не разговаривала так грубо.

– Этот человек – убийца.

– Твой брат рассказывал мне о смерти кузена Арно и о том, как месье Волеран делал все, чтобы предотвратить ее. А что касается убийства жены, ничего еще не доказано, не так ли? Должно быть, существует другая причина твоей лютой ненависти.

Неожиданно глаза Эми заблестели.

– Будучи девочкой, я имела глупость влюбиться в него, – призналась расстроенная женщина. – Он также дал мне понять, что неравнодушен ко мне. А потом, встретив Корин, бросил меня, как… какое-то ничтожество. Поддался чарам хорошенького личика и обольстительным улыбкам!

– Но, Эми, это ведь так свойственно молодым людям…

Эми обиженно посмотрела на нее:

– Почему ты защищаешь его?

Серина пожала плечами и снова выглянула в окошко.

– Он кажется мне джентльменом, а не жестоким негодяем, как я представляла раньше. – На лице ее мелькнула улыбка. – Должна признаться, он окутан атмосферой романтики и таинственности.

– Подожди, пока не поживешь здесь подольше, – зловеще предупредила Эми. – В Новом Орлеане любой знает, какой хладнокровный монстр Максимилиан Волеран.

Макс дождался, пока не прибыла другая карета и не забрала обеих женщин, после чего продолжил свой путь. Взбудораженный встречей, он пытался выбросить из головы мысли о прошлом, но они снова и снова возвращались к нему. Вспомнились невинные дни отрочества, испытываемое тогда счастье, суровое, но вселяющее уверенность присутствие отца, безрассудные приключения с товарищами и беззаботная уверенность, что он может иметь любую девушку, какую захочет.

Сдержанность Эми привлекала его, пока он не познакомился с Корин Керан. После этого он потерял интерес ко всем остальным женщинам. Корин со своими голубыми глазами и длинными ресницами действовала на него гипнотически. Теперь этими глазами смотрели на него Жюстин и Филипп.

Казалось, в Корин присутствуют одновременно две женщины. То она была радостной и оживленной, то озабоченной и подавленной. Она могла проявлять недовольство из-за того, что он уделял ей недостаточно внимания, и, наоборот, резко требовала прекратить увиваться возле нее.

Макс простодушно предполагал, что она изменится после свадьбы, однако ее непредсказуемость еще более усугубилась. Она раздражалась без всякой причины. Но по-настоящему Корин возненавидела его во время беременности, которую переносила очень тяжело. Роды близнецов едва не погубили ее, и она начала испытывать к мужу отвращение. В конце концов, пытаясь наладить супружескую жизнь, Макс дошел до того, что стал просить простить его.

– Я постараюсь вынести твое присутствие, – презрительно ответила Корин, – если пообещаешь больше никогда не прикасаться ко мне. После страданий, которые ты причинил мне, у меня не осталось никаких чувств к тебе, кроме ненависти.

По прошествии нескольких месяцев Макс снова попытался приблизиться к жене, чтобы выразить свою любовь. Это был последний раз, когда Макс о чем-то просил женщину.

Пока не встретил Лизетту.

Мысль о Лизетте вызвала прежнее презрение к самому себе. Макс ненавидел проявления слабости, а Лизетта определенно являлась его слабостью. Как и Корин, она имела власть над ним, только еще большую. Лизетта сломала выстроенную им крепчайшую баррикаду, и теперь он чувствует, что желает ее с неистовством, которое потрясает его до основания!

* * *

Как только Макс приблизился к дому и вошел в парадную дверь, Александр попытался отвести его в угол.

– Макс, я ждал твоего прибытия. Есть дело, которое я хотел бы обсудить с…

– У меня сегодня был трудный день, – резко сказал Макс, снимая плащ.

– Да, но…

– Поговорим завтра.

– Да, но… я потерпел неожиданные издержки в этом месяце.

– Карточные долги, да? – Макс направился к лестнице, Алекс последовал за ним.

– Я оставил счет на твоем письменном столе.

– Может быть, ты найдешь более дешевое развлечение?

– Хорошо, – с готовностью согласился Алекс. – Но пока, ты…

– Я позабочусь об этом, – пообещал Макс, продолжая подниматься по лестнице.

Алекс расслабился, и лицо его расплылось в улыбке. Он ожидал гневных нотаций и был благодарен за то, что ничего подобного не последовало.

– Не так давно ты отругал бы меня за мою безрассудность, – заметил он.

– Я и сейчас сделал бы то же самое, если бы рассчитывал, что от этого будет какой-то толк.

– Кажется, кто-то смягчил твой характер, брат!

Макс не стал останавливаться, чтобы ответить, даже когда до его ушей донесся голос Ирэн:

– Не Макса ли я слышу, Алекс? Спроси его: он голоден?

Войдя в свою комнату, Макс бросил сюртук на кровать и сел на ее краешек, устало думая о том, что еще надо снять сапоги…

Слегка приоткрытая дверь, соединяющая его комнату с комнатой жены, тотчас открылась, и за ней показалась головка Лизетты. Глаза ее заблестели при виде мужа.

– Ты долго отсутствовал, Макс.

Странно, но звук ее голоса сразу развеял мрачное настроение. Она подошла к нему, намереваясь поцеловать, но он жестом остановил ее.

– Подожди, детка. Я грязный после езды верхом и, кроме того, пропах лошадьми, – улыбнулся он. – Дай посмотреть на тебя.

Лизетта повернулась, демонстрируя бледно-голубое бальное платье, раскинув руки и кокетливо глядя на него через плечо. Платье было наполовину расстегнуто сзади, и она чувствовала его обжигающий взгляд на своей обнаженной спине.

– Очень красивое! – восхитился он.

– Я пыталась решить, что надеть на бал на следующей неделе, – защебетала она. – Это будет мое первое появление на людях в качестве твоей жены. Естественно, я хочу выглядеть прилично.

Выражение лица Макса стало непроницаемым. Лизетта, вероятно, еще не готова к острым вопросам, думал он, назойливому любопытству и проявлениям недоброжелательности, с которыми ей, несомненно, придется столкнуться на балу. Он уже привык, но ее это сильно огорчит.