«Я его не ждала», — хотела сказать Кэтрин.

Виржи пожала плечами и поспешила отнести сложенные простыни.

Кэтрин приложила руку к груди, чувствуя нервное напряжение, и вернулась в свою комнату. Она не готова была к встрече с Лео. Несправедливо, что он так скоро вернулся.

Разумеется, поместье принадлежало ему. Но всё же…

Девушка металась по кругу, стараясь привести в порядок хаотичные мысли. Оставалось единственное решение: она будет избегать Лео. Пожалуется на головную боль и останется в своей комнате.

В разгар её тревожных размышлений раздался стук в дверь. Кто-то зашёл, не ожидая позволения. Кэтрин едва не задохнулась от бешеного стука сердца, когда увидела знакомую высокую фигуру Лео.

— Как вы осмелились зайти в мою комнату без… — она замолчала, когда он закрыл дверь.

Лео повернулся к ней лицом, разглядывая её. Он был взъерошен и покрыт дорожной пылью. Его волосы следовало бы расчесать, тёмно-коричневые пряди растрепались и спадали ему на лоб. Он казался сдержанным, хотя и настороженным, но в глазах она не увидела обычной насмешки, вместо этого в них появилось что-то, чему она не смогла найти определения. Нечто новое.

Кэтрин сжала руку в кулак и прижала к груди, стараясь восстановить дыхание. Она застыла на месте, когда он подошёл к ней, а вот её сердце неслось вскачь, охваченное головокружительной смесью страха и возбуждения.

Лео положил руки на туалетный столик по обе стороны от её съежившегося тела. Он находился слишком близко, исходящая от него мужская жизненная сила окружила её. Она почувствовала запах свежего воздуха, пыли и лошадей, здорового молодого мужчины. И когда он наклонился к ней, его колено осторожно прижалось к множеству её юбок.

— Зачем вы вернулись? — тихонько спросила она.

Он смотрел ей прямо в глаза:

— Вы знаете, почему.

Прежде, чем Кэтрин успела остановиться, её взгляд упал на его твёрдо очерченный рот.

— Кэт… нам нужно поговорить о том, что случилось.

— Я понятия не имею, о чём вы говорите.

Лео слегка наклонил голову:

— Вы желаете, чтобы я освежил вашу память?

— Нет, нет… — девушка решительно замотала головой. — Нет.

Он едва сдержал улыбку.

— Одного «нет» вполне достаточно, дорогуша.

Дорогуша?

Чувствуя тревогу, Кэтрин постаралась говорить спокойно:

— Я же ясно дала вам понять, что желаю забыть о том происшествии.

— И вы ожидали, что это просто исчезнет?

— Да, так следует поступать с ошибками, — с усилием ответила она. — Следует их отбросить и жить дальше.

— Неужели? — невинно спросил Лео. — Мои ошибки обычно приносят такое удовольствие, что я их повторяю неоднократно.

Кэт задумалась, что с ней не так, ведь ей при этих словах захотелось улыбнуться.

— Эту ошибку мы повторять не будем.

— Ах, вот теперь вы заговорили, как гувернантка. Такой серьёзный, неодобрительный тон. Я почувствовал себя нашалившим школьником, — он поднял руку и ласково провёл по её подбородку.

Кэт охватили противоречивые чувства: кожа жаждала его прикосновений, а природное чутьё предупреждало о необходимости держаться от него на расстоянии. И в результате она впала в некое ошеломлённое состояние неподвижности, когда каждый её мускул был напряжён, как натянутая струна.

— Если вы не уйдете сию же минуту из моей комнаты, — услышала она свои слова. — Я устрою сцену.

— Маркс, я с удовольствием посмотрю на то, какую сцену вы устроите. Вообще-то, я вам даже помогу. С чего начнём? — Лео, казалось, наслаждался её неловкостью, и тем, как её лицо внезапно залилось румянцем.

Подушечкой большого пальца он нежно провёл по коже под её подбородком. От этого успокаивающего движения, её голова откинулась назад прежде, чем она поняла, что делает.

— Я никогда не видел таких глаз, — немного рассеянно произнёс Лео. — Они наполнили мне о том, как я впервые увидел Северное море.

Он провел кончиками пальцев по линии её подбородка.

— Когда ветер гоняется за волнами, вода приобретает такой же серо-зелёный цвет, как у ваших глаз… и потом она становится такой же голубой на горизонте.

Кэтрин лишь подумала, что он снова насмехается над ней. Она хмуро посмотрела на него:

— Что вам от меня надо?

Лео долго молчал прежде, чем ответить, лаская мочку её уха, слегка массируя её.

— Я хочу знать ваши тайны. И я получу от вас ответы тем или иным способом.

Услышав это, она стремительно хлопнула его по руке.

— Прекратите. Вы, как обычно, развлекаетесь за мой счёт. Вы, распутный негодяй, беспринципный грубиян, и…

— Не забудьте «безнравственный распутник», — добавил он. — Это одно из моих любимых выражений.

— Убирайтесь!

Он лениво отошел от туалетного столика.

— Ладно, я уйду. Вы, очевидно, опасаетесь, что если я останусь, вы не сможете удержать в узде своё желание ко мне.

— Я желаю лишь искалечить и расчленить вас, — ответила она.

Лео улыбнулся и пошёл к двери. Остановившись на пороге, он бросил взгляд через плечо.

— Ваши очки снова запотели, — любезно сообщил он, и выскочил из комнаты прежде, чем она успела найти, чем бы в него швырнуть.


Глава 5

— Лео, — заявила Амелия, когда на следующее утро Лео вошел в комнату для завтраков, — тебе нужно жениться.

В ответ Лео послал ей предостерегающую улыбку. Его сестре следовало бы знать его лучше — он не предрасположен к серьёзным беседам в такую рань. Он предпочитал не спеша встречать новый день, в то время как Амелия всегда сразу брала быка за рога. К тому же, он плохо спал прошлую ночь, мучимый эротическими видениями с участием Кэтрин Маркс.

— Ты же знаешь, я никогда не женюсь, — возразил он.

Из угла донёсся голос Маркс. Она сидела в небольшом кресле, солнечный луч, отражаясь от её светлых волос, заставлял сверкающие золотистые пылинки танцевать вокруг неё.

— Тем лучше, так как ни одна здравомыслящая женщина не пожелает иметь с вами дело.

Лео, не колеблясь, принял вызов:

— Здравомыслящая женщина… — вслух принялся размышлять он. — Не думаю, что когда-либо мне доводилось встречать такую.

— Даже если б и встретили, то как вы смогли бы её узнать? — парировала она. — Вас вряд ли заинтересовал бы её характер. Вы были бы слишком заняты, изучая её… её…

— Её что? — поторопил он Кэтрин с ответом.

— Размер её платья, — наконец выпалила она, и он рассмеялся над этой чопорной фразой.

— Для вас совершенно невозможно называть части тела своими именами, да, Маркс? Грудь, ноги, бёдра — почему о человеческой анатомии нельзя говорить прямо, без околичностей?

Её глаза сузились:

— Потому что это ведет к непристойным мыслям.

Лео ухмыльнулся:

— Мои мысли всегда такие.

— А мои — нет, — парировала она. — И я не желаю, чтобы они принимали подобное направление.

Он вздернул бровь:

— У вас не бывает непристойных мыслей?

— Почти никогда.

— Но когда они появляются, о чем они?

Она бросила на него возмущённый взгляд.

— Я когда-нибудь фигурировал в этих мыслях? — настаивал Лео, вызывая краску на её лице.

— Я же сказала, у меня не бывает таких мыслей, — запротестовала она.

— Нет, вы сказали: почти никогда. Что означает, что одна или две где-то там-таки прячутся.

Амелия поспешила вмешаться:

— Лео, прекрати её мучить.

Но едва ли Лео её услышал, его внимание было целиком сосредоточено на Кэтрин:

— Я не стану думать о вас плохо, если так оно и есть, — сказал он. — На самом деле, я буду даже больше ценить вас за это.

— Не сомневаюсь, что будете, — выпалила Кэтрин, — Вы, вероятно, предпочитаете женщин вообще без каких-либо добродетелей.

— Добродетели для женщины — то же самое, что перец для супа. Небольшое количество улучшает вкус, но стоит только переперчить, и блюдо уже никому не доставит удовольствие.

Кэтрин плотно сжала губы и многозначительно посмотрела куда-то ему за спину, обрывая перепалку.

В наступившей тишине Лео заметил, что вся семья ошеломлённо смотрит на него.

— Я что-то натворил? — потребовал он ответа. — Что происходит? И что, чёрт возьми, вы все там читаете?

Амелия, Кэм и Меррипен разложили на столе какие-то бумаги, а Уин и Беатрис внимательно просматривали статьи в массивном томе по юриспруденции.

— Только что доставили письмо от нашего лондонского поверенного, мистера Гэдвика, — ответил Меррипен. — Похоже, некоторые юридические моменты не были до конца прояснены, когда ты вступал в наследство.

— В этом нет ничего удивительного, — протянул Лео и направился к буфету, на котором стоял завтрак. — Имение и титул были брошены в мою сторону, как оберточная бумага. Вкупе с проклятием Рэмси.

— Проклятия Рэмси не существует, — запротестовала Амелия.

— О? — мрачно усмехнулся Лео. — Тогда почему последние шесть лордов Рэмси столь скоропалительно покинули этот мир в порядке наследования?

— Чистое совпадение, — уверила она. — Очевидно, та ветвь семейства отличалась невезучестью и была обречена на вырождение. Это известная проблема среди аристократов.

— Ну, хорошо, у нас, конечно, этой проблемы нет, — Лео переключил свое внимание на Меррипена. — Объясни, что там у нас за юридические неувязки. И по возможности кратко. Не люблю думать в такую рань, это меня травмирует.

Меррипен, сидевший за столом, выглядел несчастным.

— Этот дом, — начал он, — и участок земли, на котором он расположен — около четырнадцати акров — не были изначально частью имения Рэмси. Они были присоединены позже. Говоря юридическим языком, это копигольд[5], который является отдельной собственностью внутри основного поместья. И в отличие от остальной части поместья, копигольд может быть заложен, куплен или продан по желанию лорда.