Граф неспешно поднялся и, подойдя к шкафу, распахнул дверцы.

— Думаю, дорогая, ты найдешь здесь все необходимое.

— Похоже, милорд, вы ни на минуту не сомневались в моем ответе.

Она хотела вскочить, подбежать к нему, но, к собственному огорчению, пошатнулась и едва не упала. Перед глазами все плыло.

— Опять пьяна! — с притворным отвращением покачал головой граф. — По-видимому, лучшее место для тебя, дорогая, — в постели. — И, зевнув, добавил:

— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? День оказался долгим и крайне утомительным.

— Но мы еще не женаты, милорд.

— Верно.

— И плечо ужасно болит.

— Я буду крайне осторожен.

— Неужели теперь вы захотите быть.., осторожным со мной, милорд?

— Конечно, Кассандра.

К собственному смущению, девушка невольно опустила глаза на то место, где упругий бугор распирал его лосины.

Энтони тихо, удовлетворенно рассмеялся и поднял Касси на руки. Она с готовностью прильнула к нему.

Положив ее на постель, граф объявил:

— Мадам, вы не сможете совратить меня, покуда не позволите мне поскорее сбросить треклятую одежду.

Касси молча лежала, наблюдая, как он торопливо раздевается Оставшись обнаженным, Энтони шагнул к кровати, но девушка поплотнее закуталась в халат и села.

— Я не собираюсь проводить с вами сегодняшнюю ночь, милорд. Слишком расточительно я дарила вам свои милости в прошлом и теперь настаиваю, чтобы прежде вы надели мне на палец обручальное кольцо.

— Что за вздор, Кассандра? — насмешливо отозвался граф.

— Это не вздор! Я отказываюсь быть твоей любовницей!

Энтони с сожалением посмотрел на свою восставшую плоть и перевел задумчивый взгляд на Касси, но, не произнося ни единого слова, лег в постель и повернулся к ней спиной.

— Когда ты захочешь меня, Кассандра, я, пожалуй, соглашусь ублаготворить тебя, а может, и нет. Ну а пока спокойной ночи.

Касси лежала на спине, глядя в потолок красного дерева. Дело было совсем не в обручальном кольце.., нет, но что-то помешало ей броситься в объятия возлюбленного. Девушка мучительно пыталась понять себя. Вероятно.., вероятно, все дело в том, что она провела две ночи с Эдвардом. Касси вспомнила свое неподатливое тело, стыд и нерешительность. Однако она приняла его, по доброй воле лежала под ним, как.., как продажная тварь.

Касси повернула голову к графу, но увидела лишь широкую спину, и в мозгу зазвучали брошенные небрежным тоном слова. Она так нуждалась в его понимании, однако Энтони отвернулся от нее!

Почему он так жесток? Касси внезапно разгневалась, совсем забыв, что сама отказала Энтони, после того как всячески его поощряла! Она снова села, не обращая внимания на боль в плече, и воззрилась на него” Да как он смеет ее игнорировать!

Девушка в припадке ярости заколотила по его спине кулачками.

— Бесчувственный негодяй! Какое право ты имеешь спать? Отвечай же немедленно!

Граф неторопливо обернулся и лениво растянулся на спине, безразличный к тому, что она продолжает осыпать его ударами.

— Насколько я понял, Кассандра, ты все-таки меня хочешь?

Он подложил руки под голову.

— Но как ты смеешь быть таким безжалостным? Она наконец утомилась и, встав на колени, гневно вперилась в Энтони взглядом.

— Безжалостным, дорогая? Я просто наслаждаюсь давно заслуженным отдыхом. И просил бы тебя прекратить эти детские капризы и немного успокоиться.

Руки Касси замерли в воздухе. Она почувствовала себя полнейшей дурой.

Энтони не шевельнулся, ничего больше не сказал и не в силах разгадать, о чем она думает, решил выждать. Вдруг Касси прорвало, и слова сами сорвались с уст, словно долго копились в душе:

— Это я виновата.., во всем виновата. Вела себя, как последняя потаскуха. Позволила ему все.., хотя ненавидела и его, и себя. Мне нечего было отдать Эдварду.., ты уже унес с собой все.., мою любовь.., страсть… Как ты можешь меня простить? Как можешь молчать, зная, что я сделала?

— Надеюсь, ты закончила?

— Боюсь, у меня больше действительно ничего не осталось, неужели ты не понимаешь? Мне так страшно.., а вдруг я и впрямь не способна испытать подлинную страсть.., к тебе.

— Никогда еще не слышал такой пространной и горестной исповеди. Когда ты станешь старушкой, Касси, а я — дряхлым старичком, напомни обо всем еще раз, чтобы я сочинил трогательную историю о том, как жестоко ты оступилась в жизни. Могу даже поведать о твоем грехопадении внукам, если твой змеиный язык доведет меня до этого.

— Но ты должен ненавидеть меня, должен! Энтони схватил ее и притянул к себе.

— Если я буду кричать на тебя, обвиняя во всех пороках, тебе станет легче? Возможно, следовало бы избить тебя до полусмерти.., и тогда твоя совесть успокоилась бы? Извини, что отказываюсь разделить этот приступ ненависти к себе. Говоря по правде, твои поступки потребовали немало мужества и решительности. И что важнее всего, в твоем сердце больше нет места Эдварду Линдхерсту.

Касси уставилась на него, открыв рот, но тут же вновь закрыла. Энтони засмеялся и потрепал ее по подбородку.

— Ну, Кассандра, что ты выбираешь? Горячие объятия будущего мужа или сон? А может, все-таки желаешь дождаться обручального кольца?

— Ты терзаешь меня своим.., благородством.

; — О нет, я твой дьявол, неужели не помнишь? Заверяю, во мне нет ни капли благородства. Но ты не ответила на мой вопрос, сага.

Он осторожно провел рукой по ее спине и бедрам.

— Ты клянешься, что делаешь это не из чувства долга.., что искренен со мной?

— Клянусь.

— Но что, если я больше не смогу ответить любовью на любовь?

Его пальцы нежно мяли ее ягодицы, раздвигая их, лаская упругую плоть. Он проник внутрь, в уже влажную расселину, и ее мышцы конвульсивно сжались.

— Твое тело, кажется, еще не осознало, что страсть ушла навеки, а глаза затуманились, словно подернутые дымкой. Вряд ли это говорит об отсутствии чувств.

Касси попыталась возразить, но из груди вырвался лишь глубокий вздох.

— Твой халат, Кассандра, — шепнул граф, и Касси неожиданно обуяло нетерпение. Она лихорадочно дергала пояс. — Лежи смирно, малышка.

Халат распахнулся под его ловкими пальцами, и Энтони, высвободив руки Касси из широких рукавов, уложил ее на спину и сам лег рядом, не сводя с нее глаз.

— Ты очень худая, — покачал он головой, все еще не дотрагиваясь до Касси, — только груди налились.

Нагнувшись, Энтони сомкнул губы на отвердевшем соске. Ее груди действительно набухли и стали слишком чувствительными, но от первого же прикосновения Энтони она выгнула спину в безмолвной мольбе.

Он подмял ее под себя, и Касси ощутила знакомую крепость плоти, мощь и силу возлюбленного. Энтони прижимался к ее груди так, что жесткие кольца волос щекотали соски.

Касси потеряла голову от счастья, когда он раскрыл ее губы и их языки встретились. Напряженный отросток пульсировал у самого живота. Касси хищно впилась ногтями в спину Энтони и широко развела ноги. Но он продолжал терзать ее исступленными ласками, и Касси утонула в безумном жгучем наслаждении. Наконец он вонзился в нее, и потрясенная Касси с изумлением ощутила, как снова трепещет ее пробудившееся тело. С ее уст сорвалось его имя, она лихорадочно прижимала любовника к себе, и он, не помня себя, запрокинул голову и отдался экстазу.

Прошло немало времени, прежде чем он наконец вспомнил о ее плече и осторожно отстранился. Пригладив растрепавшиеся волосы Касси, Энтони торжественно поцеловал ее в кончик носа и вздохнул.

— Еще немного страсти, любимая, и, боюсь, мне просто не выжить.

Касси попыталась улыбнуться, но в следующую минуту уже спала, положив голову ему на грудь.

* * *

Их венчание состоялось на борту “Кассандры”, в капитанской каюте. Синьор Доннетти и Скарджилл были свидетелями и неловко переминались с ноги на ногу под подозрительным взглядом отца Донована, к величайшему прискорбию молодоженов, оказавшемуся католиком.

Проводив священника, нетвердо державшегося на ногах после изрядного количества превосходного шампанского, выпитого за здоровье новобрачных, команда стала готовить яхту к отплытию.

— Куда мы отправляемся, милорд? — спросила Касси, прислонясь к бронзовому поручню.

Энтони запустил пальцы в ее золотистые волосы, развевавшиеся на ветру. Несколько мгновений он просто глядел на нее, наслаждаясь близостью жены, наконец твердо уверовав в ее любовь.

— Насколько я понимаю, дорогая, Англия чудесна весной.

Касси вспыхнула от удовольствия: она ожидала, что он назовет Геную.

— Надеюсь, мы не опередим мое письмо Эллиоту. Представляешь, что будет, когда перед ним предстанет давно погибшая сестра. Кроме того, нужно подумать и о Бекки.

Граф положил руки ей на плечи:

— Бекки любит тебя, как мать. Надеюсь, ты простишь ее, как простила меня. — И добавил с типично мужским высокомерием, зная, что Касси непременно ощетинится:

— Признай, что все получилось в точности, как я и ожидал. Бекки была слепым орудием в моих руках.

— Тщеславная, самодовольная личность, — пробормотала девушка, правда, без особого пыла. — Но я так счастлива, что могу позволить себе проявить благородство. — Касси резко повернулась, радостно сверкая глазами, и прижалась к нему. — Как чудесно иметь возможность открыто выражать свои чувства, не притворяясь и не сдерживаясь.

— И что же ты чувствуешь, Кассандра? — прошептал Энтони, уверенный, что Скарджилл и синьор Доннетти уставились на них с довольными ухмылками.

Энтони хотел услышать из ее уст признание в любви. Но Касси подняла голову и лукаво прищурилась:

— Боюсь, милорд, что если мы простоим так еще немного, вы повергнете в смущение всю команду своим видом.

— И что же вы, мадам, предлагаете в столь затруднительном положении? — в тон ей осведомился граф, уже давно понявший, как необходимо терпение в тех случаях, когда речь идет о Касси.